Ларс Кеплер - Соглядатай

— Пора тебе дать согласие на пробную выписку…

— Почему бы и нет.

— Что будешь делать, когда выйдешь отсюда? — спросил Эрик.

— А как, по-твоему? — улыбнулся Роки и достал из пачки половинку сигареты.

— Не знаю.

— Преклоню колени и возблагодарю Господа, — сыронизировал Роки.

— Ты станешь свободным. Но твое алиби означает, что у нас с тобой есть еще одна тема для разговора.

— Мило.

— Я приезжаю сюда потому, что полиция ищет серийного убийцу, чьи преступления напоминают убийство Ребекки Ханссон.

— Повтори-ка.

Мягкий ветерок взъерошил пустой пакет, и тот полетел через прогулочный двор, словно освобожденный от закона времени.

Роки стиснул зубы и прислонился к решетке, закрыв просветы между прутьями.

— Полиция ищет серийного убийцу, — повторил Эрик. — Его преступления напоминают убийство Ребекки Ханссон.

— Я пытаюсь осознать, что невиновен, — громко произнес Роки. — Пытаюсь понять, что я не убивал другого человека…

— Я понимаю, что…

— Я, мать его, жил вместе с убийцей девять лет, — закончил Роки, тыча себя в сердце.

— Роки? — окликнул охранник, приближаясь.

— Уж и порадоваться нельзя?

— В чем дело? — спросил охранник, останавливаясь перед ними. — Хочешь назад?

— Ты знаешь, что я безвинно осужденный? — сказал Роки.

— У нас в Карсуддене скоро будет сто процентов безвинно осужденных, — заметил охранник и удалился.

Роки с улыбкой посмотрел ему вслед и сунул сигареты в карман.

— Объясни, почему я должен помогать полиции, — сказал он и заслонил огонек спички ладонями.

— Умирают невинные люди.

— Потолковать можно, — проворчал Роки.

— Ты оказался здесь по милости настоящего убийцы, — сказал Эрик. — Понимаешь? Он и только он упрятал тебя сюда.

Роки затянулся и потер уголки рта огромным, желтым от никотина большим пальцем. Эрик посмотрел на его помятое лицо, глубоко посаженные глаза и сделал еще один заход:

— Тебя оправдают в апелляционном суде. И ты, может быть, снова станешь священником.

Роки молча курил, потом щелчком отправил полсигареты другому пациенту; тот с трепетом подобрал окурок.

— Чем я мог бы помочь полиции? — спросил Роки.

— Ты свидетель. Похоже, ты знал преступника, — продолжал Эрик. — Из твоих слов можно заключить, что он твой коллега.

— Почему?

— Ты говорил о каком-то проповеднике, — пояснил Эрик, изучая Роки. — «Грязный проповедник», может, тоже героинщик, как ты.

Священник уставился на рощицу. Машина для перевозки заключенных мелькнула на подъездной дорожке между стволами деревьев.

— Не помню, — медленно проговорил Роки.

— Мне показалось — ты его боишься.

— Бояться впору только торговцев наркотиками… Иные так просто психи, у одного был полный рот золотых зубов… я помню его, потому что его штырило оттого, что я священник… мне приходилось делать дофига всякой срани… денег не хватало, он хотел, чтобы я встал на колени и отрекся от Господа, тогда, мол, он продаст мне герыча, такие дела…

— Как его звали?

Роки покачал головой, пожал плечами.

— Вылетело из головы, — тихо сказал он.

— Ты мог иметь дело с наркодилером, которого звал Проповедником?

— Понятия не имею… У меня тогда было ощущение, что меня преследуют, — конечно, из-за ломки, но я знаю… однажды я получил новое облачение для литургии… Было утро, свет проникал в окно крестильни… тысячи красок горели над алтарем и вдоль среднего прохода…

Роки замолчал и стоял неподвижно, свесив руки.

— И что произошло?

— А?

— Ты рассказывал о церкви.

— Точно. Облачение валялось перед пресвитерием… обоссанное, ручейки растеклись по всему полу вдоль кирпичной кладки.

— Похоже, у тебя был недоброжелатель, — заметил Эрик.

— Я помню — померещилось, что кто-то пробрался ночью к пасторской усадьбе, я погасил свет, но никого не увидел… Хотя однажды под окном спальни я разглядел большие следы.

— Но был ли у тебя враг, который…

— А ты как думаешь? — нетерпеливо спросил Роки. — Я знал тысячи идиотов, и каждый второй убил бы родного брата за четверть грамма героиновой смеси… а я приторговывал вильнюсским амфетамином и ждал денег.

— Да, но я веду речь о маньяке, — настаивал Эрик. — Его мотив — не деньги и не наркотики.

Светло-зеленые глаза Роки уставились на него.

— Может, я и встречал убийцу, о котором ты толкуешь. Но откуда мне это знать? Ты ничего мне не говоришь… дай какую-нибудь деталь, вдруг это подстегнет мою память.

— Я не участвую в расследовании.

— Но ты знаешь больше, чем я, — настаивал Роки.

— Я знаю, что одну из жертв звали Сусанна Керн… До замужества ее звали Сусанна Эрикссон.

— Такой я не помню, — сказал священник.

— Ее закололи ножом… изрезали грудь, шею и лицо.

— Как, по словам полиции, я сделал с Ребеккой, — сказал Роки.

— И телу придали особую позу — убитая сидела, приложив руку к уху, — продолжал Эрик.

— С другими — то же самое?

— Не знаю…

— От меня не будет толку, если я не узнаю больше. Моей памяти нужно за что-то зацепиться.

— Понимаю, но я не…

— Как звали других жертв?

— Я не допущен к предварительному расследованию, — закончил Эрик начатую фразу.

— Что ты, мать твою, в таком случае здесь делаешь? — взревел Роки и широкими шагами пошел прочь по газону.

Было уже пять часов; Эрик шел по коридору психиатрической клиники с чашкой кофе в руке. За рифленым стеклом лестничной двери он увидел неподвижную долговязую фигуру. Эрик достал ключи и, остановившись перед дверью своего кабинета, понял, что человек за стеклом — это снова его давний пациент Нестор.

— Ты меня ждешь? — спросил Эрик и двинулся к нему.

— Спасибо, что подвез.

— Ты уже благодарил.

Тонкая рука, поглаживавшая грудь, серая, как шелк, замерла.

— Я т-только хотел с-сказать, что с-собираюсь завести новую с-собаку, — тихо проговорил Нестор.

— Прекрасно! Но ты знаешь — не обязательно рассказывать это мне.

— Знаю. — У Нестора слегка порозовели щеки. — Но я все равно б-был неподалеку, прибирал на маминой могиле, и вот…

— Все нормально?

— Как, по т-твоему, маму можно похоронить п-поглубже?

Он замолчал и попятился — по коридору шла Нелли. Она, улыбаясь, помахала Эрику, но, увидев, что он занят, остановилась у своего кабинета и стала искать ключи в блестящей сумочке.

— Мы можем назначить время и поговорить, если хочешь. — Эрик взглянул на свою дверь.

— Это не обяз-зательно, я п-просто… — торопливо говорил Нестор. — С-собака — важный шаг для меня… и…

— Ты теперь здоров и можешь делать, что хочешь.

— Я помню, каким б-был, когда пришел к тебе, я… Проси меня, о чем хочешь, Эрик.