Михаил Котвицкий - Шесть витков следствия

Сладкова с досадой посмотрела-на следователя:

— Если вам так угодно, могу повторить. Утром я, как обычно, собиралась на работу. Вдруг раздался звонок. Я подошла к двери и спросила: «Кто?» В ответ сипловатый мужской голос: «Телеграмма Сладковой». Я действительно ждала депешу и открыла дверь. Тотчас получила сильнейший удар по голове. Очнулась, когда соседки привели меня в комнату. Мне было дурно, тошнило. Полякова вызвала «скорую». Когда я немного оклемалась, то увидела в комнате полный бедлам. И конечно, сообразила, что ограблена. Не оказалось моих лучших вещей. Сразу же позвонила в милицию. Вот и все, пожалуй.

— Что-нибудь нашлось из того, что вы указали в своих заявлениях в милицию и в Госстрах?

— К сожалению, ничего, — уловив сочувственную нотку в голосе следователя, поспешно ответила Сладкова. — Хотя за год следствия должно бы, по идее, все проясниться.

— Верно, должно, — согласился Малюков. Он пододвинул к себе один из томов дела и открыл его на заложенной закладкой странице. — Значит, все вещи оценены в семь тысяч двести восемьдесят шесть рублей. Кожаное пальто, дубленка, лайковый пиджак, каракулевая шуба, сапожки, джинсы, магнитофон… Так?

— Да, так.

— Судя по количеству вещей, один их унести не мог, — подал голос Миронов, сидевший сбоку.

— Я не знаю, сколько было налетчиков. Не видела.

— Может, кого-то подозреваете?

Сладкова открыла сумочку, достала сигареты.

— Никого не подозреваю. Разрешите закурить?

— Имущество вы застраховали за неделю до происшествия. — Миронов сделал небольшую паузу. — А через день после обращения в милицию о нападении потребовали выплатить страховку за украденные вещи.

Сладкова вспыхнула:

— А что, собственно, мне оставалось делать?

— Что делать? Ждать результатов расследования. Уж кому-кому, а вам-то, надеюсь, хорошо известны эти прописные истины.

Ия Александровна затянулась Сигаретным дымом. Она вновь продумала всю ситуацию и пришла к выводу, что никаких доказательств против нее нет. И получить их не удастся. Потреплются и отпустят с богом.

— Значит, вы никого не подозреваете? — прервал затянувшуюся паузу Малюков.

— Решительно никого. — Сладкова улыбкой скрывала раздражение. — На вас, Александр Николаевич, вся надежда. Не сомневаюсь, что вы найдете грабителей.

Она не заметила пристального и долгого взгляда Миронова. Он встал, подошел к окну. Сквозь белые гардины, спускавшиеся до пола, пробивался слабый свет. Майор потянул за веревку, и кабинет затопили солнечные лучи.

— Не понимаю, о каких грабителях идет речь? — пожал плечами Миронов. — К чему весь этот разговор? Зачем темнить? И перед кем? — Помолчав, он обратился к Малюкову — Я думаю, Александр Николаевич, нам надо побывать на месте происшествия.

Сладкова скользнула по майору взглядом и отвернулась.

— Да, надо, — поддержал Малюков.

— И не откладывая, — настаивал Миронов.

— Как, Ия Александровна? Не возражаете?

Сладкова не торопилась с ответом.

— Завтра суббота. — Миронов смотрел ей прямо в глаза. — Выходной день. Так?

— Да.

— Вот и хорошо, — сказал Малюков. — Тогда завтра в девять мы будем у вас. Предупредите, Ия Александровна, соседок, чтобы задержались дома. Могут понадобиться. А на сегодня все. Да, еще одна просьба. Составьте, пожалуйста, список своих знакомых и родственников. Договорились?

Женщина слегка кивнула.

На следующий день Малюков с Мироновым поднялись на третий этаж старинного кирпичного дома. На звонок вышла Сладкова.

— Добрый день, Ия Александровна, принимайте гостей.

— Ого, сколько вас! Я ждала и соседок предупредила, они сейчас дома. Только не думала, что вы нагрянете целой бригадой. Что-нибудь случилось?

— Нет, ничего, — оглянувшись, сказал Малюков. — А вы не пугайтесь, это с нами дружинники.

— Что, обыск будете делать? Сразу с понятыми…

— Надо сделать повторный осмотр и составить схему. Пока мы заглянем к соседкам, вы, Ия Александровна, побудьте у себя.

Квартира состояла из трех комнат примерно одинакового размера — от 18 до 20 м 2. Первая комната налево по коридору — Агафоновой. Она коренная ленинградка. Дети выросли, живут отдельно. До пенсии работала мастером в ателье пошива женского платья. Комната обставлена старинной громоздкой мебелью. Но она к ней привыкла и менять на современную не хочет. На полу и стенах — ковры. Много всяких безделушек и украшений.

В комнате напротив проживала Полякова. До пенсии преподавала в школе английский язык. Любит книги. Собирает их и бережно хранит. Шкаф от пола до потолка набит редкими изданиями. В серванте — дорогой китайский сервиз, две фигурные вазы с амурчиками.

Третья комната в дальнем углу по коридору напротив кухни — Сладковой.

Малюков обратил внимание, что входная дверь в квартиру самопроизвольно приоткрывается, образуя щель шириной больше ладони. И в эту щель с площадки лестничной клетки просматривается коридор квартиры.

— И давно у вас, женщины, дверь неисправна? — спросил следователь.

— С тех пор, как утеплили, — ответила Агафонова. — Года три-четыре, считай, прошло.

— Может, отремонтировать?

— Зачем? — пожала плечами Полякова. — С таким дефектом можно жить. А потом — мы ведь запираем квартиру.

Следователь с майором зашли к Сладковой. Комната уютная, чистая, со вкусом обставлена. Ничего лишнего. Ия Александровна, протянув Малюкову приготовленный список, энергичным жестом указала на кресла, которые разделял журнальный столик.

— Садитесь, пожалуйста. — Хозяйка открыла боржоми и отошла к окну.

— Спасибо, Ия Александровна. — Малюков из вежливости отпил воды. Пробежав глазами список, как бы между прочим, уточнил, все ли знакомые и родственники в него внесены.

— Старалась никого не пропустить, — произнесла Сладкова с напускной беспечностью. Легонько постукивая тонкими пальцами о подоконник, она изучающе поглядывала на мужчин. Миронов встал, прошелся по комнате. В книжном шкафу увидел лежавший особняком альбом в малиновом бархатном переплете.

— Можно взглянуть? — кивнув на альбом, спросил майор.

Сладкова, вздохнув, кивнула, и он, усевшись — в кресло, стал рассматривать фотографии. На него глядели разные лица, и среди них, почти на каждом снимке, — Ия Александровна.

А это кто? На цветной фотографии рядом со Слад-ковой стоял широкоплечий мужчина с тяжелой челюстью, большими глазами под густыми бровями. Миронов долго и внимательно всматривался в снимок — ему казалось, что он вот-вот вспомнит… «Черт побери, где же я видел этого красавца грузина? И не мельком видел, а встречался с ним. Но где? При каких обстоятельствах?»

— Что ж, Алексей Павлович, будем собираться, — вывел его из задумчивости голос Малюкова. — Все, кажется, прояснилось. Квартиру осмотрели. Все сфотографировали, что необходимо. Имеем полное представление.