Саймон Бекетт - Доктор Дэвид Хантер [компиляция]

— Не знаю. Но ни на секунду не допускаю, что Эндрю мог совершить что-то нехорошее.

Я не стал ей говорить, что часто слышал нечто подобное: люди не хотят признавать, что их знакомые способны на убийство. Я и сам сделал в прошлом подобную ошибку.

Настил вздрогнул от шагов возвращающегося обратно Ланди. Он выглядел встревоженным.

— Что-нибудь не так? — спросил я.

— Не могу ни до кого дозвониться. Оставил сообщение, но не уверен, что до меня здесь доберутся. — Он ждал, чтобы Рэйчел что-нибудь ответила, и с беспокойством смотрел, как та доставала второй спасательный жилет, но она промолчала.

— Вы уверены, что на такой скорлупке можно выходить в бухту?

Рэйчел положила жилет позади себя и закрыла рундук.

— Все будет в порядке. Выходила и не в такую погоду.

Ланди с сомнением потер шею.

— Хорошо. Раз уж мне вас не отговорить, определим несколько основных правил. Если погода ухудшится или, выйдя на большую воду, мы увидим, что там опасно, тут же поворачиваем назад. То же касается обратной дороги. Если мне что-то не понравится, немедленно разворачиваемся. И поскольку я рискую головой, то не принимаю никаких возражений. Ясно?

Рэйчел смиренно кивнула. Инспектор шмыгнул носом. Он явно ожидал более яростного сопротивления.

— Договорились.

Я выправил для него лодку, и он спустился на борт. Мы с ним вдвоем сели на скамью в середине, а Рэйчел устроилась на корме у румпеля. Ланди влез в предложенный ему спасательный жилет, тщетно попытался свести друг с другом застежки на объемной груди и бросил попытки.

— Побольше у вас не найдется?

— Извините, они все одного размера, кроме того, который предназначен для Фэй.

Инспектор посмотрел на несходящиеся полы жилета и покачал головой.

— Я должно быть, сошел с ума.

Но как только мы отплыли, его тревоги рассеялись, и он сидел, подставив ветру лицо, и, несмотря на обстоятельства, явно наслаждался ситуацией. Я заметил, как он бросил в рот две таблетки антацида, и вспомнил, что его срочно вызвали в больницу. Возможно, поэтому он не с такой яростью сопротивлялся намерению Рэйчел плыть в форт — приключение могло отвлечь его от неприятных мыслей.

Рэйчел сидела у румпеля, и ее темные волосы струились по ветру. Под спасательным жилетом на ней была красная непромокаемая куртка, в которой я увидел ее в первый раз. Управляя суденышком между берегов, она почувствовала себя в своей тарелке. Улыбнулась мне, но как-то неуверенно, и я не мог разобраться, что у нее в голове. Тугой ветер волновал скучную поверхность воды. Дождя не было, но небо налилось свинцом, а на горизонте потемнело еще сильнее.

— Вы сказали, что прогноз плохой? — спросил я у Ланди, стараясь перекричать шум мотора.

Он кивнул.

— Может заштормить. Плюс к вечеру ожидается сизигийный прилив. Будет настоящая потеха. До этого времени нужно вернуться.

Через несколько минут мы вышли в бухту, где на открытом пространстве рябь сменили катящиеся друг за другом волны. Лодку ритмично сотрясало, и после каждого удара из-под носа поднималась туча брызг, оставляя на губах солоноватый привкус.

Башни морского форта находились прямо по курсу, но из-за плохой видимости я не мог их как следует рассмотреть. Высокие сооружения окутывало легкое марево, больше похожее на туман, чем на дымку на море, отчего каждая башня казалась неким расплывчатым остовом.

Когда мы вышли на мелководье, лодка замедлила ход и мотор стал работать глуше. Рэйчел, выбирая курс меж горбатых и пологих волн, вглядывалась в воду, где бурные и спокойные участки могли свидетельствовать об опасных мелях и песчаных банках. Когда узость осталась позади, она снова прибавила скорость. И нам приходилось все крепче держаться, чтобы противостоять усиливающимся толчкам под днищем. По мере приближения горла устья с одной стороны открылся дом Лео Уиллерса. Он стоял на лесистом мысе, и его выпуклые стекла эркеров отражали мрак открытого моря.

Затем дом остался позади, и мы устремились дальше. Впереди из волн возвышались уцелевшие башни армейского форта. С близкого расстояния они казались еще более странными, чем издалека, — пережившие свое время чуждые, неприветливые реликты. Каждая башня представляла собой четырехугольный двухэтажный металлический короб на сходящихся кверху четырех опорах. Хрупкие на вид переходы и мостики по бокам поржавели.

Ближайшая к нам башня казалась самой сохранившейся, и Рэйчел направила лодку к ней, но Ланди подвинулся к ней и, повысив голос, чтобы она услышала, прокричал:

— Давайте осмотрим все, прежде чем соваться в какую-то одну.

Рэйчел послушалась и повела лодку вокруг форта. Но уже стало ясно, что если ее сестра фотографировала дом Уиллерса из форта, то не из двух стоящих мористее башен. От первой осталось не больше, чем скорлупка. От пламени почернели металлические стены платформы, хотя, судя по красноватой ржавчине, пожар случился давно. Крыша исчезла, как и внешняя сеть переходов и лестниц. И, как будто подчеркивая масштабы разрушения, в зияющие дыры и отверстия окон без стекол влетали чайки и тут же вылетали сверху.

Вторая башня пострадала еще сильнее: верхняя часть исчезла, и остались только опоры, казавшиеся углами недостроенной пирамиды. Ланди вынул очки и стер с линз налет соли.

— Посмотрим другую.

Рэйчел направила суденышко к последней башне. Здесь от истых наносов море было мельче. Местами видимая под водой светлая песчаная банка у башни даже поднималась над поверхностью. У опор играли буруны, и при приближении мы почувствовали тягу встречных течений. Под конструкцией их звук многократно усилился.

Вблизи башня оказалась больше, чем я ожидал. Железобетонные опоры в виде труб во множестве выщерблин и в зелени растительности ниже поверхности. Водоросли закручивались, словно зеленые волосы, и то и дело раздавалось гулкое эхо, когда очередная волна накатывала на полые ноги.

Я взглянул на конструкцию в шестидесяти футах над головой. Брусья в ее основе сильно попортила ржавчина, белые кляксы птичьего помета добавляли резкий аммиачный привкус запаху морских водорослей. Рэйчел подвела лодку к причалу между расходящихся к поверхности опор и быстро обмотала конец вокруг швартовочного портика. Затем с пляшущей на воде лодки ухватилась за уходящую на глубину железную лестницу.

— Я первый, — сказал ей Ланди. — Уж если кому-то суждено утонуть, пусть лучше это буду я.

Выбрав мгновенное затишье, он взялся за ступеньку и выбрался на железный настил. Стерев ржавчину с ладоней, топнул, пробуя его на крепость, от чего вся конструкция лязгнула и содрогнулась.

— Достаточно крепкий. Поднимайтесь.

Следующей по ступеням взлетела Рэйчел. Я поднялся за ней, хотя не с таким изяществом, но умудрился не упасть. Лестница пузырилась коррозией, и на платформе было не лучше. Но Ланди был прав — немедленное обрушение нам не грозило.