Александр Горский - Время смерти

— Допустим. Но никогда не слышала о том, что в Эмиратах занимаются обувью. Разве оттуда вам что-то поставляют? А денег туда уходит почти столько же, как и в Шанхай. Странно, не правда ли?

— Не правда, — Герасимов недовольно скривился, — вы слышали про такое понятие, как международный финансовый центр? Так вот международный финансовый центр — это уже не Гонконг и не Лондон. Это Дубай. Именно там идет большинство расчетов за нефть, золото, алмазы.

— Китайские босоножки, — подхватила Крылова.

— И китайские босоножки. Вы напрасно иронизируете. Эти самые китайские, как вы говорите, босоножки, производят компании, сопоставимые по размаху с нашими естественными монополиями. А может быть, и крупнее. И многие из них имеют представительство в Эмиратах и счета в местных банках. Китайцы, знаете ли, тоже не хотят хранить все деньги под крылом своей любимой компартии.

— А вы тоже, значит, не хотите?

— Что именно? — не понял Герасимов.

— Ну как, что? Хранить под крылом.

— Нет, знаете ли, не горю желанием. Вы уж меня извините, но сегодня утром ты под крылом, а к вечеру уже в коготках. Лучше летать подальше от крупных птиц.

— Понятно. А кому принадлежит Shoeman Investment? Кто контролирует счет?

— Этого я вам не скажу. Именно для того и существуют эта и подобные ей компании, чтобы иметь возможность не разглашать бенефициаров.

— Секрет, значит… Я так и думала. А Никитина имела доступ к этому секрету?

— С чего бы вдруг? — вскинулся Герасимов. — Это совершенно не в ее компетенции.

— С чего? Но она ведь входила в совет директоров, — в свою очередь удивилась Крылова.

Дребезжащий смех отразился от полированной стеклянной поверхности стола.

— Совет директоров является, точнее, являлся до гибели Николая Анатольевича сугубо декоративной конструкцией. Был собственник, который решал все ключевые вопросы. Остальные работали в рамках своих полномочий. Не более того.

— А не могло быть так, что кто-то свои полномочия немного превысил и Никитина об этом узнала?

— И ее за это убили, — продолжил ее мысль Герасимов. — Знаете, это уже перебор. Наше предприятие всегда старалось беречь свои маленькие секреты, но говорить о том, что за них кого-то могли убить, это уже нонсенс. Я больше не буду продолжать с вами эту беседу, она идет в очень странном направлении.

— Это ваше право, Валерий Петрович. Так же, как у меня есть право пригласить вас в Следственный комитет, где вам придется продолжить этот неприятный для вас разговор. Можете быть уверены, этим правом я обязательно воспользуюсь, причем в самое ближайшее время.

— Тогда до встречи, — мрачно отозвался Герасимов, — надеюсь, что сейчас вы покидаете наш офис?

— Не угадали. У меня есть еще пара вопросов к руководителю службы безопасности. Вы, случайно, не знаете, ваш друг на месте?

— Гуревич? Понятия не имею, — пожал плечами Валерий Петрович, — должен быть на месте, но он часто уезжает. И с чего вы взяли, что он мой друг?

— Ну как же, вы ведь так любите с ним вместе летать в Дубай, — усмехнулась Крылова, увидев, как побледнел Герасимов, — несомненно, в рамках своих полномочий. Где, кстати, его кабинет?

— В этом же здании, этажом ниже. Спуститесь по лестнице и налево. Все левое крыло это служба безопасности, — холодно процедил Герасимов.

— Вы очень любезны, Валерий Петрович, — улыбнулась ему на прощание Крылова, — а ведь странно, да? Такая большая служба безопасности, а опасности прямо на каждом шагу. То пожары, то убийства, то похищения. Недорабатывает безопасность ваша, Валерий Петрович. Встряхнуть их надо, как вы думаете?

— Я непременно над этим подумаю. — Герасимов не мог дождаться, когда говорливая посетительница наконец покинет его.

— Подумайте, Василий Петрович, подумайте. Ну до встречи! До скорой нашей с вами встречи.

Крылова была уверена, что, как только она вышла из кабинета, Василий Петрович немедленно позвонит Гуревичу. Это ее нисколько не смущало. Звонок Герасимова в данном случае будет означать только одно: Гуревич начнет нервничать на две минуты раньше. Может быть, это именно то, что ей сейчас нужно.

Последовав совету Герасимова, она спустилась на один этаж и повернула по коридору налево. Почти все левое крыло здания было отсечено стеклянной матовой перегородкой, на которой висела серебристая металлическая табличка. «Служба безопасности и контроля», — прочитала Крылова и нажала кнопку переговорного устройства.

— Вы к кому? — донеслось из динамика.

— Мы к господину Гуревичу. — Виктория поднесла к глазку видеокамеры свое удостоверение.

— Минуту, — отозвалось переговорное устройство.

Крылова убрала удостоверение в сумочку и от нечего делать начала считать. На тридцати восьми замок негромко щелкнул и дверь приоткрылась.

— Вы очень, очень любезны, — помахала она рукой дежурившему на входе охраннику, — какой кабинет Германа Юрьевича?

— Последний кабинет по коридору, — указующе махнул рукой охранник.

Виктория неторопливо двинулась по коридору. Не успела она пройти и несколько шагов, как дверь дальнего кабинета распахнулась, и навстречу ей вышел сам руководитель службы безопасности.

— Виктория Александровна, здравствуйте, мне сказали, что вы хотите со мной пообщаться.

— Валерий Петрович сказал? — усмехнулась Крылова, — здравствуйте, Герман Юрьевич.

— Так ведь охранник сообщил, — не стал признаваться Гуревич, — лучше просто Герман.

— Ясно, охранник, — не стала спорить Вика, — что же, ведите в свои апартаменты, если вы не против. Действительно хотелось бы задать вам несколько вопросов.

— Прошу вас. Может быть, кофе? Я как раз собирался выпить чашечку.

— Почему бы и нет?

Они сели в кресла возле небольшого кофейного столика и некоторое время разглядывали друг друга. Лицо Гуревича не выдавало его эмоций. «А ведь он красив, очень красив. Один подбородок чего стоит», — отметила Виктория. Она уже видела Гуревича на фотографиях, но в жизни он был еще лучше. Уверенный взгляд, прямой нос, четко очерченные крупные чувственные губы и ямочка. Ямочка на волевом подбородке, которая наверняка вскружила не одну женскую голову.

— Так чем я могу быть полезен Следственному комитету? — улыбнулся Герман, обнажив ровные белые зубы. — Постараюсь ответить на все ваши вопросы, насколько это будет в моих силах, естественно.

— Вот хотела спросить, Герман, почему вы с такими данными в кино не снимаетесь? — улыбнулась в ответ Виктория. — Мне кажется, на большом экране вы смотрелись бы великолепно.

— Так ведь не зовут, Виктория Александровна, — добродушно рассмеялся Гуревич, — да и мне такая мысль в голову, признаться, не приходила.

— А жаль, вы могли бы быть главным героем какого-нибудь фильма. Или наоборот, главным злодеем. Это всегда интересно, когда отрицательный персонаж хорош собой.