М Форд - Возьми меня за руку

– С чего вдруг?

– Мы знакомы. По крайней мере, раньше были. Давным-давно.

Стрэттон тяжело выдохнул носом.

– Ладно. Лишнего не болтаем. Журналистке никаких комментариев. Это местный сюжет, и редактору газеты выгодно, чтобы он таким и оставался. Возможно, я сумею добыть нам немного пространства для маневра. Все ясно?

Все закивали, пробормотали: «Да, шеф» – и разошлись каждый по своим делам.

В лучах заходящего солнца в штабной комнате еще около часа кипела техническая работа. Тан сумела выйти на инспектора, у которой отмечался условно-досрочно освобожденный Трент, и та согласилась подъехать к ним в участок из Хай-Уиком.

– Уверяла, что это никак не может быть Трент, – сказала Тан. – Говорит, что голову дала бы на отсечение.

– Ей повезло, что не придется подкреплять слова делом, – сказал Димитриу, наклоняясь над столом. – Трент не первый уголовник, задуривший голову своему инспектору.

– Не знаю, не знаю, – отозвалась Джо. Последние полчаса она изучала досье Трента. – В его записях нет ничего, что указывало бы на мастера манипуляции. Он во всем сознался на первом же допросе. Судья даже похвалила его за прямоту и чистосердечие в своей заключительной речи.

– Да хранит Господь добропорядочных педофилов, – сказал Димитриу, невесело рассмеявшись.

Джо заметила, что Кэррика передернуло.

– Думаешь, это не он? – обратился он к ней.

Джо пожала плечами:

– Раньше он действовал спонтанно.

– В тех случаях, о которых мы знаем, – заметил Димитриу.

– У всех происшествий одна схема, – не отступалась Джо. – Мальчики хорошо знали его, доверяли ему. Это каждый раз происходило на выезде – в турпоходах, лагерях выходного дня. И все жертвы были значительно младше Найла.

– И что? – спросил Димитриу. – Прошли годы. Возможно, его вкусы изменились. Дайте ему еще двадцать лет, и они окажутся в рамках закона.

Кэррик искоса глянул на него:

– Как у нас дела с поиском остальных садовых работников, Дими?

Димитриу, видимо, понял намек и вышел в допросную.

– Он бывает резковат в таких вопросах, – пробормотал Кэррик.

– Возможно, он прав, – сказала Джо. – Просто у меня не складывается эта картинка. Провернуть такое мог только человек, извините, со стальными яйцами, и это никак не Алан Трент, каким я его вижу. Он замешан, но…

– …возможно, действовал не один, – договорил за нее Кэррик.

– Этого нельзя исключать, верно?

Констебль просунула в дверь голову и крикнула Кэррику:

– Сержант, мы получили данные автоматического распознавания номерных знаков. По пятнице ничего, но есть кое-что за двенадцать дней до этого, на A40.

Они вывели результаты на экран. Система АРНЗ работала уже несколько лет и постоянно расширялась. Две камеры, находившиеся в шести километрах друг от друга, засекли, как почти за две недели до похищения «кавалер» двигался на запад по Северному объездному шоссе A40 и через три часа возвращался тем же маршрутом.

– Ездил к кому-то? – предположила Джо.

– Трудно сказать, – отозвался Кэррик. Он переключился на фотографии. Лицо Трента было едва различимо, но, похоже, в обе стороны он ехал один.

– Вероятно, это нам ничего не дает, – сказал Кэррик. И поблагодарил констебля.

Джо вернулась к досье. Физические параметры явно подходили. Рост пять футов шесть дюймов. Плотного телосложения. В число отличительных черт входила татуировка на левом предплечье: орел с выведенными на крыльях (и непонятно что обозначавшими) буквами PAAA. Длинный шрам на тыльной стороне правого большого пальца.

В графе «Дата рождения» стояло 17.10.1961. То есть ему почти шестьдесят.

Не успела она себе запретить, как мозг уже подсчитал. Тренту было двадцать шесть, когда пропал Дилан. Однако в досье не вошли адреса до 2001 года, и не было ничего, что связывало бы Трента с Брэдфордом-на-Эйвоне. Физический труд хорошо подходил к общей картине, но Джо было слишком хорошо знакомо ощущение, когда пытаешься собрать кусочки от не подходящих друг другу головоломок.

Пиликнул ее личный телефон. Сообщение от Эммы.

Мама спрашивает, будешь ли ты опять ночевать.

Джо чертыхнулась. Надо было им позвонить. Непонятно теперь, какие выводы делать из того, что Амелия перепоручила переписку дочери.

Не волнуйтесь. Еще на работе. Возможно, увидимся завтра.

Она нажала «отправить» и только потом подумала, что ее ответ может прозвучать неблагодарно. Потом разозлилась на себя за то, что вообще об этом переживает. Она ведь не девочка-подросток, загулявшаяся дольше, чем разрешали родители.

– Джо?

Увидев перед своим столом Стрэттона, она виновато отодвинула телефон.

– Сэр.

– Инспектор по УДО здесь. Энди пригласил ее во вторую допросную.

– Бегу, шеф, – ответила она.

Проходя мимо первой допросной, Джо увидела, что Димитриу записывает показания университетского садовника.

Инспектор Трента была как минимум на пару лет младше Джо. Одета она была просто: джинсы и длинный плащ, подхваченный на талии ремнем.

Она протянула руку:

– Лаура Фелпс.

– Жозефина Мастерс, – представилась Джо. – Спасибо, что так быстро приехали.

– Никаких проблем. Дети спят. Второй половине строго-настрого наказано предъявить их мне по возвращении живыми. – Она внезапно залилась краской. – Простите, я неудачно выразилась. Я не хотела…

– Все нормально, – сказала Джо.

Кэррик принес чашку чая и поставил ее перед Фелпс.

Та поблагодарила, сняла плащ и села на стул.

– Когда вы последний раз контактировали с мистером Трентом? – спросил Кэррик.

– Около трех месяцев назад, – ответила Фелпс. – Послушайте, я не знаю всех подробностей, но я знаю Алана Трента. Ваша коллега, Хейди, сказала, что пропал ребенок. Алан на такое просто-напросто не способен.

– На данном этапе мы всего лишь анализируем факты, – сказала Джо.

– И что это за факты?

Инспектор говорила искренне, без тени агрессии.

– Дойдем и до этого, – сказал Кэррик. – Хейди – детектив Тан – сказала, что вы не знаете текущего адреса Трента. Разве вы не должны следить за перемещениями своих подопечных?

– У Трента была низкая вероятность рецидива, – ответила Фелпс. – Ему выделили квартиру, но соседи его заклевали. Он очень тяжело это переживал.

Хорошо, что рядом нет Димитриу, подумала Джо. Можно только представить, как бы он отреагировал.

– Как до них дошла информация о его судимости?

– Кто знает. С появлением социальных сетей мир стал так тесен, не правда ли? А его новое жилье в Тринге было всего в пятнадцати километрах от Эйлсбери. Слухи разнеслись быстро. Началось с издевок и вредительства: то машину вымажут собачьими экскрементами, то стекла побьют. Когда он вызвал полицию, дело дошло до рукоприкладства. Кто-то разбил ему нос. Трент сказал, что знает, кто это был, но заявления не написал. И вскоре после этого съехал.