Михаил Котвицкий - Шесть витков следствия

Женщина приближалась. Заметив, Сергей взглянул на нее мимолетно. Она была рядом, возбужденная, запыхавшаяся. Парень нагнулся, чтобы поправить удилище, но тут произошло то, чего он никак не ожидал. Выхватив из кармана веревку, Федулова набросила ее на голову Сергея, пытаясь как бы заарканить его.

— Ты что, с ума сошла! — дернувшись, вскрикнул Сергей.

Веревка, сжавшая шею, лопнула. Сложив ее для крепости вдвое, Федулова опять попыталась набросить петлю на мальчишескую шею: но паренек уже был настороже. Пригнувшись, он вывернулся. Мачеха, подхватив валявшуюся рейку, настигла его и наотмашь ударила по голове. Рейка переломилась. Кусок деревяшки отлетел в сторону.

Сергей, ошарашенный, лязгнул зубами и осел на корточки. Тут же подхватился, но убежать не удалось — мачеха схватила его за курточку.

— Не уйдешь, паскудина!

Паренек дергался, негодовал:

— Чего ты? Больно же. Отпусти!..

Федулова пнула пасынка. Раз, второй, третий. Мальчишка скорчился от боли. В этот момент, изловчившись, она притянула его к себе и зажала между ног.

Сергей отчаянно отбивался, кусался, царапался. Он кричал, звал на помощь маму, колотился, как зверек в железных когтях.

— Ах, стервец! — свирепела Федулова, вырывая поясок из его брюк. Затем накинула этот ремешок на шею пасынка и принялась душить его, подталкивая к воде.

— Что же ты, сволочь, делаешь? — хрипел Сергей, беспомощно хватаясь за все, что попадалось под руки.

В глазах темнело, силы его кончались.

Федулова хладнокровно, с тупым упрямством делала свое дело, желая только одного — избавиться от пасынка.

Патология? Нет, специалисты позже пришли к выводу, что Федулова «не страдала психическим заболеванием и находилась вне какого-либо временного болезненного расстройства психической деятельности».

…Признав, что в воскресенье была на карьере, Федулова, поглядывая то на следователя, то на майора, сбивчиво рассказывала:

— Я не хотела, понимаете. У меня и в мыслях не было ничего такого, в чем вы меня обвиняете. Понимаете, Сергей оскорбил меня. Обозвал ведьмой, сказал, что ненавидит меня, что рано или поздно уйдет к матери и отца уведет.

Она перевела дыхание и продолжала. — Я возмутилась. Вспыхнула, не сдержалась и ударила. Разве можно старших оскорблять? А он набросился на меня, стал царапаться, обзывать всякими непристойными словами…

Миронов хмурился. Ему было не по себе, сердце зачастило.

— Скажите, а где Виктор, ваш родной сын? — жестко спросил он Федулову.

— Как где? В детдоме, — ответила она.

Повисла мертвая тишина.

— С чего это он там, в детдоме? — Темные глаза Аревой глядели прямо и твердо.

Федулова подобралась, недовольно буркнула:

— В детдоме — и всё.

— Да как же это? — тихо проговорила Арева. — Свой же!

Федулова молчала, упершись немигающим взглядом в угол.

Над кладбищем висели свинцовые тучи. У могилки сидела женщина. Слезы душили ее, она тихо плакала. Подошел и подсел к ней седеющий мужчина. Сжав зубы, тупо смотрел на холмик. Оба молча беседовали с мертвым сыном.

Говорить друг с другом было не о чем. Все позади. Пустота в душе. Холодное отчаяние.

Старший следователь райпрокуратуры А. Н. Малюков позвонил начальнику районного уголовного розыска.

— Алексей Павлович, я по поводу Слад-ковой. Ты в курсе?

Малюкову часто приходится работать вместе с Мироновым, и они друг с другом на «ты», так проще.

— Да, я имею указание, готов встретиться.

Миронов в общих чертах был информирован о том, что по заявлению И. А. Сладковой в соседнем районе возбуждалось уголовное дело, но следователь не сумел правильно организовать расследование. Оно затянулось и в конце концов было прекращено за отсутствием события преступления. Сладкова не согласилась с таким выводом, требовала возобновления расследования, а когда получила один за другим несколько отказов, стала жаловаться во все инстанции. И тогда прокуратура города отменила постановление о прекращении расследования по уголовному делу и поручила его вести А. Н. Малюкову.

— Психологически, я думаю, все будет оправданно, — заручившись поддержкой Миронова, продолжал Малюков. — Тут тебе прокуратура и угрозыск. Разработку сценария беру на себя. Договорились?

— Вот и хорошо.

На следующий день в назначенное время в кабинет следователя энергично вошла стройная, модно одетая женщина.

— Здравствуйте, я по вызову, — сказала она, — вот моя повестка.

— Здравствуйте, Ия Александровна, прошу садиться. Сюда, к столу. Следствие теперь буду вести я, старший следователь райпрокуратуры. Меня зовут Александр Николаевич Малюков. Вместе со мною будет работать майор милиции Миронов. Вы с ним знакомы?

Женщина сверкнула глазами, ничего не ответила, опустилась на предложенный стул. Стройная. Волосы с приятной проседью, глаза большие. Уверенная в себе, даже самоуверенная. Закинув ногу на ногу, она картинно улыбалась. Но тут же посерьезнела.

— Ничего не понимаю. Прокурор следственного управления, когда я была у него на приеме, заверил, что дело будет расследоваться в горпрокуратуре.

— Вы недовольны, что расследование поручено мне? Я правильно вас понимаю?

Женщина слегка зарделась, взглянула на Малюкова. Его лицо показалось ей простоватым. Карие глаза глядели мягко, добродушно. И вся его манера обращения располагала к общению.

— Нет, отчего же? — Сладкова вскинула густые черные брови. — Против вас я ничего не имею. Больше того, надеюсь, что вы расставите все точки над «і» и я смогу наконец-то получить страховку за украденное имущество. Выплата почему-то до сих пор задерживается.

Советник юстиции переглянулся с Мироновым, сидящим за соседним столом, пододвинул лежащий перед ним бланк протокола и спокойно проговорил:

— Тогда, Ия Александровна, давайте все по порядку. Назовите свои данные. Словом, говорите все, что считаете нужным. Не мне вам подсказывать.

— Не знаю, чем я теперь могу помочь следствию. В деле все есть. — И Сладкова выразительно посмотрела на два увесистых тома на краю стола.

— Вы, Ия Александровна, в прошлом следователь и порядки, надо полагать, знаете, — сказал Малюков. — Нам будет намного легче, если впредь мы будем исходить из посылки, что все здесь достаточно разумны.

— Ну хорошо, пишите, — сказала Сладкова с легким оттенком укоризны. — Сладкова Ия Александровна, год рождения… русская, образование высшее, юридическое. — Она порылась в сумочке. — Вот паспорт. Действительно, в прошлом следователь, сейчас — юрисконсульт в Объединении жилищного хозяйства. Что еще? — Она поморщилась. — Да, разведена. Проживаю…

Малюков, отодвинув бланк допроса, предложил:

— А теперь, пожалуйста, расскажите, как все произошло.