Брэд Паркс - Ближе, чем ты думаешь

— Наоборот, ваша честь, это крайне важно, — ответил Ханиуэлл. — Это имеет прямую связь с нашим делом и чрезвычайно интересует меня как защитника. Конкретно: я хочу понять, как могла женщина, не имеющая судимостей и не употреблявшая наркотики, завладеть таким количеством кокаина. Вам известно, что у нас есть все возможности для изучения альтернативных теорий насчет того, как на самом деле произошло это преступление, поэтому мы будем продолжать вызывать свидетелей, которые помогут нам прояснить ситуацию. Это касается и мистера Майерса, который был вызван в суд и теперь находится здесь, ожидая предоставления ему слова для дачи показаний.

— Извините, миссис Кайе, — произнес Роббинс. — Он прав. Я должен предоставить ему такую возможность. Ваше возражение отклоняется. Продолжайте, мистер Ханиуэлл.

— Благодарю, ваша честь. Повторяю свой вопрос, мистер Кемпе: вам известно, где сейчас находится кокаин, обнаруженный в ходе расследования дела Муки Майерса?

Кемпе бросил взгляд на стол обвинителя, но Эми уже больше ничего не могла для него сделать. Его загнали в ловушку. По правде говоря, все дело оказалось под угрозой, вдобавок очерняло целый департамент, в котором он работал. Если он начнет юлить, то окажется в роли лжесвидетеля.

Наконец он сказал:

— Нет.

— Вы уничтожили их?

— Нет.

— Они по-прежнему находятся в ячейке для хранения улик?

— Нет.

— И где же они? — с нажимом спросил Ханиуэлл.

— Я не знаю, — признался Кемпе.

— Возможно, они находятся в распоряжении департамента шерифа округа Огаста?

— Я не знаю.

— Вы не знаете, — сказал Ханиуэлл язвительно. — Неужели это обычное явление для Управления шерифа округа Огаста в случае пропажи такого большого количества кокаина?

— Нет.

— Вы провели расследование, когда обнаружили, что он пропал?

— Да.

— И что вы обнаружили?

Кемпе наморщил лоб, пытаясь, по своему обыкновению, ответить односложно. Наконец выдал:

— Мы не смогли прийти к однозначному выводу.

— Получается, этот кокаин мог оказаться где угодно?

— Выходит так.

— Его даже могли подбросить в дом моей подзащитной, верно?

— Возражаю, — встряла Эми. — Термин «подбросить» широко употребляется в делах о наркотиках, но здесь он неуместен.

— Я поставлю вопрос иначе, — сказал Ханиуэлл. — Возможно ли, что кокаин, изъятый в ходе дела Майерса — тот же самый кокаин, который был найден в доме миссис Баррик?

— Не знаю.

— Так попытайтесь в этом разобраться. Вы сказали, что понятия не имеете, где сейчас находится принадлежавший Майерсу кокаин и что он может быть где угодно. Может быть, он действительно каким-то образом попал в дом миссис Баррик?

— Может быть, — ответил Кемпе.

— Мог ли кто-либо из представителей правоохранительных органов, возможно, даже один из сотрудников, помогавших вам оформить ордер на моего клиента, быть тем человеком, который изъял его из ячейки для хранения улик?

— Возражаю. Это только домыслы, — сказала Эми.

— Я лишь хочу уточнить, могла ли представиться такая возможность, — отпарировал Ханиуэлл. — Это вовсе не домыслы. Я стараюсь построить связную логическую цепь.

— Возражение отклоняется, — сказал Роббинс. — Отвечайте на вопрос.

— Я не знаю, — сказал Кемпе.

— Но, в таком случае, если вы не знаете, где сейчас находится кокаин или кто мог его забрать, вы должны признать возможность сказанного мной.

Кемпе с окончательно несчастным видом выдавил:

— Да.

— Спасибо, детектив, — сказал Ханиуэлл. — Вопросов больше нет.

— Миссис Кайе, — сказал судья. — Хотите задать вопросы свидетелю?

Безнадежно.

— Да, ваша честь, — сказала Эми, повернувшись лицом к Кемпе, который сидел с уже полностью потерянным видом.

— Детектив Кемпе, есть ли какие-либо доказательства того, что кокаин, пропавший из ячейки для хранения улик, является тем же самым кокаином, который вы нашли в доме Мелани Баррик?

— Нет, мэм, — сказал он и слегка выпрямился.

— Фактически, новые партии кокаина поступают в нашу страну постоянно, со всего мира. Это утверждение справедливо?

— Да.

— Так что, если некое количество кокаина бесследно исчезает из одного места в округе Огаста и обнаруживается в другом месте округа Огаста, это не более чем совпадение, не так ли?

— Скорее всего, так.

— И независимо от того, откуда появился этот кокаин, вы, так или иначе, обнаружили его в доме обвиняемой, верно?

— Да.

Так-то оно так, вот только все это балансировало на грани законности.

И, черт подери, дверь, которую Эми так надеялась оставить на замке, оказалась открытой. Что, в свою очередь, вело к появлению в газетах весьма неприятных для офиса шерифа округа Огаста заголовков: ведь в дальнем углу зала сидели два отчаянных писаки.

Но она все-таки смогла закруглить этот вопрос для Содружества, и была совершенно убеждена, что это будет иметь огромное значение. Закон, доказательства и, что самое важное, судья все еще были на их стороне.

Если бы я никогда не видела ту фотографию мистера Ханиуэлла — молодого, лихого мистера Ханиуэлла — я ни за что не поверила бы, что именно он находится рядом со мной.

Но, когда он буквально прижал к стенке детектива, казалось, что с него слетела вся шелуха прожитых лет. Откуда ни возьмись в нем пробудилась энергия и поразительная жизненная сила, хотя внешне он оставался таким же морщинистым и потрепанным.

К тому времени, когда он закончил, мои глаза, похоже, выпучились едва ли не сильнее, чем его собственные. Он уже мало походил на того адвоката, который выглядел столь разочарованным несколько недель назад, когда я впервые увидела его на видеоэкране в региональной тюрьме Мидл-Ривер. Теперь он выглядел вовсе не заштатным адвокатишкой, находившимся на содержании у суда. Теперь это был грозный защитник.

И оказалось, что сюрпризы только начались. Коротко мистер Ханиуэлл отметил, что собирается опровергнуть начавшее формироваться у судьи Роббинса мнение о моей виновности.

Затем он объявил о том, что вызывает первого свидетеля.

— Ваша честь, я хотел бы призвать к присяге Бена Баррика.

Из всех имен, которые я рассчитывала услышать из уст мистера Ханиуэлла, имя Бена было последним. В своей записке мистер Ханиуэлл упоминал, что общался с Беном, но мне даже в голову не могло прийти, что это означает возвращение Бена в Стонтон.

Бен появился в задней части зала суда в сопровождении очередного стража порядка. Почему он не был в Филадельфии или Элизабет-тауне, или где там еще он собирался начать новую жизнь? И что такого он мог сказать, чтобы суд прислушался к его словам?

Сейчас я испытывала к нему смешанные чувства. Он ведь сбежал от меня. С тех пор все, что было между нами, — это невразумительная эсэмэска и еще более невнятное голосовое сообщение. Нашему браку явно пришел конец.