Anne Dar - Silence [publisher: SelfPub]

Гордон посмотрел на свои наручные часы и в движении его тела прочиталась тоска. Я повторно отвела свой взгляд в сторону, чтобы мой собеседник не смог прочесть в нём не менее тягостную тоску.

– Тирелл вылетает сегодня из Дэф Плэйс в три часа. Если выедем прямо сейчас и не попадём в тупик из-за прошедшего снегопада – дважды успеем к взлётной полосе, – без воодушевления просветил меня он.

– Принесёшь мои вещи? – вспомнив о рюкзаке, оставшемся в его спальне, поинтересовалась я, машинально проверив наличие табельного на своем поясе – самое главное не забыла. – Голова раскалывается, не хочу туда-сюда мотаться по лестнице… – почему-то вдруг решила оправдаться я. Наверное потому, что мы оба знали, что если я сейчас поднимусь в ту спальню, я уже едва ли захочу её покинуть.

…Мы вышли на морозный ночной воздух уже спустя пять минут. Запрокинув голову и посмотрев на ночное небо, покрытое алмазным одеялом из мерцающих звёзд, я на мгновение замерла. Такого неба в мегаполисе я не увижу.

До Дэф Плэйс мы доехали без происшествий. Я даже успела подремать, обрушив голову на грудную клетку из-за попыток не касаться затылком подголовника. Гордон меня не будил, но когда мы завернули к скудно освещенному деревянному строению, в доисторическом скелете которого я узнала здание аэропорта Дэф Плэйс, от которого, казалось, я только вчера уезжала на разваливающемся хэтчбеке тойоте, не зная, какой ужас меня ожидает впереди, я проснулась без помощи со стороны.

Я хотела попрощаться с ним в машине, но он сказал, что проводит меня до трапа. До вылета оставался ещё целый час, так что Гордон решил на всякий случай дождаться самолёта вместе со мной.

В зале ожидания не было никого, кроме нас и дремлющей на рабочем месте кассирши. Продав мне билет, эта пятидесяти-шестидесятилетняя женщина (из-за тусклого освещения возраст сразу на глаз не определишь) не дожидаясь, когда я отойду от прячущей её тело застеклённой кабинки, скрестила руки на груди и, опустив свою белёсую кудрявую голову обратно на свою пышную грудь, продолжила мирно дремать.

Мы с Гордоном заняли места подальше от входа и замерли. За пятнадцать минут до вылета в зал ожидания вошёл молодой человек и сразу же прошествовал к кассе – будить ничего не сделавшую ему, мирно спящую женщину. Ещё через пять минут в зал ожидания вошли две женщины и один мужчина, на вид всем не меньше тридцати и не больше тридцати пяти. Наконец, спустя ещё пять минут, дверь повторно распахнулась и в зал, вместе с порывом холодного ветра, ввалился уже знакомый мне лётчик с обветренным и оттого красным лицом. Он направлялся к кассе, но, заприметив Гордона, широко заулыбался и изменил своё направление. В итоге из-за дружеского разговора лётчика с Шериданом вылет задержался на целых пять минут, но никто из присутствующих не возмутился: всем будто бы и самим было интересно послушать подробности чудесной прошлогодней рыбалки в Маунтин Сайлэнс, которую для лётчика устроил шериф Маунтин Сайлэнс в компании с местным егерем (отцом Шеридана).

Тянуть время больше было невозможно. Расписавшись на кассе в накладной, лётчик попросил всех проследовать за ним на взлётную полосу. И все с радостью вняли его просьбе. Все, кроме меня. Я вняла, но ни радости, ни того облегчения, которые ощутили спешащие куда-то далеко-далёко пассажиры, не почувствовала. Наоборот, какой-то груз вдруг придавил мои и без того уставшие на этом северном ветру рёбра.

Переступив порог здания аэропорта я мысленно призвала себя собраться. Всё ведь отлично. Я распутала это, казалось бы, безнадёжное дело и наконец улетаю отсюда: я ведь этого хотела? Уже совсем скоро увижу Бертрама и девочек, обниму брата и потискаю племянников – у младшей скоро день рождения, целых три года исполнится.

Я не заметила, как, следуя в конце шеренги из пяти пассажиров, включая меня, достигла трапа. Может быть даже не заметила бы, как начала по нём подниматься и в итоге попала бы на борт новенького, компактненького самолётика – сын всё-таки купил Тиреллу новую железную птицу, о которой тот мне рассказывал, когда я летела в эту сторону – но меня дёрнули за плечо. Оглянувшись, я встретилась взглядом со стоящим в шаге позади меня Шериданом. Смотрящие на меня в упор и просто невероятные своей глубиной тёмно-синие глаза этого мужчины заставили моё сердце сжаться в точку, чтобы не разорваться в клочья.

– Останься, – тихо произнёс он. – Не смотря ни на что… – я замерла, почувствовав укол в области сердца, заставивший меня забыть дышать. Я не могла ничего ответить. И тогда он решил додавить меня. – Я буду сильно любить тебя.

Я хотела ему ответить. Честно. Но знала: если посмею подать голос – не смогу сдержать ту горечь, внезапно подступившую к моим глазам и уже начинающую ожигать моё горло. Сдвинув брови, я опустила взгляд и, сжав кулаки, развернулась. Я поднялась на борт последней, но я сделала это. Я оставила человека, пообещавшего любить меня сильно , потому что так было нужно. Только кому это было нужно и зачем, я не знала.

Заняв место у иллюминатора со стороны самолёта, с которой не должно было быть видно стоящего на плохо освещённой обочине взлётной полосы провожающего меня Гордона Шеридана, я закрыла глаза в унисон с плавно закрывшейся дверью железной птицы, обещающей унести меня на сотни миль от этих северных лесов на самых северных ветрах.

– Ну что, вылетаем, – весело потёр руками вышедший из кабины лётчика Тирелл.

– Да пора бы уже, капитан, – ухмыльнулся мужчина, сидящий в хвосте самолёта с двумя своими сонными спутницами.

– Терпение, мой друг. Терпение и труд всё перетрут, – откликнулся матёрый волк небесных степей. – Я пришел за Вами, агент, – в следующую секунду вдруг обратился ко мне мужчина. – Не хотите составить мне компанию и прокатиться в кабине лётчика? Я Вам расскажу про тайную свадьбу сына, а Вы расскажите мне, что там всё-таки было в этом Маунтин Сайлэнс и чем всё закончилось.

Ирвинг Банкрофт преждевременно ушёл на пенсию. Не по собственному желанию, а скорее по принуждению – предпочёл остаться при почёте, нежели с запятнанным значком и потрёпанным удостоверением. Ему могли предъявить многое по делу в Маунтин Сайлэнс: он не организовал поддержку собственному агенту, не выслал на место происшествия затребованного следователя и не только не способствовал расследованию, но даже помешал ему, не обеспечив своего человека банальным минимумом – крышей над головой. Я могла его задавить этим делом, могла замарать его значок прежде, чем он успел бы списаться на пенсию, но мне это было не интересно. После возвращения из Маунтин Сайлэнс мне вообще стало мало что интересно. Раньше было мало, а сейчас вообще почти не осталось тех вещей, которые могли бы меня по-настоящему заинтересовать.