Михаил Макаров - В понедельник дела не делаются

А Маштаков категорично мотал головой:

– Щеглов не годится. У него фантазии не хватит. Он не вспашет глубоко. Ру-удик!..

– Меня-то он вытащил! – Борзов не соглашался, искренне голубые глазищи таращил.

Все присутствующие знали, о чём идёт речь. В прошлом году начальник УР сбил на служебной машине велосипедиста.

Причинил деду тяжкий вред здоровью. Прокуратура (Кораблёв, кстати, занимался) отказала материал по «пять-два», за отсутствием состава преступления.

– Ну ты, Сан Саныч, сравнил, – Миха поморщился от необходимости объяснять прописные истины. – Тогда прокуратура тебе не мешала вопросы решать. А Рудик был не больше чем парламентёр. Подполковник поддержал опера: – Михаил прав. Не пыли, Сан Саныч. Проблему с Борзовым, – надо признать, весьма серьёзную, – решали комплексным методом. Начальник розыска проплатил как следует потерпевшему за лекарства, за страх и за моральный ущерб. Велосипед ему новый купил. В больнице, когда у обоих участников ДТП брали кровь на алкоголь, знакомый травматолог подменил пробирку с кровью Борзова, результат получился – «трезв». Руководство УВД, понимавшее, что замены Сан Санычу, несмотря на все его минусы, нет и в обозримом будущем не предвидится, подтвердило, что в субботу в шесть утра тот действительно ехал по служебным делам. С прокуратурой тоже решали обстоятельно, заверив, что жалоб от потерпевшего и от его родственников не будет. Сейчас у Маштакова промелькнуло: «Эх, геноссе Трель не знает про этот “отказной”! Ну да мир не без добрых людей, подскажут. Тот же Саша, в борьбе за замовское кресло. Хотя ему резона нет, получится, что он преступление укрыл – отказывал-то материал он». Дальнейшему анализу ситуации помешал открывший дверь в кабинет Винниченко. Прижавшись спиной к косяку, он пропускал следовавшего за ним Птицына Вадима Львовича, который по неизвестному операм поводу был в форме. На груди, кроме институтского и милицейских знаков, он имел рубиновый крест за Чечню. Титов с Маштаковым при виде начальника разом поднялись. Лёха убрал дымившуюся сигарету за спину. – Сейчас у вас следователь прокуратуры проведёт обыск, – ледяным тоном произнёс подполковник. – Препятствий ему не чинить. Копию протокола принесёте мне. Птицын поднял глаза и сразу опустил. Миха успел уловить, что взгляд у него – стеклянный. «Не знал бы Львовича сто лет, подумал бы – обкуренный!» Напоследок замнач КМ бросил: – Я сюда начальника уголовного розыска пришлю.

Боря плюхнул на стол свой забрызганный грязью «дипломат», открыл его, крышка висела на одной петле. Следователь бережно поддерживал её, чтобы не упала.

Достав два бланка протокола обыска, Винниченко проложил их копировальной бумагой. Наблюдательный Маштаков заметил, что копирка легла отображающим слоем вверх, образуя так называемое «зеркало».

«Чмо», – подумал Миха и не смог удержаться от злорадной ухмылки.

Прокурорский среагировал на нее, зашуршал бумагами, выясняя причину. Обнаружив, перевернул хрусткий чёрный листок.

– Мужики, ёлки-палки, – пытаясь придать интонации непринуждённость, сказал он, – что бы с понятыми придумать?

Тит отработанным движением расправил на стороны усы, открыл зубастый рот.

Маштаков опередил его, не допуская ненормативной лексики:

– По-моему, это обязанность следователя, Борис Сергеевич.

А у самого в голове затрепыхалось: «Блин, знал, конечно, что он лох, но не до такой же степени! Надо было подогнать ему левых понятых, которые бы назвались несуществующими данными. Потом потихоньку дунуть на это в прокуратуру… в областную… Прокла-адка!»

Боря спорить с хозяевами кабинета не стал. Было видно, что вся эта ситуация ему не по кайфу, что он затурканный исполнитель чужой воли. Воли зажравшегося барина-временщика, возомнившего себя властителем судеб человеческих. Сложив бланки в «дипломат», с «дипломатом» этим под мышкой Винниченко отправился на поиски понятных. Недовольство своё он выразил, громко хлопнув дверью.

– Не надо, Лёш, – обернувшись к щерящемуся Титову, Маштаков выразительно приложил руку к груди. – Он ничего не решает. Он – пустое место! Ноль!

Миха понимал, что лукавит, что следак в данном конкретном случае значит многое, что бойцов у Треля в кадрах – раз, два и обчелся. Кораблёву, до какой бы степени он не скурвился, это дело не дадут, умный Кораблёв сумеет объяснить начальству двусмысленность ситуации. Остаются Максимов, и этот, как его… ещё один… обалдуистый такой… Каблуков! Эти молодые ещё, не потянут. Пятый следователь завис в бригаде. Так что Боря Винниченко – единственный и неповторимый. Незаменимых у нас – есть! Сам Трель белых рук марать не будет. Да и захоти он, что он может? Блатной, ни одного дела в своей жизни не расследовал. Виктор Петрович Коваленко – тот бы смог. Но он не станет принципиально.

«Виктор Петрович, чего ж так долго не видать из-за курганов Красной Армии?!»

…Адвоката Рязанцеву подбирали долго. Маштаков вёл сверху вниз пальцем по списку. Он начал с первой юрконсультации, самой многочисленной.

– …Боровая Ираида Ароновна…

– Во! – сразу встрял Борзов. – Ароновна у жуликов охрененным авторитетом пользуется. Всё время её просят!

Начальник РУБОПа Давыдов, тоже присутствовавший в кабинете, грузно завозился на стуле и поддакнул веско:

– Есть такое дело.

Маштаков весь переморщился, как печёное яблоко.

– Я вас умоляю! Там одни усы и голливудские улыбки остались. Это позавчерашний день. Она десять лет уже, кроме дамских романов, никакой литературы не читает. Китч!

– Чего? – с сомнением прижмурил глаз Титов.

– Бенгальский огонь!

– А-а-а…

– …Кратштейн Валера? Этот пропьёт всё на свете, несмотря на фамилию свою… Бочкарёва Татьяна Борисовна… Предлагаю оставить как возможный вариант. Конечно, она не та, что десять лет назад, возраст… Но баба она злая, зубастая и с клиентурой у неё сейчас напряг… Много не заломит! Инга Стрельникова?

Эта – из новых, три года работает, такая… толковая…

– Ну так и чего она? – Птицын махнул рукой вопросительно поднявшему вверх сигарету Титову. – Кури, чего с тобой сделаешь, только окошко открой.

– Есть одно «но», – Миха замялся.

– Не менжуйся! Говори!

– Это – связь Кораблёва. Я не уверен, что она, взяв защиту, не станет двурушничать.

Борзов радостно оскалился верхним рядом золотых коронок:

– Молодец, Санёк, полгорода перетрахал! А эта… как её… Стрельникова! – ничего, я её видел. Я бы тоже…

– Давай дальше, – перебил его Львович, – времени у нас мало.

В два часа, как обычно по пятницам, в актовом зале УВД начиналась учеба личного состава.

– …Панкратова Римма Устиновна… это уже спецконсультация пошла… Ну её, стерву! Она хоть и хваткая, но клиента не видит, только свои амбиции тешит, всегда в контрах со следствием…