Владимир Турунтаев - Имитация

Савина согласно покивала:

— Ну да, прямо на Карташова она не указала, потому что продолжала его любить. Несмотря ни на что… Даже сказала следователю, будто Карташов помогал ей составить заявление. Как бы не так!

— А разве не помогал??

— О заявлении Карташов узнал после того, как Ида отнесла его следователю. Такую сцену ей устроил! Потребовал, чтобы она немедленно забрала заявление назад. Но тут вы подключились… Последнее время он стал совсем редко у нее бывать, наверное Изольда поставила ему условие. Хотя сама не теряется, улетела вот на Канары. На целых две недели. Делает там своему старичку эротический массаж…

— Вы с ней знакомы?

— Заведующая физкабинетом, где она работает медсестрой, — моя приятельница.

— Орлинкова от вас узнала о существовании соперницы?

— Хотя бы и от меня. Кто-то должен был открыть ей глаза.

— Но не помогло?

— Почему? Ведь дело раскручивается, так? Вы, мне кажется, работаете не покладая рук и, в конце концов, выведете убийцу на чистую воду, у меня на этот счет даже нет сомнений… И у Ираиды Леонидовны тоже.

Брянцев хмыкнул:

— Вы так хорошо меня знаете?

— Да уж знаю! Вы для Иды были… Она о вас очень высокого мнения. И люди много хорошего о вас говорят.

— Люди, люди… — Брянцев с озабоченным видом пододвинул Савиной листы протокола: — Распишитесь, пожалуйста.

Однако расписавшись, Савина не спешила уходить:

— Вы меня заинтриговали, Сергей Алексеевич! Вот уж никак не думала, что какой-то милиционер…

— Чего только не случается в жизни, Ангелина Федоровна! — философски изрек Брянцев и стал перекладывать в сейф папки со стола. — Вы меня извините, но мне необходимо бежать на совещание к начальству, — с этими словами он вышел из-за стола, чтобы подать Савиной шубку, и пока она не вышла из кабинета, продолжал ворчать на свое начальство, которое чуть не каждый день устраивает по разным поводам совещания и буквально не дает работать.

Брови у Брянцева сумрачно сбежались к переносице, взгляд сделался жестким и холодным, на скулах вздулись желваки. Бросив на стол очки, шумно отодвинул стул и забегал взад и вперед по кабинету.

— Боюсь, мы уже опоздали, — и, внезапно остановившись перед Филиппом, спросил, тыча пальцем ему в грудь: — А у тебя нет такого чувства?

— Какие там чувства… твою мать! — огрызнулся Филипп. — Эта девка меня уже достала!

— Позвоню-ка Орлинковой на работу! — Брянцев уселся за стол и нашел в ежедневнике номер телефона. Торопливо крутя диск, продолжал сокрушаться: — Опоздали, опоздали на хер!.. — и с надеждой в голосе: — Аллоу!.. Будьте добры, Орлинкову! Ираиду Леони… Что?.. И не звонила?.. — озабоченно взглянул на Филиппа: — Не появлялась она в офисе. Звонили ей домой — телефон не отвечает… — для пущей убедительности Брянцев набрал и домашний номер, долго слушал гудки. — Глухо…

— Ты думаешь, что-то случилось? — спросил Филипп.

— Думаю, — Брянцев поскреб щеку. — Но что делать — ума не приложу: не ломать же дверь… Придется ждать завтрашнего утра. Хотя стой: у Карташова должен быть код! — он опять схватился за трубку, позвонил на завод и попросил позвать к телефону Карташова.

Ждать пришлось долго.

— Почему ты решил, что мы опоздали? — спросил Филипп.

— А ты не обратил внимания: Савина говорила об Орлинковой как о покойнице? «Мы с ней как подруги были », «вы для Иды были »…

— Да, дела…

— Ты на машине? — спросил Брянцев.

Тот кивнул.

Код Карташов вспомнил не сразу:

— Не то триста восемьдесят два, не то… Нет, боюсь соврать, я ведь им ни разу не пользовался.

— Он у вас не записан? — спросил Брянцев.

Последовала небольшая заминка.

— Нет, но я вспомню, — пообещал Валентин. — А что случилось?

— Минут через десять ждите нас у проходной, — и Брянцев повесил трубку. — У меня с утра было дурное предчувствие, — признался он, доставая из шкафа свою куцую дубленку и лохматую черную шапку. — Ты при стволе?

Филипп кивнул и тоже стал одеваться.

— Тогда я свой не беру, — сказал Брянцев.

… Всю дорогу Валентин напрягал память, бормоча под нос сочетания цифр.

— А сама-то Ида где? — спросил он.

— Неизвестно, — сказал Брянцев. — Вы вчера не были у нее?

— Нет, — ответил Валентин.

— И не звонили?

— Нет. А что все-таки случилось?

— Орлинкова сегодня не явилась на работу, ее домашний телефон не отвечает. Есть повод для беспокойства?

— Пожалуй…

В конце концов, с большой долей уверенности Валентин остановился на двух вариантах: 382 или 328.

Подошел второй.

…Орлинкова лежала на боку возле кровати, неестественно подогнув под себя одну ногу и уткнувшись окровавленным лицом в темное бесформенное пятно на бирюзовом паласе.

На полу спальни, возле самой двери, Брянцев увидел записную книжку в неказистом пластиковом переплете, поднял, раскрыл. Удивленно присвистнув, завернул в носовой платок и опустил в карман.

— Что-то интересное? — спросил Филипп.

— По-моему, да, — лаконично ответил Брянцев и, выйдя из комнаты, прикрыл дверь. — Пойду вызывать бригаду.

— Савину, похоже, надо задерживать?

— О ней позаботится Игорь. А ты мчись в свою контору и задержи до моего прибытия Миронова.

— С этим как?.. — шепотом спросил Филипп направил большой палец на Карташова, который стоял к ним спиной, захватив голову руками и покачиваясь взад-вперед всем корпусом.

— Разберемся, — сказал Брянцев.

Отправив Филиппа с поручением, Брянцев велел Валентину пройти в кабинет, указал ему на кресло впереди письменного стола, сам уселся за стол и вызвал дежурную бригаду. Положив трубку, долго с задумчивым видом смотрел на Валентина, который сидел, уперев локти в колени и закрыв лицо ладонями.

— Вы спрашивали, что случилось, — приступил Брянцев к разговору. — Еще есть вопросы?

— Когда ее убили?

— По всей вероятности, вчера вечером или ночью. Кто убил — пока неизвестно. Вы не были вчера в этой квартире?

— Ни вчера, ни позавчера, — глухо проговорил Валентин, не отнимая от лица ладоней. — Но вчера вечером случайно проходил мимо ее дома и видел у нее в спальне свет…

— Вот как? Время точно не помните?

— Я минут через пять после этого посмотрел на часы, было без двадцати пяти восемь. А потом еще раз около десяти часов там проходил, и света в окне уже не было.

— Думаю, не в ваших интересах что-то скрывать от следствия, поэтому рассчитываю на полную откровенность.

— Спрашивайте, — Валентин отнял ладони от лица и, достав из кармана платок, высморкался. — Но я не знаю, как моя записная книжка…

Брянцев прервал его:

— До вашей записной книжки мы еще дойдем, а пока расскажите, как вы провели вчерашний день.