Андреа Камиллери - Следы на песке

– Ты поняла, о чем он? – спросил комиссар у Ингрид.

– Еще бы! Обычные сплетни! Гуидо отвечает за жеребьевку, вот синьор и утверждает, что все подтасовано в пользу Ракеле.

– А этот Гуидо, он…

– Ну да, тот самый.

Значит, здешнее общество в курсе их связи.

– Сколько кругов они скачут?

– Пять.

– Прошу внимания! С этой минуты стартер может дать сигнал к началу скачек, когда сочтет нужным.

Не прошло и минуты, как раздался пистолетный выстрел.

– Стартовали!

Монтальбано ожидал, что барон выступит в роли комментатора скачек, но тот молча положил микрофон и взял в руки бинокль.

В конце первого круга Ракеле шла третьей.

– Кто первые две?

– Бенедетта и Беатриче.

– Думаешь, Ракеле сумеет победить?

– Сложно сказать. Знаешь, на незнакомой лошади…

Послышались крики, на противоположной части круга засуетились люди.

– Беатриче упала, – сказала Ингрид. И ехидно добавила: – Видимо, не успела дойти до нужной кондиции, чтобы почувствовать лошадь.

– Дамы и господа, сообщаю вам, что амазонка Беатриче делла Бикокка упала, но, к счастью, обошлось без последствий.

На втором круге вела по-прежнему Бенедетта, за ней шла наездница, которую комиссар не мог разглядеть.

– Кто это?

– Вероника дель Боско, она не опасна для Ракеле.

– Почему Ракеле не воспользовалась падением?

– Не знаю.

В начале последнего круга Ракеле вышла на вторую позицию. Метров сто они, поравнявшись с Бенедеттой, шли ноздря в ноздрю, вызвав горячий энтузиазм зрителей – все орали как полоумные.

Сам Монтальбано не выдержал и завопил:

– Ракеле! Давай, Ракеле!

Но метров за тридцать до финиша лошадь Бенедетты рванула вперед, будто у нее враз отросло двенадцать ног, так что у Ракеле не оставалось шансов.

– Какая жалость! – сказала Ингрид. – На своей лошади она бы наверняка победила. Ты расстроен?

– Ну, немного.

– Особенно тем, что тебе не достанется поцелуя Ракеле, да?

– А теперь что будет?

– Барон зачитает результаты.

– Какие результаты? Мы ведь уже знаем, кто победил.

– Это интересно. Подожди.

Монтальбано закурил. Трое или четверо стоявших рядом зрителей возмущенно отодвинулись.

– Дамы и господа! – произнес барон с вышки. – Имею удовольствие объявить, что общая сумма ставок составила шестьсот тысяч евро! Премного вам благодарен!

С учетом того, что присутствовало человек триста, и все сплошь благородных кровей, деловые и состоятельные, непохоже было, чтобы они сильно раскошелились.

– Амазонка, набравшая высшее число ставок, – синьора Ракеле Эстерман!

Аплодисменты. Ракеле проиграла забег, но принесла больше всего денег в кассу.

– Прошу уважаемых гостей на время покинуть лужайку, пока на ней будут расставлять столы для ужина. Вы можете провести время в залах виллы.

Последнее, что видели Монтальбано и Ингрид, уходя с ипподрома: двое официантов, подхватив полковника Ромереса, стаскивали его с вышки.

– Сгоняю переодеться, – бросила Ингрид, убегая. – Увидимся через часок в зале предков.

Монтальбано пошел в зал и уселся в кресло, чудесным образом оставшееся незанятым. Ему предстояло провести час, стараясь не думать о том, что он заметил, наблюдая за скачками, и что заставило его разнервничаться. Он стал хуже видеть, факт. Всякий раз, когда лошади бежали по второй половине круга, противоположной той, где он стоял, ему не удавалось разглядеть камзолы наездниц. Все сливалось, контуры расплывались. Если бы не Ингрид, он бы и не понял, что упала Беатриче делла Бикокка.

– Ну и что тут странного? – спросил его внутренний голос. – Это старость, прав Мими Ауджелло!

– Что за чушь ты несешь? – возразил ему Монтальбано. – Мими Ауджелло говорит, что во время чтения я отставляю подальше руку. Это дальнозоркость, у всех стариков такое бывает. А тут скорее близорукость, и возраст ни при чем!

– А что при чем?

– Возможно, усталость, временное ухудшение…

– В любом случае пора пойти провериться…

Дискуссию прервал неожиданно возникший перед креслом субъект:

– Комиссар Монтальбано! Ракеле сказала, что вы здесь, но я никак не мог вас найти.

Это был Ло Дука. Лет пятидесяти, высокий, суперухоженный, суперпокрытый салонным загаром, суперсверкающая улыбка, волосы с проседью супертщательно уложены. Все-то у него супер. Монтальбано встал, они пожали друг другу руки. Этот тип еще и супернадушен.

– Давайте выйдем на воздух, – предложил Ло Дука. – Тут нечем дышать.

– Но барон сказал…

– Неважно, пойдемте со мной.

Они снова прошли через зал доспехов и вышли через одно из французских окон, но вместо того чтобы двинуться по аллее, Ло Дука сразу свернул налево. Там был ухоженный сад с тремя беседками. Две были заняты, третья – свободна. Уже смеркалось, в одной из беседок горел свет.

– Хотите, включу свет? – спросил Ло Дука. – Но лучше не стоит. Нас заживо съедят комары. Впрочем, это и так случится – во время ужина.

В беседке было два удобных плетеных кресла и столик, на котором стояли вазочка с цветами и пепельница. Ло Дука достал пачку сигарет и протянул комиссару.

– Спасибо, я предпочитаю свои.

Они закурили.

– Извините, я сразу к делу, – сказал Ло Дука. – Возможно, вам сейчас не хочется говорить о вопросах, связанных с работой, но…

– Нет, что вы, прошу вас.

– Спасибо. Ракеле, – начал Ло Дука, – сказала мне, что ходила в участок заявить о похищении своей лошади, но передумала подавать заявление, когда вы сообщили ей, что лошадь убили.

– Ну да.

– Вероятно, Ракеле была слишком потрясена, когда вы сказали ей, что лошадь убита с особой жестокостью, и потому оказалась не в состоянии быть более точной…

– Ну да.

– Но как об этом узнали?

– Случайно. Лошадь умерла прямо под окнами моего дома.

– А правда, что тушу потом украли и спрятали?

– Ну да.

– У вас есть предположения о причинах?

– Нет. А у вас?

– Возможно, да.

– Скажите, если хотите.

– Конечно, скажу. Если вдруг будет найден мертвым Руди, мой конь, то, скорее всего, окажется, что его убили, как и другую лошадь. Тут явная вендетта, комиссар.

– Вы изложили эту версию моим коллегам из Монтелузы?

– Нет. Ведь вы тоже, насколько мне известно, до сих пор не сообщили своим коллегам из Монтелузы о том, что видели лошадь Ракеле мертвой.

Туше. Этот Ло Дука отлично фехтует.

Надо действовать осторожно.

– Вы сказали «вендетта»?

– Да.

– Можете выразиться яснее?

– Да. Три года назад я крепко поссорился с одним из тех, кто ходил за моими лошадьми, и в приступе ярости ударил его по голове железным прутом. Я не думал его покалечить, но он остался инвалидом. Естественно, я не только оплатил все расходы на лечение, но и выплачиваю ему месячное пособие, равное его прежнему жалованью.