Ларс Кеплер - Соглядатай

Мертвое тело, ничем не прикрытое, такое беззащитное.

Скелет в гробу казался маленьким, словно детским, но Нолен убедительно заявил, что речь идет о взрослой женщине.

— Рост примерно метр шестьдесят пять, — пробормотал он.

Женщину похоронили в футболке и трусах, кости проступали под тканью, закругления ребер не повреждены, но на тазовых костях ткань просела.

Нанесенный текстильной краской кобальтово-синий ангел еще угадывался на футболке.

Фриппе обошел могилу, фотографируя покойную под разными углами. Нолен достал щеточку и принялся сметать землю и обломки крышки со скелета.

— Левая рука отрублена у плеча, — объявил Нолен.

— Вот и наш ночной кошмар, — тихо сказал Йона.

Они смотрели, как Нолен осторожно поворачивает череп покойницы. Нижняя челюсть отвалилась, но в остальном череп был целым.

— Глубоко проникающий удар широким острым предметом, нанесенный в переднюю часть черепа, — констатировал Нолен. — Лобная кость, скуловая кость, верхнечелюстная кость… удар доходит до ключиц и грудины…

— Проповедник вернулся, — сказал Эрик, ощущая пустоту под ложечкой.

Нолен продолжал сметать землю со скелета. Возле бедренной кости он нашел часы с поцарапанным стеклом. Кожаный ремешок превратился в серую труху.

— Похожи на мужские, — сказал Нолен, вертя часы в руках.

На задней стороне виднелись кириллические буквы. Нолен достал мобильный телефон, сфотографировал надпись.

— Отправлю Марии из Института славистики, — пробормотал он.

Йона получил еще одну инъекцию кортизона в бедро и сейчас, вооружившись длинным деревянным шестом, отрабатывал технику боя в ветвистом саду на задах дома.

Тогда, на кладбище, пока они ждали перевода выгравированных на часах слов, Нолен пытался разыскать коллегу, выписавшего справку о причине смерти Натальи.

Сейчас Эрик сидел за роялем, наблюдая, как друг отрабатывает приемы блокировки и атаки, — скольжение тени на тонких льняных занавесках.

Словно китайский театр теней, подумал он и уставился на клавиши перед собой.

Он хотел поучить этюд, но не было сил. Мысли разбегались. По-прежнему не удавалось дозвониться до Джеки, а час назад с работы позвонила Нелли, собираясь заехать к нему.

Эрик медленно положил мизинец на клавишу, извлек первый звук — и тут зазвонил телефон.

— Эрик Мария Барк, — сказал Эрик.

— Здравствуйте, — послышался тонкий голосок. — Меня зовут Мадлен Федерер, и…

— Мадде? — ахнул Эрик. — Ну как ты?

— Хорошо, — тихо ответила девочка. — Я взяла телефон у Роситы… Я только хотела сказать — как здорово, что ты приходил к нам.

— Мне так нравилось бывать с тобой и твоей мамой.

— Мама скучает по тебе, но она такая упертая и притворяется…

— Слушайся ее, и…

— Мадде! — крикнул кто-то. — Что ты делаешь с моим телефоном?

— Прости, что я все испортила, — торопливо проговорила девочка, и разговор прервался.

Эрик сполз с рояльной табуретки и остался сидеть на полу, закрыв лицо руками. Потом лег на спину и уставился в потолок, думая, что пора взять жизнь в свои руки и покончить с таблетками.

Он привык вести пациентов к победе.

Тьма сгущается перед рассветом, говорил он обычно.

Эрик со вздохом поднялся, умылся и сел на ступеньки перед застекленной дверью.

Йона со стоном повернулся, тихо стукнул палкой и, запнувшись, отступил назад. Замер, встретился с Эриком глазами.

Пот стекал по его лицу, в мускулах пульсировала кровь, он дышал глубоко, но размеренно и свободно.

— Успел взглянуть на прежних пациентов?

— Я нашел нескольких детей священников, — сказал Эрик, слыша, как у дома останавливается автомобиль.

— Передай имена Марго.

— Но я только начал просматривать архивы, — ответил Эрик.

Нелли обошла дом, помахала рукой и подошла к мужчинам. Узкая куртка и черные брючки ловко сидели на ней.

— Нам бы надо быть на лекции Ракели Егуда, — сказала Нелли, усаживаясь рядом с Эриком.

— Лекция была сегодня?

У Йоны зазвонил телефон; он отошел к сараю и лишь тогда ответил.

У Нелли был усталый и подавленный вид. Нежная кожа под глазами посерела, на лбу пролегли морщины.

— Ты не можешь сделать заявление по закону Марии сам? — спросила она.

— Я думаю об этом.

Нелли только покачала головой и печально взглянула на него.

— Как, по-твоему, у меня полные губы? — спросила она. — Губы ведь становятся тоньше с возрастом. А Мартин… у него пунктик на губах.

— А что Мартин? Он разве не делается старше?

— Не смейся, но я подумываю об операции… Я не готова стать старой, я не хочу, чтобы кто-то считал, будто делает мне одолжение, занимаясь со мной любовью.

— Нелли, ты чертовски привлекательна.

— Я это говорю не для того, чтобы ты мне льстил, но я больше не чувствую… — Она замолчала; подбородок задрожал.

— Что случилось?

— Пустяки. — Нелли осторожно вытерла под глазами и подняла взгляд.

— Поговори с Мартином об этих порнофильмах, если они тебя так огорчают.

— Не огорчают, — улыбнулась она.

Йона закончил разговор и подошел к ним с телефоном в руке.

— В Институте славистики рассмотрели буквы на мужских часах… Буквы определенно белорусские.

— Что там написано? — спросил Эрик.

— «Андрею Калёву за неоценимый вклад в работу. Военный факультет, Университет им. Янки Купалы».

Они проследовали за Йоной в кабинет. Меньше чем за пять минут он отследил имя. В Интерполе сто девяносто стран-участниц, и в отделе международного сотрудничества Йону переключили на офис Центрального государственного бюро в Минске.

Там он узнал, что Андрея Калёва не объявляли в розыск, а вот женщину по имени Наталья Калёва из Гомеля, напротив, разыскивали по всей стране.

Женщина на том конце провода сообщила на британском английском, что Наталья — женщина, которую Роки называл Тиной, — предположительно стала жертвой торговцев людьми.

— Близкие сообщали, что какая-то подружка позвонила или написала из Швеции и соблазнила Наталью приехать через Финляндию без вида на жительство.

— Это все? — спросил Йона.

— Вы можете поговорить с ее младшей сестрой, — сказала женщина в трубке.

— Сестрой?

— Она отправилась в Швецию искать Наталью и наверняка еще там. Регулярно звонит нам, спрашивает, нет ли новой информации.

— Как зовут сестру?

— Ирина Калёва.

На центральной кухне NBA в Кунгсхольмене пахло вареной картошкой. У плит суетились повара в белых халатах и с сетками на волосах. От кафельных стен и обитых жестью столов гулко отдавался стук измельчителя отходов.

Эрик попросил Нелли поехать к Ирине вместе с ними. То, что психолог — женщина, может оказаться очень кстати, когда Ирина узнает, что ее сестра стала жертвой секс-торговцев и что ее убили.