Андраш Тотис - Циклы Альбер Лелак-Инспектор Демура. Романы 1-6

«Комиссару Корентэну.

Уважаемый господин комиссар!..»

Чушь какая, ведь это же не личное письмо. Всем известно, что официальная докладная записка начинается с даты. Смяв начатое, он вставил новую закладку.

«Из окружного полицейского участка в отдел по расследованию убийств тогда-то и тогда-то поступило дело за номером… — он бросил взгляд на папку — таким-то и таким-то, в связи с чем…»

Пальцы его летали по клавишам пишущей машинки. Невелика премудрость строчить донесения, умственной работы здесь не требуется.

— Пойдем пешком, ладно?

— Ладно, — согласился Альбер.

Самая подходящая погода для прогулки, если не обращать внимания на дождь и холодный ветер. Бришо повернул к бульвару Сен-Мишель, и Лелак после нескольких минут ходьбы — уныло понурясь, руки в карманах — сообразил, что они идут не в редакцию, а на квартиру к Лафронду. Шляпу он с собой не захватил, а у подбитой сукном куртки капюшон отсутствовал. Мокрые волосы липли ко лбу, и неприятный холод сразу оповестил о том, что его кроссовки не отличаются водостойкостью.

— Пожалуй, мне следует сначала переодеться…

— Некогда. — Разумеется, сам Шарль был в длинном, приталенном плаще с утепленной подкладкой, а над головой держал старомодный зонт на длинной ручке.

— Необходимо переодеться. В четыре у меня свидание с Луизой.

— Придется отменить. Через пару часов очухается этот тип, которого ты исколошматил до полусмерти, и ты обязан допросить его. По всей форме, с составлением протокола. Затем следует еще раз потрясти твоего приятеля Делькура. Ну, и по возможности сегодня ты должен выяснить, кто задушил Пеперелли.

Альбер терпеть не мог, когда Шарль строил из себя начальника. Раздает советы, выспрашивает и вообще весь преисполнен чувства ответственности. Забыл, как сам ходил допрашивать Ласочку за спиной у ее муженька, тогда в его служебные действия никто не вмешивался…

— Шеф здорово на тебя взъелся. Говорит, он заметил, как ты вчера вечером из неосвещенного окна подсматривал за ним.

Альбер взглянул на часы.

— Много времени это у нас займет?

— Насколько я знаю Лафронда, минут за десять управимся.

Они молча шлепали по лужам. Альбер пытался хоть как-то укрыться под зонтиком Бришо. Сену они перешли по мосту. Сен-Мишель, стало быть, надо свернуть направо. Бришо тоже посмотрел на часы и замедлил темп.

— Не стоит торопиться. Лафронд спустится навстречу к условленному часу.

— А вы сверили часы?

— Можешь смеяться, но мы действительно это сделали.

— И пароль назначен?

Когда они подошли к дому, Лафронд ждал их в подъезде. В шлепанцах и халате он торчал в натопленном вестибюле, через стекло посматривая наружу. Он поздоровался с Шарлем за руку, буркнул нечто невнятное Альберу, после чего все трое втиснулись в лифт и застыли в напряженных позах, молча, уставясь на собственное отражение в зеркале.

Наверху они стряхнули с себя воду, Бришо тщательно расправил зонт и поставил его сушиться, повесил пальто на плечики. Бог знает, как ему это удалось, но даже ботинки его казались сухими. Альбер чувствовал, что сам он выглядит плачевно. Суконная подстежка, впитав в себя дождевую воду, промочила дешевый старенький свитер и верх заношенных вельветовых брюк. Теперь уж простуды не миновать. Если не воспаление почек, то воспаление легких обеспечено, свалишься с температурой под сорок. Вот тогда-то некоторые пожалеют, что не отпустили его домой переодеться.

Главный редактор провел их через длинную, сумрачную прихожую, сплошь увешанную картинами и загроможденную статуэтками, в просторную гостиную, обставленную резной мебелью в стиле барокко и стеклянными горками. В эту часть квартиры они попали впервые. Повсюду безукоризненные чистота и порядок, тут не было и следа столь свойственной мадам Лафронд непринужденной богемности.

Промаршировав через гостиную, они оказались в кабинете Лафронда. Полицейские переглянулись: они ожидали увидеть совсем иную картину. Возможно, дубликат редакционного офиса с персональным компьютером, книжными стеллажами и массивным письменным столом резного дерева, возможно, кабинетный гарнитур в старинном английском стиле с баром, упрятанным за полкой книг. Но только не эту узкую с гладко побеленными стенами келью, дешевый канцелярский стол, старенькую, потемневшую от времени пишущую машинку и в беспорядке разбросанные газеты и справочники. Окошко с цветным витражом выходило на черный ход, нижняя часть его была задернута занавеской. Занавеска посерела от пыли, и чистка ей явно не повредила бы.

— В эту часть квартиры имею доступ только я, — пояснил Лафронд. — Уборку здесь делаю я сам, а когда ухожу из дома, запираю. Не то чтобы моя супруга… — Оборвав себя на полуслове, он махнул рукой.

— Что вы пишете? — поинтересовался Альбер.

— Мемуары, — с гордостью ответил главный редактор. Из встроенного шкафа он достал складные стулья, три больших бокала и плоскую стеклянную флягу. Альбер пододвинул свой стул к электрообогревателю и предоставил Бришо начать расспросы. Шарль отпил глоток, поставил бокал и посмотрел на Лафронда с таким видом, словно собирался произнести здравицу в его честь.

— Господин редактор, не могли бы вы сказать, сколько зарабатывал Дюамель?

— В среднем около десяти тысяч. Восемь тысяч — это его твердое жалованье плюс премиальные. Тут сумма колебалась.

— Понятно. А сколько он получал за солидную статью разоблачительного характера? Скажем, подлинную сенсацию?

— Подлинную сенсацию? Да вы хоть представляете себе, как редко это случается?! Согласен, известного рода сенсаций хватает: тут — взрыв, там — вооруженный налет, жаловаться не приходится. Но все это чисто информационные сообщения, констатация фактов. Ведь расследование приводилось не нами, не нам и пальма первенства. Доподлинная сенсация, да еще и вскрытая самим журналистом — удача, знаете ли, редчайшая.

— И все же, сколько получил бы Дюамель в подобном случае?

— Затрудняюсь точно сказать. Но не так уж много. Жалованье у него было высокое, и Дюамель получал его, даже если не давал ни строчки за месяц, ссылаясь на то, что собирает материал.

— Не пыльная работенка, — заметил Альбер.

— Место вакантно, — перевел на него взгляд Лафронд. — Несите сенсацию, и письменный стол Дюамеля за вами. По крайней мере, у нас был бы свой репортер с практикой сыщика.

— Я поинтересовался лишь потому, — невозмутимо продолжил Бришо, — что Дюамель вроде бы часто покупал информацию.

— От вашего друга Леметра вам, очевидно, известно, как это у нас делается. Если репортеру подвернулась удачная тема, но в связи со сбором материала предстоят расходы, он может взять ссуду в кассе.