Лана Прозак - Очищение

– Не смешно, но…

– Правда.

– Она когда-нибудь заткнётся? У меня нервы на пределе, я уже готова пойти под суд, лишь бы затолкать её в квартиру её же собственной клюкой.

– Дай человеку поговорить. Ты разве не видишь: ей всего-навсего не с кем поговорить. Думаю, даже дети бросили её и, сверкая пятками, разбежались по другим городам, лишь бы быть подальше.

– Не знаю, что хуже: не иметь родственников вообще или иметь таких. Я лично выбираю первый вариант.

– Согласен.

– Меня, кстати, сегодня на свидание пригласили, – смотря в пустоту пожелтевшего от дыма подъездного потолка, сама не зная, зачем, сказала Ева.

– Да? Старпом?

– Кто?

– Старпом. Старший помощник капитана пиратского корабля. Что тут непонятного?

– Всё понятно. Всё с тобой, Зобов, ясно. Просто заткнись.

– Ты же один из самых выдающихся следователей, Тайнова, ты же сама понимаешь, что, если мужчина приглашает на свидание одноглазую девушку, в этом уже есть налёт лёгкого извращения.

– Когда он меня увидел, я была ещё с двумя глазами.

– Да? Неважно. Скажу так: просто пригласить тебя на свидание – уже лёгкое извращение.

– Согласна.

Старуха кричала на протяжении ещё пары минут, а потом закончила свой монолог фразой: «Вы все мрази и уроды». После чего она вернулась в квартиру, с грохотом закрыв за собой дверь. В подъезде стало как будто светлее и легче дышать.

Все услышали долгожданный щелчок, и дверь в квартиру открылась.

Словно закрытый в клетке на долгое время зверь, из квартиры вырвался смрад миллионов оттенков запахов. Химические ароматы освежителей воздуха завихряющимся клубком атаковали неподготовленных людей, пронеслись вниз и, соприкасаясь со свежим воздухом, рассеялись в небытие.

В квартире царила тьма.

Ева оттолкнула мужчину в форме МЧС, включила фонарик и осторожно посветила в лоно затаившейся квартиры.

– Зобов?

– Да.

– Ты когда-нибудь смотрел фильм «Семь»?

– Смотрел.

– Тогда иди сюда, тебе понравится.

Ева переступила порог и зашла в квартиру, Зобов последовал за ней. В насторожённой тишине враждебного коридора Тайнова, надев латексные перчатки, пыталась нащупать выключатель. Она сделала ещё два осторожных шага, стараясь не задеть расставленные повсюду автоматические освежители воздуха. Запах сводил с ума. Концентрация распыления в воздухе буквально делала запах осязаемым.

– Я не могу найти выключатель, – сдавленная смрадом, закашлявшись, еле проговорила Ева. – Здесь почти невозможно дышать. Не заходите!

– Их здесь сотни, – не веря своим глазам, освещая светом тусклого фонарика белые блоки ароматизаторов, повторял Денис. – Сотни!

– Я нашла выключатель.

Щелчок выключателя озарил жёлтым светом спящую квартиру. Тени неохотно разбежались по углам, недовольно озираясь на незваных гостей. Ева просто стояла в коридоре, просто привыкала к свету, даже не стараясь оценить обстановку, но уже кожей чувствовала, что они потревожили смерть, они ворвались в склеп, оскверняя своим присутствием покой.

– Господа криминалисты, прошу.

Каждый сантиметр, каждая тумбочка и стол – всё было заставлено освежителями. Они, словно исполняя только им известную симфонию, поочередно впрыскивали в воздух капли своего аромата. Шипящие звуки раздавались то здесь, то там, заполняли помещение, успокаивались и снова начинали свою песнь.

Криминалисты обогнули застывшую в коридоре Еву и разошлись по комнатам квартиры. Зобов стоял рядом и смотрел на неё. Он не понимал, что происходит. Почему его напарница, до этого момента не признающая ничью работу, сейчас стояла на месте, позволяя другим людям осматривать место возможного преступления, прежде чем это сделает она сама.

– С тобой всё хорошо? – Денис дотронулся до руки Евы. – Выключи фонарик.

– Да! Да! Всё хорошо, – Тайнова задыхалась.

– Ева? Ты смотришь на входную дверь. Ты стоишь на месте и боишься не то чтобы войти – ты боишься заглянуть в зал.

– Нет! Нет! Всё хорошо, – Еву трясло. – Сейчас. Две минуты.

– Следователи? – донёсся голос криминалиста из зала. – Мы не обнаружили тел в квартире, но из этого шкафа слышится стойкий запах хлорки. Вы будете присутствовать при его вскрытии? Если нет, то выходите и дайте поработать профессионалам.

Она заметила этот шкаф ещё до того, как включила свет. Мимолётного скольжения света фонаря хватило, чтобы она его узнала. Узнала из тысячи шкафов. Шкаф, где умерла её душа. Шкаф, где заточили её маленькое тело. Шкаф, где её обнаружили много лет назад, измождённую и испуганную. Нет. Это был не просто похожий шкаф и не просто шкаф той же самой серии, выпущенный на одном заводе. Нет. Это был тот самый шкаф, что стоял на втором этаже дома страха, в её комнате. Как она это поняла? По самодельному шпингалету или сердечку, вырезанному на левой створке двери. Она сама вырезала это сердце, когда ей было пять лет. Маленькая Ева взяла перочинный раскладной нож у отчима и своими руками вырезала сердечко и инициалы внутри: «Е и М», – что означало: «Ева любит Маму». Тайнова давно забыла об этом, давно забыла о любви к кому-либо, но сейчас, словно насмешка из прошлого, это наивное сердце смотрело на неё и вопрошало: «Если любила, то почему не защитила?». Это был тот самый шкаф. Она не понимала, как он оказался здесь. Почему он оказался именно здесь. Она никогда не интересовалась судьбой того дома и вещами, тлевшими в нём. Она не знала, продали ли всё с аукциона или отдали бесплатно. Она никогда не переступала порога того дома. Есть вещи, которые мы не в состоянии сделать, какими бы сильными мы ни были. Да. Она всю жизнь вела расследование. Да. Она превратила свою квартиру в одну большую доску расследования, но она никогда не возвращалась в тот дом. Не переступала его порог. Но отголосок детства сам нашел её. И если верить в судьбу, если хоть на секунду поверить во вмешательство извне, то тогда она находится там, где ей нужно было быть. Сейчас всё встало на свои места. Она не просто так начала заниматься «Неизвестной», не просто так у неё отняли дело и не просто так она поехала в Америку, где Пратт не просто так вспомнил о деле «Хирурга». И этот шкаф стоит здесь не просто так.

– Ева? – прошло секунд тридцать между вопросом криминалиста и молчанием Тайновой. Зобов стоял и смотрел на бледное лицо напарницы, боясь что-либо говорить. – Ева?

– Это всего лишь шкаф, – Тайнова повернулась и посмотрела на обитель своего страха. – И я тебе, Зобов, не Ева. Я либо…

– Ева Александровна либо Тайнова. Ну, надо же, пришла в себя. Ты меня отстранишь от расследования?

– Обязательно.

– Организм работает нормально, можно вести расследование. Но потом расскажешь про баг.

– Открывайте шкаф.