Anne Dar - Silence [publisher: SelfPub]

Пока все дожидалась результатов вскрытия и официального заключения, я, этажом выше над моргом, пыталась прийти в себя под термическим покрывалом из фольги. Доктор пообещал мне последствия моей “морозной пробежки”, но пока ещё сам не знал, что именно меня в итоге настигнет: банальная ли простуда или сразу воспаление лёгких. Правда насчёт головы он меня утешил – никакого ушиба или трещины, просто сотрясение головного мозга тяжелой степени тяжести. Удивляясь тому, как мне удалось с таким сотрясением не просто выстоять на ногах, но пробежать по снегу больше одного километра, доктор, с периодичностью в пятнадцать минут, замерял мою температуру, но она упорно отказывалась подниматься выше тридцати пяти и шести. Недовольно сотрясая градусник, он подсовывал мне очередную порцию тёплого и слишком крепкого чёрного чая, но я уже не могла его пить – мой желудок предательски сжимался. В итоге, спустя сорок пять минут чаевых пыток, под предлогом отлучки в туалет, я вылезла из-под блестящего термического покрывала и, с твёрдым намерением сбежать куда подальше, вышла в коридор. Здесь мы с Гордоном и столкнулись, отсюда дальше вместе и пошли. Распустив всех по домам – судмедэксперта, старика Сафиана и понятых – мы сами отправились домой, где нас ожидали забытые нами подростки. По их возгласам я наконец поняла, что не только чувствую себя убитой, но и выгляжу соответственно своим ощущениям. Оставив Гордона сообщать Заку Оуэн-Грину невесёлую новость о судьбе его кровного брата, я, не обращая внимания на шокированные взгляды подростков, стянув с себя унты и ветхий, уже растегнутый бронежилет, направилась вверх по лестнице.

Интуиция помогла мне найти ванную комнату с первой попытки.

Закупорив ванну пробкой и включив горячую воду я разделась до гола. Следующий час я провела в полузабытье в горячей ванной, едва не обжигающей мою кожу – благо я вовремя разбавила её прохладной водой, интуитивно решив, что моя не чувствующая истинной температуры кожа может меня обманывать и, когда она отойдёт, я рискую обнаружить на ней серьёзные покраснения, если благоразумно не снижу температуру жидкости. Голову мыть пришлось с особой аккуратностью: хотя накладывать швы на рану не пришлось, её безжалостно обработали сильно пахнущим средством и теперь рана давала о себе знать ещё более сильной, и пульсирующей болью.

Выйдя из ванной в чьём-то светло-голубом и на вид вполне чистом халате (судя по большому размеру, халат принадлежал всё-таки Шеридану-старшему), я сразу же направилась в комнату, в которой спала накануне. Хотя электронные часы, стоящие на тумбочке у дивана и светящиеся белым светом, показывали только семь часов вечера, у меня, из-за нечеловеческой усталости и разлившейся за окном темноты было реальное, я бы даже сказала осязаемое ощущение того, что меня нагло обманывают: сейчас должно быть за полночь, не меньше, и никто мне не докажет, что вечер только-только наступил, а до “настоящей” ночи ещё нужно потерпеть как минимум пару часов.

Обрушившись на диван, я ощутила холод: он определённо точно исходил изнутри меня. Как можно ощущать холод после ванны кипятка?.. Но я ведь его ощущала.

Я уже хотела накрыться покрывалом, но вспомнила, что диван принадлежит Кирану, а накрываться чужим покрывалом не очень-то прилично. “Хотя, если подумать, тогда и в чужом халате расхаживать тоже неприлично”, – пронеслось у меня в голове и, посомневавшись ещё несколько секунд, я всё-таки накрылась, после чего, аккуратно уткнувшись лбом в подушку, чтобы не беспокоить пульсирующий огнём затылок, мгновенно провалилась в сон. В тот самый, в котором я бежала по заснеженной пелене к самой себе… Однако на сей раз я прибежала к другому человеку. Свет фар и вездесущий снег слепил, и передо мной стоял Гордон Шеридан. Если бы он не догадался, если бы не явился сюда, в эту слепую пустоту, в эту глухую тишину, я бы не выжила, или выжила бы, но не больше, чем наполовину. Его появление спасло меня?..

Я резко распахнула глаза.

Не сразу поняв, где нахожусь, я начала оглядываться по сторонам и, приподняв голову, сразу же ощутила ноющую боль в затылке, мгновенно напомнившую мне события минувших суток. Вокруг было темно, я посмотрела на мерцающие белым неоновым цветом прикроватные часы: час ночи. Вытащив руки из-под покрывала, я поняла, что кто-то поверх него накрыл меня тяжёлым шерстяным пледом. Теперь понятно, почему я не просто согрелась, но даже вспотела.

Заставив себя подняться, я села на край дивана и отдышалась. Как-то тяжело мне давалось это пробуждение… На ощупь отыскав настенный выключатель и щёлкнув им, я, щурясь от тёплого света, огляделась. Видимо пока я спала, Гордон принёс в комнату мои выстиранные и высушенные вещи, и ещё оставил на стуле рядом с ними поднос с печеньем и каким-то напитком.

Сначала я заставила себя натянуть одежду и только после этого позволила себе дотронуться печенья и неизвестного мне напитка – судя по вкусу, и то, и другое было домашнего приготовления. И хотя у меня был аппетит, и я осознавала, что, грубо говоря, ничего не ела вторые сутки, всё равно всё печенье съесть у меня не удалось, хотя мне и хотелось. Просто не лезло и всё, как и не вливался напиток.

Съев и выпив угощения лишь наполовину, и отставив от себя тарелку со стаканом обратно на стул, я уперлась руками в колени и постаралась продышаться. Всё-таки какое-то тяжёлое начало дня (ночи?)… Наверное, всему виной эта головная боль, это, будь оно неладно, сотрясение тяжелой степени. Главное, чтобы моё состояние не было началом какого-нибудь пугающего воспаления лёгких или любого другого воспаления.

Отогнав от себя дурные мысли, я заставила себя встать и выйти из уютной, тёплой комнаты: неужели Шеридан включил отопление на полную мощность?

Уже спускаясь по лестнице я встретилась с ним. Он стоял у её изножья и ожидал, когда я спущусь и мы, наконец, сравняемся взглядами. Я остановилась на предпоследней ступеньке.

– Я отвёз Кирана к своим родителям, – начал он, но вдруг замолчал и в следующую секунду решил перейти к другой теме. – Присядем? Нам нужно поговорить.

Подвинувшись влево, позволяя ему встать на мою ступеньку, я села, едва сдерживаясь от желания опереться плечом о стену, и он сел рядом со мной.

– Дело закрыто, – начал он. – Тебя ожидают лавры в большом городе.

– Тебя тоже ожидают лавры, – глухо отозвалась я.

Он гулко вздохнул. Прошло пять секунд.

– Останься… Не пожалеешь.

– Не могу. Ты ведь знаешь.

“Ничего я не знаю”, – хотел сказать он, но вместо этого выдал:

– И всё равно – останься.

– Если я останусь, тогда это навсегда, – наигранно уверенно заглянула в глаза собеседника я. – Для меня это слишком долго… Поэтому мне пора, – не выдержав, я всё-таки отвела взгляд в сторону и замерла. – Подвезёшь меня до Дэф Плэйс?