Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

Ошибка Торкеля.

Или его.

Ему следовало отказаться.

Ему не следовало посещать «Лёвхагу» вместе с Ваньей, надо было ехать с Билли.

Самое время сообразить это под душем.

В Комнате Себастиан уселся рядом с Урсулой. Было нестерпимо жарко, воздух казался спертым. Кто-то открыл окно, но лучше не стало. Кондиционеров в Комнате не имелось, она была просто подключена к обычной вентиляционной системе, которая не справлялась с летней жарой.

Когда все расселись, Билли включил проектор под потолком и принялся стучать по клавишам лежащего перед ним ноутбука.

— Я нашел обоих выпущенных, ничего трудного, у нас на них есть довольно много.

Он нажал на одну из клавиш, и на стене появилась фотография мужчины лет пятидесяти. Волосы собраны в хвост. Широкое лицо, сломанный нос и красный шрам, спускающийся через левый глаз вниз по щеке. Мужчина выглядел как карикатура на кого-нибудь из регистра преступников.

— Роланд Юханссон. Родился в 1962 году в Гётеборге. Две попытки убийства и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Разные виды злоупотреблений. Сидел в «Лёвхаге» между 2001 и 2008 годами. Отбыв наказание, вернулся в Гётеборг. Я разговаривал с прикрепленным к нему куратором. Во время совершения второго и третьего убийств они вместе ездили на автобусе в Эстерлен [43] Эстерлен — курортный район на юго-востоке Швеции. с группой «Анонимных наркоманов».

— Он опять взялся за наркотики? — вставила Ванья.

— Нет, по словам куратора, он ничем не злоупотребляет, но регулярно ходит на встречи. — Билли заглянул в свои записи. — На время первого убийства алиби у него нет, но вчера утром он, по словам куратора, находился в Гётеборге.

Торкель вздохнул. Похоже, это еще один человек, которого можно спокойно исключить из расследования.

— Кто его куратор?

— Некий… — Билли принялся листать лежащие рядом с ноутбуком бумаги. — …Фабиан Фридель.

— Что нам о нем известно?

Билли понимал, почему Торкель спрашивает. Все алиби Юханссону составлял один и тот же человек. То, что они совершали убийства вдвоем, было неправдоподобным, но Юханссон вполне мог каким-то образом держать Фриделя на крючке и вынудить того предоставить ему алиби.

— Довольно мало. Насколько я смог увидеть, никаких замечаний или жалоб, но я его проверю.

— Давай.

— Я еще поговорю с некоторыми другими участниками той автобусной поездки.

Торкель кивнул. Роланд Юханссон наверняка разгуливал по Эстерлену, смотрел на производство сидра и малевал что-нибудь маслом на берегу моря, или чем там занимаются в автобусных поездках анонимные наркоманы. Но чем скорее они убедятся, тем скорее смогут его исключить.

— Я заказала из регистра отпечатки пальцев обоих, — сообщила Урсула, как нечто само собой разумеющееся. — Тогда мы сможем сравнить их с отпечатками, обнаруженными на местах преступлений.

— Отлично, — ответил Торкель, — проверим у этих парней и пальчики, и алиби.

— Я могу взять на себя Фриделя, — сказал Билли.

— Откуда у Юханссона шрам? — поинтересовался Себастиан.

Билли снова принялся искать в бумагах. Быстро и энергично. Ему хотелось проявить себя с лучшей стороны.

— Нигде не написано. Это имеет какое-то значение?

— Нет, просто любопытно.

Билли показал следующую фотографию. Мужчина помоложе, лет тридцати пяти. Латиноамериканская внешность. В каждом ухе по большому золотому кольцу.

— Хосе Родригес, 35 лет. Сидел в «Лёвхаге» с 2003 года. Нанесение телесных повреждений и изнасилование при отягчающих обстоятельствах. Живет в Сёдертелье.

— Как раз оттуда угнали тот «Фокус», — вставила Ванья.

— Именно. Когда я это обнаружил, сразу связался с местной полицией, и они его допросили. — Билли слегка расправил спину, радуясь тому, что оказался на шаг впереди, проделал половину пути, прежде чем они об этом заговорили.

— По сведениям местной полиции, Родригес не помнит, что делал в актуальные для нас даты, — продолжил он. — Он явно здорово квасит. Во всяком случае, периодами.

Он выключил компьютер, встал, подошел к доске и прикрепил туда бумажные копии фотографий, которые они только что видели на стене.

Торкель обратился к Себастиану, беря руководство совещанием на себя.

— Что вам удалось узнать у Хинде?

— Ничего.

— Ничего?

Себастиан пожал плечами.

— Он сбавил вес и хотел пощупать Ванью за сиськи, и все.

— Но он что-то знает об убийствах, — сказала Ванья, предпочтя никак не комментировать слова Себастиана.

Торкель посмотрел на нее вопросительно.

— Откуда тебе известно?

Теперь уже Ванья пожала плечами.

— Ощущение.

— Ощущение?

Торкель резко выдвинул стул и встал. Принялся расхаживать вдоль длинной стены Комнаты.

— Значит, у меня есть человек, считающий себя экспертом по серийным убийцам вообще и по Эдварду Хинде, в частности, и он ни черта не узнает при личной встрече.

Он сурово посмотрел на Себастиана. Тот секунду-другую холодно смотрел Торкелю в глаза, а затем потянулся за бутылкой минеральной воды. Отвечать он не стал исключительно из заботы о кровяном давлении Торкеля. Чаще всего Торкель бывал воплощенным спокойствием, но иногда оно ему изменяло. Следовало выждать. Себастиан открыл бутылку и отпил. Торкель явно решил, что с ним он уже разобрался, поскольку обратился к Ванье.

— И еще у меня есть следователь, у которого имеется ощущение , что Хинде причастен. Ощущение! Что нам делать дальше? Составлять его гребаный гороскоп?! Проклятье! — Торкель остановился и ударил ладонями по столу. — Ведь женщины умирают!

В Комнате воцарилось молчание. С улицы доносились слабые звуки транспорта, на которые раньше никто не обращал внимания. В окно с жужжанием влетела оса, но, похоже, передумала и, ударившись несколько раз о стекло, вылетела обратно на улицу. Никто не шевелился. Все смотрели в каком-нибудь нейтральном направлении, чтобы точно не встретиться ни с кем взглядом. Все, кроме Урсулы, которая посматривала то на одного, то на другого, явно довольная тем, что ее не обругали. Себастиан выпил еще глоток минеральной воды. Билли прижимал к доске фотографию, которая уже и так хорошо прикрепилась. Ванья начала ковырять кожицу у ногтя указательного пальца. Немного постояв возле длинной стороны стола, Торкель собранно вернулся на свое место, подтянул стул и сел. Разрушить возникшую атмосферу подавленности мог только он. Он сделал глубокий вдох.

— Если я организую вам новую встречу с Хинде, сможете ли вы что-нибудь из нее вынести?

— Возможно, если я поеду один, — ответил Себастиан, по-прежнему не выпрямляясь.

— Вот как, значит, я виновата в том, что мы ничего не добились? — тотчас среагировала Ванья.

— Я этого не сказал.