Арне Даль - В толще воды

Почему Стен уже не так усиленно его разыскивает?

Карстен заметил бы хоть какие-то следы.

Годы верной службы. Повышение квалификации. Необходимая компетенция, чтобы работать в цивилизованной стране. Профессиональные будни нельзя было назвать серыми, но они стали более предсказуемыми и понятными. Карстен не то чтобы жил полной жизнью, но, по крайней мере, был высококлассным профессионалом, заключенным в физически идеальную оболочку осознанием того, что все уже позади. У него был шанс, и он его не использовал. Однако оболочка выжила, оболочка вокруг пустоты. Его карьера в СЭПО шла в гору.

Карьера – это все, что у него было в тот момент, когда поставили диагноз.

Стен позволил ему остаться, хотя болезнь глаз совершенно очевидно развивалась. Карстен стал носить на работе очки с толстыми линзами. И тут поступило предложение, от которого он не смог отказаться.

Se vende .

Продается вилла над ульями.

Вилла с огромной террасой.

Слежка за ♂ и ♀ в глубине страны. Тошнота при виде их близости. Предательство. Как можно дать браку срок всего в три месяца? Теперь открылись новые возможности. ♀ станет его глазами. А ♂ умрет.

Любить и ненавидеть одновременно – как такое вообще возможно? Желание быть рядом и вместе с тем навредить. Отравить. Насколько больным должен быть человек, чтобы испытывать такие противоречивые чувства?

Вдруг что-то произошло. Изменение настроения, вырвавшее его из мрачных мыслей и пригвоздившее к полу гостиничного номера.

Красная точка на мониторе начала перемещаться, медленно, но верно.

Карстен самодовольно улыбнулся. Он все предусмотрел. Никаких неожиданностей. Все пойдет так, как он спланировал.

Никаких темных лошадок .

Все предопределено заранее.

Наверное, у него есть имя. Но он его никогда не слышал. Она вообще была неразговорчива. Хотя наверняка как-то его звали.

Наверняка у этого потрепанного плюшевого медвежонка было имя.

Воскресенье, 6 декабря, 17:02

Не успели они отъехать от Стокгольма, как погода переменилась. Еще во время переправы на пароме в Нюнесхамн мягкое морское солнышко скрылось за тучами, а через каких-то десять километров их старенькая машина попала в настоящий водоворот серо-коричневого мокрого снега. При таких погодных условиях им пришлось преодолеть медленно ползущее воскресное движение в городе, чтобы затем выехать на Е4 по направлению к Упсале. Когда автомобиль поравнялся с аэропортом, погода вновь изменилась. Температура внезапно опустилась до минус четырех, по обеим сторонам от дороги лежал плотный белый снег, а на каждом водоеме, который они проезжали, виднелась корка льда. Кроме того, после съезда на аэропорт движение стало не таким интенсивным, и можно было подумать о важных вещах.

Бергер сидел за рулем, а Блум с Аишей на заднем сиденье. Как всегда, она взяла с собой плюшевого мишку по имени Хагар.

– Значит, сначала едем в Готтсунду? – уточнил Бергер. – Думаешь, ты сможешь показать дорогу оттуда, Аиша?

– Я же сказала, что смогу, – ответила та.

– Это было давно, – возразил Бергер. – К тому же сейчас темно.

– Тогда тоже было темно.

Бергер замолчал. Пошел снег, крупными мягкими хлопьями, которые медленно кружились в свете фар, а затем исчезали в темноте. Через неопределенное время над горизонтом появился светящийся нимб огней. Они не сразу поняли, что это уже Упсала.

Огни Упсалы.

Они съехали с шоссе в районе поселка с громким названием Данмарк и направились к крупнейшему городу Уппланда. Они объезжали город с юга, через Вальсэттру и Готтсунду, «один из самых неблагополучных районов» с невероятно высоким уровнем преступности, перестрелками, религиозным экстремизмом и полным отсутствием правовой системы. [9] Дания ( шв .).

Хотя сейчас речь шла не о настоящем. Это было путешествие в прошлое, в детские воспоминания Аиши Пачачи.

Она на удивление хорошо ориентировалась. Как будто страшные годы в плену приблизили ее к детству, словно прошлое было единственным, что держало ее. Аиша уверенно вела Бергера и Блум через районный центр. Группки молодых людей прохаживались по улицам в слишком толстых куртках. Даже в такой красивый снегопад они предпочитали оставаться в тени.

Наконец Аиша сказала:

– Вот здесь сворачивать.

Она показала в сторону довольно большой дороги, уходящей строго на юг, в район особняков. Через некоторое время появился указатель Суннерста.

На некоторых перекрестках Аиша задумывалась, но память всегда подсказывала ей верный путь. Когда выехали на участок дороги, где дома и фонари попадались значительно реже, Аиша попросила остановиться.

– Обычно мы парковались тут, – сказала она.

Они тоже решили так и поступить. Бергер и Блум проверили пистолеты и зашагали вслед за Аишей по заснеженным местам ее детства; они надеялись, что за это время в округе появилось не слишком много новых домов, что местность осталась узнаваемой. Аиша отыскала небольшую дорожку, петляющую между домов. Дорожка постепенно превратилась в причудливый лабиринт, а когда дома начали редеть, Бергер издалека узнал старый мост Флоттсундсбрун через реку Фирисон, почти в том месте, где легендарная упсальская река впадает в озеро Экольн.

Когда Аиша в первый раз остановилась и огляделась, крупные хлопья снега все еще кружились над ними.

– Ну вот, – сказала она, указывая на самую маленькую из поперечных дорожек. – Вон там. На лесной опушке.

Холм был совсем не высоким, да и дом выглядел небольшим. И совсем не освещенным. Они медленно шли в темноте. На небе ни месяца, ни звезд, да и фонари закончились сотню метров назад.

Маленький домик стоял в окружении рощи. Нетронутый снег делал его еще более невидимым. Вскоре показался гараж, но и вокруг него снег никто не расчищал; никаких признаков жизни. Темные окна.

Вокруг полная тьма.

Посреди забора калитка. Бергер взялся за ручку, потянул вниз. Скорее всего, они шли по гравиевой дорожке, но из-за снега нельзя было сказать точно. Бесполезно было даже пытаться не оставлять следов.

Вскоре дорожка вывела их к ступенькам. Они оказались скользкими. Аиша поскользнулась, выронила медвежонка, вскрикнула. Крик короткий, но достаточный для того, чтобы его услышали в доме, если там, конечно, кто-то был.

Если кто-то ждал их там, внутри.

Бергер подошел почти вплотную к дому, но вдруг понял, что его шаги звучат иначе. Как будто в пустоте.

Он подождал Аишу и Блум. Наконец те почти догнали его.

Бергер подошел к дому первым, поднялся на веранду, постоял около входной двери, опустился на корточки, заглянул в щель у замка, понял механизм. Подал знак Блум, и та тихонечко отодвинула Аишу в сторону, достала пистолет и сняла его с предохранителя. Бергер вынул отмычку, почти неслышно вставил ее в замочную скважину, пытаясь нащупать невидимые зазубрины. Это ему удалось: замок тихо щелкнул. Он тоже приготовил пистолет.