Михаил Макаров - В понедельник дела не делаются

– Тогда в чём проблема? Выписывайся давай пошустрее от папы с мамой в общагу какую-нибудь. Механического завода хоть… Ты Кокурина Василь Фёдорыча знаешь? Ну зама генерального по быту? Не-ет? Давай я с ним сам поговорю. Да нет, меня это не затруднит! Вопрос-то с твоей анкетой – тьфу! Весной «Стройзаказчик» вторую «башню» на Коммунистической сдаёт.

Десять процентов, как полагается – городу…

– Я, собственно, не против. Только…

– Только времени на решение своих вопросов постоянно не хватает! – перебил Валентин Борисович. – Так нельзя, Саша!

Поверь мне, старому и лысому! Сам о себе не побеспокоишься, никто о тебе не подумает. Как в Писании? «Если не я за себя, то кто за меня?» Я тут с шефом твоим новым общался, с Олегом Андреевичем, он о тебе очень хорошо отзывается…

– М-м-м, – Кораблёв заёрзал от неловкости, взглянул на часы.

Оля, до этого не слушавшая разговор мужчин, вынула из уха наушник плейера и придвинулась вместе со стулом.

– Чего, Олечка, мне в их системе нравится, так это то, что перспективных мужиков у них до седых волос не морозят в исполнителях. На ролях «подай-принеси». Прикинь, дочур, Олег Андреевич в тридцать три года прокурор третьего в области города! А тебе сколько, Саша?

– В сентябре тридцать стукнуло… – Кораблёва разговор тяготил всё больше.

Чересчур много внимания уделялось его персоне, он к этому не привык. Но рассолодевший от выпитого, благостный Соболев настроился, судя по всему, на обстоятельный разговор. Саша почувствовал укол раздражения от бездействия подруги, которая и не пыталась прийти к нему на помощь.

Оля поставила на плиту чайник. Если бы не присутствие в столовой папы, «патер-фамилиаса», её бы в этот момент очень кстати можно было потрогать за тугую попку, идеально обтянутую джинсами.

«Половина девятого. В “Випе” сейчас по пятничным меркам самый сенокос, на свободный столик надеяться наивно».

– А вы, молодёжь, куда, кстати, собрались? В «Вип-клуб»? А у нас мамулька там сейчас с трудовым коллективом юбилей сотрудницы справляет!

Саша под влиянием времени и закуски почти полностью отрезвел. Только лёгкий кураж остался да приподнятый тонус.

С трудом он удерживался, чтобы не брякнуть: «Валентин Борисович, прошу руки вашей дочери!» Под хмельком, а понимал всё же, что это будет выглядеть неуместным ёрничеством. Тем более в отсутствии Ольгиной матери.

«Надо будет обставить всё по-людски. С цветами и с шампанским!»

А сперва ещё следовало у Оли принципиальное согласие получить.

В середине сентября девушка уступила Саше. Лёгкое разочарование навестило после этого события Кораблёва. Хоть слабенькая, но надежда у него всё-таки была, что она ни с кем не дружилась по-настоящему. Иначе какой смысл был целых четыре месяца его манежить?

«Ведь пять лет в столице очно проучилась! Из которых два курса – в общаге на Крымском Валу! Крым и рым, по идее, должна была пройти на валу этом самом!»

Впрочем, разочарованием назвать этот дискомфорт душевный было бы чересчур сильно. Та-ак, укольчик досады… двухсекундный. Саша мотивированно утешил себя тем, что природного темперамента у Оленьки хватало, а вот техники, а значит и искушённости – нет. Впрочем, ему приходилось встречать заслуженных артисток, претендовавших на звание народных, которые, имея в активе до полусотни партнёров, изображали из себя Дюймовочку.

Но Оля явно была не из таковских. Как говорится, присутствующие исключаются!

Отрадно, что после первой близости девушка не перестала его интересовать, как это случалось с ним часто, когда ловчий интерес оказывался удовлетворенным. Фантик яркий, блестящий – кажется, под ним должно скрываться что-нибудь необыкновенное, супер. А развернул, лизнул – такая же приторная развесная карамелька… «Клубника со сливками».

Душевно было Саше в оазисе «затерянного мира» Соболевых, под кремовым абажуром. Так бы и не уходил отсюда. На улице – ветер мокрой плёткой стегает. Собаку на улицу хороший хозяин в эту пору не выгонит.

Неожиданно обламываясь, он подумал: «Маштаков бы сейчас начал гундеть: “На какие, интересно, де-эньги все эти евроремонты, мебеля и бытовая техника?!”»

Весь последующий вечер, проведенный в ресторане, Саша демонстрировал хорошие манеры, за всё время не рассказал ни одного похабного анекдота, пил исключительно десертное вино и даже не смотрел в сторону других молодых красивых баб. В полночь, когда Олю утомила кабацкая атмосфера, Саша отвёз её домой. До чертиков нацеловавшись в машине, поняв, что на большее на нынешнем этапе Оленьку в подобных экстремальных условиях не сподвигнет, Саша проводил подругу до двери квартиры, в которой все давным-давно спали.

Потом он, как запрограммированный, вернулся в «Вип», выманил туда корешка своего лепшего Димана, с которым они с целеустремленным ожесточением и нарезались до поросячьего визга.

В понедельник в девять утра в кабинет группы по тяжким незван-неждан заявился старший следователь прокуратуры Боря Винниченко. При себе он имел бумагу, которая называлась «постановление о производстве обыска». В правом верхнем углу её красовалась мудрёная подпись межрайпрокурора, припечатанная гербовой печатью.

– Ну и чего дальше? – спросил Тит, отодвигая от себя синий листок, насквозь издырявленный пишущей машинкой.

Следователь поскрёб небритую щёку.

– М-м-м… обыск буду проводить.

– Не, – Лёха помотал тяжёлой головой, – так не получится.

– А как получится? – наткнувшись на нежданную препону, следователь мобилизовывался на глазах, мекающий голосок его отвердел.

– Со спецназом. С СОБРом! Привёл ты с собой СОБР?! – Майор выложил на стол перед собой пудовые кулачищи с ороговевшими бляхами на костяшках.

У Винниченко на тощей шее кадык как поршень торкнулся.

«Да он шуток не понимает!» – Миха счёл необходимым вмешаться.

– Борис Сергеевич, Алексей Иванович имел в виду, что необходимо соблюсти формальную сторону процессуального действия. Наш служебный кабинет, это самое, находится в режимном здании территориального органа внутренних дел.

Будь мы частной лавочкой, нет вопросов. А коли мы на государевой службе… – Маштаков перевёл дух после витиеватой тирады.

Винниченко терпеливо слушал. Из-под его расстёгнутой куртки виднелся синий мундир, в который он обрядился для придания мероприятию максимума официальности. Средняя пуговица кителя висела на нитке. Форменного галстука в Борином гардеробе не нашлось, посему нацепил он узкий синтетический короткий «регат», модный в шестидесятых годах, – наверное, батькин.

– Вам, Борис Сергеевич, надлежит пройти к начальнику УВД или к лицу, исполняющему его обязанности, и поставить его в известность о намерении провести обыск. Я полагаю, вам выделят ответственного от руководства.