Ингар Йонсруд - Братство

— Что вам известно о пропавших?

— Ну, Карл Юсефсен родился в Мушёене. Саам [49] Малочисленная этническая группа, проживающая в северных районах Норвегии, России, Финляндии и Швеции. — Прим. ред. , тридцать пять лет. По профессии пекарь. Работал в пекарне в Шиене. Родителей нет, но есть сестра и брат. Оба живут на севере. Пио Отаменди… Ему сорок три. Баск, из Бильбао в Испании… Довольно известный политик. Во всяком случае, здесь. Всенародный любимец. Кроме политики занимался импортом вина. На него нет никаких взысканий, кроме штрафа за неправильную парковку.

— И долго они вместе?

— Да, как минимум десять лет. Поначалу то сходились, то расходились. Они приехали сюда из Осло семь — восемь лет назад.

— То, что они геи… — начал Фредрик — Могло ли это кого-нибудь спровоцировать? Вне семьи?

Полицейский раздраженно заворчал.

— Не думаю. Точно нет. Ничто не указывает на это. Цивилизация идет вперед. В провинции тоже.

Дальше они ехали молча. Узкие извилистые дороги привели их в лес на западе от Порсгрунна. Через три или четыре километра они свернули с главной дороги и поехали по поднимавшейся в гору ухабистой гравиевой дорожке через хвойный лес. Наконец Сага остановился на открытом месте, перед полуразрушенным гаражом из гофролиста. — Это здесь, — сказал Сага. — В нем мы нашли машину. Старый «мерин». Конечно, не такой люкс, как тот, что прикупил себе ваш начальник.

«Мерседес» обыскивали люди из службы уголовного розыска. Место, где он был найден, тоже. Машина краденая, и они предположили, что водитель был в перчатках, потому что нашли отпечатки пальцев только тех двоих пропавших. На полу лежала разбитая ампула. Видар Сага вытащил из пластиковой папки фотографию. На ней была изображена синяя стеклянная капсула размером с детский палец.

— В ампуле содержатся остатки усыпляющего вещества. Серебряную фольгу на ней проткнули, очевидно, иглой шприца. По мнению людей из лаборатории, непохоже, что это произведено промышленным способом. Они считают, что кто-то изготовил это для личного пользования.

Сквозь гравий и по периметру гаража пробивались сорняки. Сага подошел к двери и наклонился, чтобы дотянуться до мощного навесного замка, находящегося у земли, и Фредрик на мгновение засомневался, сможет ли коллега самостоятельно подняться. Гараж был абсолютно пуст.

— Кому принадлежит гараж? — спросила Кафа, входя внутрь.

— Коммуне. Раньше тут хранили снегоочистители, щебень и подобные вещи. Машину обнаружили случайно. Гараж собирались снести.

Солнечный свет проникал сквозь трещины в крыше и падал на бетонный пол тонкими полосками. Пахло старым маслом и влажной землей.

— Никаких следов не нашли? Вообще ничего?

Кафа недоверчиво покосилась на Сагу. Он медленно покачал головой.

— Немного, во всяком случае. Мы нашли отпечаток сапога в слякоти снаружи, но мы не можем выяснить, что это за сапог. Это точно мужской размер, и ребята из уголовного розыска предполагают, что его обладатель должен весить от семидесяти пяти до девяноста пяти килограммов. Но… не забывайте, это было весной. Снег, грязь и жуткие погодные условия. Это вполне может быть след одного из пропавших.

Видар Сага уперся руками в бока и посмотрел на Кафу. Та бросила на него ответный взгляд. Фредрик вышел на солнце.

— Больше ничего?

— Ничего.

— Какого телосложения были пропавшие?

Сага глубоко вдохнул носом.

— Какого телосложения? В смысле? Вполне обычного, как я полагаю. Обычные взрослые мужчины. Не толстые и не худые.

— Значит, логично предположить, что, во всяком случае, Пио Отаменди и Карл Юсефсен сюда не заходили, — констатировала Кафа.

— Как так?

— Ведь если похититель нес их сюда, то он должен весить намного больше девяноста килограммов. Верно?

— А зачем ему было нести их?

— Потому что в машине нашли разбитую капсулу с наркозом.

На некоторое время Видар Сага замолчал.

Он ступал по мягкой лесной земле, среди лиственных деревьев, елей и сосен, боровшихся за свое преобладание на низких склонах. Эта местность была исхоженной, так что он рисковал с кем-нибудь столкнуться. Поэтому он двигался осторожно, пока не оказался в тени. Здесь он начал спускаться, лавируя по каменистому склону вниз, к основанию горы. Там и находился вход в бомбоубежище.

В его голове пронеслись обрывки воспоминаний об Афганистане. О тех днях, которые он провел в ямах, пещерах и на отвесных горных склонах. Он, Кит и оружие. Ожидание машины в колонне. Человек с седой бородой. Агент НАТО, живший в укрытии у разводивших коз крестьян. Девушка в поясе смертника.

Здесь он был один, а Кит — всего лишь лицом на экране. Он не думал, что им снова случится работать вместе, ведь операция по устранению губернатора в Кандагаре была завершающей.

Он до конца не понимал, как так получилось, что он подключился к плану покушения на губернатора. Но за одну вещь он себя проклинал — за то, что они оставили живым того пожилого имама в минарете. Это было ошибкой. Ошибкой Кита. Организация засветилась, и это было опасно для рядовых членов, таких, как он. Он знал: он хорош, но не незаменим.

Натянув над собой камуфляжную сетку, он открыл черную сумку, расстелил на земле непромокаемую ткань и положил на нее перед собой карабин M4A1 и магазины. Кобуру с чешским пистолетом CZ 75 специального выпуска он разместил рядом со взрывчаткой. Затем он проверил, хорошо ли заправлены в сапоги военные штаны, надел через голову бронежилет, прикрепил к поясу кобуру с пистолетом и фляжку с водой и наконец оттянул на лице маску. Когда он напрягался, между ротовым отверстием и силиконом образовывался конденсат. Он старался не оставлять следов.

Великан сел в позу лотоса и положил компьютер на колени. По сигналу Кита он начнет операцию.

Совсем недавно преследовали его. Вся операция оказалась под угрозой срыва, и на него открылась охота. Это заставило его действовать. И тогда к нему пришла мысль. Он не только отведет от себя внимание полиции, но хитростью заставит ее себе помогать, чтобы выследить свою цель. Так же, как когда Аннетте Ветре включила свой телефон в поезде по дороге в Осло, она тем самым выдала свое местонахождение тем, кто уже знал, как надо искать. Его план сработал. Его не волновали мольбы Аннетте о пощаде, и ее обращенный к богу взгляд, когда он причинял ей боль и подвергал унижению. Его не волновало, что она кусала губы, так что из распухшего рта текла кровь: только бы не выдать место, где прячется секта.

Он стер с подбородка блестящую каплю.

Что он чувствовал, когда выходил со станции «Осло С» и телефон в его кармане завибрировал? Когда за спиной раздался глухой взрыв? Он торжествовал.