Арне Даль - В толще воды

Черный автомобиль СЭПО с двумя мрачными сотрудниками отвез его домой.

Домой.

Улица Плуггатан, Седермальм. Впервые за три года он будет там не один. А вместе с теми, кто был когда-то его семьей.

При этом на лестнице будет сидеть пара охранников.

Наверное, это все же можно назвать домашним арестом.

Близнецы ждали его. Он поднял опущенные жалюзи, впустил в квартиру свет. Какой чудесный денек! Загнанные на задворки души отцовские чувства разрослись в нем до абсурдных размеров. Столько тем для разговоров, столько поводов для радости и грусти. Он много смеялся, много плакал, заново открыл для себя весь спектр чувств, которые в свое время исчезли вместе с сыновьями.

Он стал другим человеком. Стал собой.

Хотя в квартире было пустовато – перевозка вещей с островка под Ландсортом запаздывала, – ему удалось найти несколько игр, в том числе пару компьютерных игр для приставки, которые сейчас вызывали скорее ностальгию, чем живой интерес. Близнецы играли с явно ироническими лицами.

Но когда один из них выигрывал, он инстинктивно показывал знак победы.

Пальцами рук и ног.

Выудить что-то об их парижской жизни оказалось практически невозможным, а давить Бергер не хотел. Похоже, то время было не таким уж травматичным, единственным необычным обстоятельством казалась постоянная изоляция, на удивление ограниченная жизнь. Но им было девять, десять, одиннадцать лет, и они легко приспосабливались к обстоятельствам. Все происходящее представлялось им нормальным. Они принимали это и жили дальше. Одно ясно: Жан Бабино никак не проявлял себя в роли отца. По большей части он отсутствовал. Вопрос о том, насколько хорошей матерью была Фрейя Бабино, оставался без ответа.

Возможно, потому, что он его не задал.

Фрейя держалась в стороне, ее почти не было видно. Когда она все же выходила из комнаты, которая когда-то была их общей спальней, Бергер никак не мог истолковать ее взгляды, отчасти потому, что с трудом узнавал ее лицо. К чему вся эта пластическая хирургия? И что выражают ее глаза? Стыд? Чувство вины? Гнев? Безразличие? Желание? Усталость? Горе? Он не знал. Действительно не знал.

Уже ночью, в самый разгар очередной компьютерной игры, Бергер уснул на диване между мальчиками. Потом, под утро, перешел в бывшую детскую. Никогда он не испытывал таких сильных чувств при расставании.

Проснулся Бергер от телефонного звонка. Часы на телефоне показывали ровно семь. А еще на дисплее светилась надпись «Неизвестный номер». Бергер ответил.

Юнас Андерссон сообщил, что запрет на общение с Молли и Ди снят. К счастью, информация о перестрелке на острове Эйя не просочилась в СМИ. Местное население вернулось на Ландсорт. Никаких жалоб. Но Бергер понимал, что одному богу было известно, как долго СЭПО сможет заставить обеих выживших официанток держать язык за зубами. А также насколько хорошо сотрудники СЭПО замаскировали многочисленные следы от пуль.

Бергер направился в ванную, быстро принял душ. В той же, не совсем чистой, одежде, но более уверенными шагами прошел на кухню.

Там за столом сидела Фрейя и смотрела в окно. Не повернув головы, она произнесла:

– Нас позавчера вечером допросили, ты в курсе?

Он кивнул, налил себе кофе и сел.

– Как все прошло? – спросил он.

– Я сказала, что ничего не могу рассказать о том, как мы спаслись. Что с того момента, как мы прыгнули в лодку, все было одной сплошной неразберихой.

Бергер молча кивнул.

– Сама не знаю, что я чувствую, – добавила Фрейя.

– Да, я заметил, – ответил Бергер. – Но думаю, Маркус и Оскар поставили тебя перед выбором. И ты быстро приняла решение.

– Я не знала, что он связан с криминалом, – сказала Фрейя.

– Прошло почти три года. Ты была за ним замужем целых три года.

– Знаю. Это долгая история.

– Я вполне готов выслушать длинную историю.

Она усмехнулась, в первый раз посмотрела ему в глаза.

– Я не готова, – произнесла она.

Их взгляды словно сцепились.

– Понятно, – сказал наконец Бергер. – Мы пока не готовы ни к чему серьезному. Но вы, естественно, можете жить тут сколько хотите. На то, чтобы все устроить, понадобится время.

– Они говорили что-то о защите идентификации.

– Это возможно. Сначала они должны все проверить и оценить риски. Это займет какое-то время.

Фрейя скорчила неопределенную гримасу, и в этот момент у Бергера зазвонил телефон. Он достал его из кармана и ответил. Звонила Ди.

– Думаю, тебе стоит сюда приехать, – сказала она.

– Что-то случилось?

– Нет. Но нам надо поговорить.

– Сейчас приеду, – сказал Сэм. – Ты дома?

– В своем кабинете.

Бергер заглянул на кухню. Фрейя по-прежнему рассматривала серые тучи. Хотя взгляд ее был скорее устремлен вдаль, за облака.

Его поразила мысль о том, что в доме, где некогда кипела жизнь, может царить такая унылая атмосфера. А главное, жизнь снова кипела за пределами ее внутреннего мира.

В машине он набрал номер Молли Блум. Она не ответила. Наверное, плохо себя чувствовала. Он надеялся, что она отсыпается у себя дома. Скоро на смену тошноте придет такой забавный зверский аппетит беременных.

Пока он ехал в Скугос, небо затянули тучи. Снегопад усилился, и когда Бергер парковался у ворот гаража Ди, осадки обернулись привычным мокрым снегом.

Бергер вошел в первый гараж, слегка погладил капот служебной машины Ди и постучал в дверь второго гаража.

Она открыла. Улыбнулась ему, впустила, обняла.

Ему показалось, или было в ее улыбке что-то странное?

– Что-то случилось? – снова спросил он. – Что-нибудь с Аишей?

Ди покачала головой.

– Нет, с Аишей все в порядке. Долгие годы в плену сделали ее очень сильной, и физически, и психически. Ребята из СЭПО поселили их в какое-то новое место, под другими именами.

– Триумвират рассыпался, – произнес Бергер. – Один человек – это вам не Бермудский треугольник.

Она засмеялась.

– Насколько я понимаю, Юнас Андерссон теперь лично занимается судьбой Али Пачачи, – сказала она.

Бергер кивнул, а затем спросил, указывая на дверь:

– СЭПО за нами не следит?

– Ну, я не представляю такого риска с точки зрения безопасности, как ты.

Он внимательно посмотрел на свою бывшую коллегу и, нахмурившись, сказал:

– Ты хотела о чем-то поговорить.

– Должна признаться, я бы с удовольствием избежала твоего общества в ближайшие недели, – произнесла она, разводя руками. – Ради моего психического здоровья. Но на самом деле, да, ты угадал, кое-что произошло. Твоя проницательность не знает границ.

– Ты плохая актриса, – сказал Бергер. – Учти, это комплимент.

Ди подошла к письменному столу и села за компьютер.

– Помнишь, мы посылали запрос через мой отдел? – спросила она. – По поводу установки камеры наблюдения.