Михаил Макаров - В понедельник дела не делаются

Участковый предложил Маштакову хлебнуть волшебной микстуры для профилактики ОРЗ и китайского гриппа, эпидемию которого по телику сулили в декабре месяце.

– А чего? Заедем ко мне! Жена не заругается!

Младший лейтенант жил с семьей на центральной усадьбе, в пяти километрах от Маринино.

Предложение было донельзя заманчивым, отказаться от него Маштаков смог, лишь мобилизовав всю свою волю.

– Времени, Олег, нет! В следующий раз – непременно!

Они зашли в дом. Мать, потерявшая сегодня сына, сидела на кухне, выложив морщинистые руки на коленки. Зеркало она успела завесить простыней. Глаза у неё были бесцветные и пустынные, губы – лиловые.

Обстановка в доме была нищенской, все, имевшее стоимость, по ходу дела было продано за самогон. На стене под стеклом висели старые фотографии, преимущественно армейские, на них солдаты в буденовках, с треугольниками в петлицах…

Маштаков в доходчивой форме разъяснил хозяйке как дальше будут разворачиваться события, а также причину, по которой сейчас они не могут извлечь тело из бочки. Женщина покладисто кивала.

Участковый, передавая оперу объяснения, которые отобрал, до приезда опергруппы, спросил:

– Чего теперь, Михаил Николаевич, тюрьма Матвевне светит? За алкаша этого?

В голосе Акинфеева неприкрытая озабоченность звучала.

– У тебя спички далеко? – Маштаков, сунувший в рот очередную сигаретку, хлопал себя по карманам.

Лейтенант в ковшиком сложенных ладонях поднес ему трепетный желтый огонек. Миха прикурил, затянулся на всю глубину, выпустил из ноздрей две струи белесого в темноте дыма.

– Тюрьма, говоришь? За чё тюрьма-то? В бочку он по своей воле залез, свидетель есть… Сосе-ед… Значитца, незаконного лишения свободы не будет. Если он угорел, то несчастный случай налицо… Вот если замерз, если от переохлаждения смерть наступила, тогда причинение смерти по неосторожности у бабки получается… До трёх лет… Неосторожное преступление… Кто за это старуху под семьдесят посадит?!

В управление Маштаков вернулся только к полуночи. Доложился дежурному, которого не вполне устроило то, что труп остался в бочке неосмотренным. А вдруг он изрезан вдоль и поперек?! При этом Медведев понимал, что опер всего лишь человек.

– Завтра… вернее, сегодня уже Акинфеев доработает материал. Дополнительный осмотр проведет, – получалось, вроде, Миха оправдывался. – Труп в морг отправит. Всё равно, это самое, раньше понедельника никто его не вскроет…

Судебно-медицинские эксперты выходили в свои законные выходные только по просьбам хороших знакомых. Или если их материально стимулировали.

Маштаков поднялся к себе в кабинет, врубил чайник. Отчаянно, как последнюю надежду на спасение. На выезде он продрог как цуцик. А самое главное – ноги… ноги промочил! Ботинки Миха так и не приобрел новые, денег в семейном бюджете не было, и перспектив на их чудесное появление не имелось.

Сызнова опер погряз в долгах… И у дяди Вади занял, и у Жоры Сметанюка… Даже у Тита – и у того стоху перехватил.

Миха потрогал рукой батарею, чуть теплее парного молока оказавшуюся.

«Если сейчас носки повесить, к утру, пожалуй, просохнут.

Только до утра этого еще набегаешься с вываленным на плечо языком!»

Чайник, в котором воды на треть всего было, зашумел быстро, крышка на нем брякнула. Маштаков залил единожды использованную заварку в кружке, накрыл комментированным уголовным кодексом с истрепанным переплетом. На обложке УК с неразличимым текстом коричневело множество окружностей одного диаметра.

В пятницу с утра Татьяна индифферентно объявила мужу, что поедет на выходные с девчонками к матери в Иваново. Сказала как о решённом, чтобы проинформировать, не более. Из числа доверенных лиц, с коими надлежит согласовывать семейные планы, Миха давно вышел.

– Когда вернетесь? – только и оставалось ему спросить.

– В воскресенье, на пол одиннадцатого, – сказала Татьяна. – Встретишь нас? Огурцов, наверное, привезем ведро, варенья дадут банки три…

– Без проблем, – легко пообещал Миха.

– Веди себя тут… н-нормально! – в голосе жены смешались язвительность с просительной интонацией.

Маштаков кивнул молча, взглянул на часы и заторопился.

Опаздывать на суточное дежурство при сегодняшнем ответственном от руководства ему было нельзя. Перед уходом из дома, одетый, только без обувки, осторожно прокрался в маленькую комнату к дочкам. Таня успела включить ночник на стене, чтобы просыпались потихоньку.

Маришка кулачком терла глаз. Просыпаться ей, когда за окном тьма кромешная, не хотелось. Она забавно надула губки.

Миха присел перед кроватью младшей дочки, потрепал ее по мягким волосикам.

– Значит, к бабушке поедешь, мышонок? – спросил он шепотом.

Дочь на секунду задумалась, соображая. Потом улыбнулась бесподобно.

– Да-а… А ты с нами поедешь? Снова не поедешь? Почему?!

– Я дежурю, мышонок… В следующий раз обязательно…

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Смотри, если чего пообещал, обманывать нельзя! – Маришка прижала к себе верного друга Микки-Мауса.

Маштаков прихлебывал из кружки горький горячий чай. Когда в рот попадали разбухшие чаинки (судимые говорят – нифеля), отплевывал их, с губ снимал. Прикидывал попутно, чем в субботу займется, свалив дежурство.

«Самое главное, в преддверии краткосрочной иллюзорной свободы не выпить с утра после суток!»

Миха знал доподлинно, что без стакана водки ему не уснуть, не успокоить возбужденные суточным стрессом мозги. Правда, у него имелся противовес бытовому пьянству. В четверг он купил последний, только что изданный в серии «Чёрная кошка» роман Данила Корецкого «Подставная фигура».

Из современных российских детективщиков Маштаков Корецкого в первую тройку ставил. В один уровень с мэтром Словиным, отдавшим розыску больше двух десятков лет, и с хватким петербуржцем Константиновым, которого, судя по приближенности к полицейской реальности, качественно консультировали практики. Всё это была первоклассная мужская проза. Крутая. У Корецкого, точнее – крутейшая!

Несмотря на крайне скептическое Михино отношение к суперменам различных мастей, в жизни ни разу живьём не встреченных, Корецкого он просто обожал. Все вещи его покупал, по несколько раз каждую перечитывал.

У Корецкого, милицейского полковника, доктора юридических наук, была стопудово верной главная идея, пронизывавшая все его романы.

«Победить преступность в России без государственной воли к тому невозможно!»

И ещё один тезис – «Преступник боится только силу!».

И-эх, пока свободная минутка выпала, надо было набить буханку, показать руководству результаты проведенных им оперативно-розыскных мероприятий по квартирной краже на улице Белинского, в микрорайоне «Красный Текстильщик». Воры, действовавшие наверняка по наводке, наказали хозяйку, лежавшую с ребёнком в стационаре, на пятьдесят тысяч. Используя имевшиеся в наличии каждого оперативника данные о проживающих на Белинского и на сопредельных с нею улицах лицах, ранее судимых, следовало написать несколько справок об их отработке на причастность к данному преступлению. Самое главное при этом было не угодить на недавно умершего или на сидящего в настоящее время.