Клер Макинтош - Я отпускаю тебя

Угадай, куда я сегодня ездил. Ну, давай, с трех попыток!.. Не знаешь? В Оксфорд, к твоей сестрице. Если кто и знает, где ты скрываешься, так это «леди Ева». Ее дом мало изменился за прошедшие пять лет: все те же идеально подстриженные лавровые деревья по обе стороны аллеи и тот же дурацкий дверной звонок.

Улыбка Евы растаяла, едва она увидела меня.

– Йен, – ровно сказала она, – какой сюрприз.

– Давно не виделись, – отозвался я. У твоей Евы с самого начала недоставало смелости прямо сказать, что она обо мне думает. – Ты так весь дом выстудишь, – сделал я замечание, перешагнул порог и пошел по выложенному черными и белыми плитками полу. Еве ничего не оставалось, кроме как закрыть дверь и поспешить за мной. Проходя, я якобы случайно задел ее груди. «Леди Ева» обогнала меня и первой вошла в гостиную, показывая, кто в доме хозяйка. Жалкое создание…

Я уселся в кресло Джеффа, зная, что она терпеть этого не может. Ева опустилась в другое, напротив. Я видел, что она с трудом сдерживает желание спросить, зачем я пожаловал.

– Что, Джеффа дома нет? – осведомился я, и в глазах Евы мелькнул страх. Она боится меня, понял я, и эта мысль оказалась неожиданно возбуждающей. Меня давно интересовало, какова «леди Ева» в постели: неужели такая же консервативная, как ты?

– Поехал с детьми в город.

Она двинулась на стуле. Я нарочно тянул паузу, и Ева не выдержала:

– Зачем ты приехал?

– Мимо проезжал, – отозвался я, оглядывая просторную гостиную. Ева обновила интерьер – тебе бы понравилось: она выбрала такую же банальную блеклую гамму, как ты хотела для нашей кухни. – Давно не виделись, Ева.

Она чуть кивнула в знак согласия, но не ответила.

– Я ищу Дженнифер, – сказал я.

– В смысле?! Только не говори, что она наконец бросила тебя!

Это прозвучало с большей страстностью, чем я в ней предполагал.

На колкость я решил не реагировать.

– С ней все в порядке? Где она живет?

У нее хватило наглости беспокоиться о тебе. После всех ее слов. Лицемерная тварь.

– Ты хочешь сказать, что к тебе она не приезжала?

– Я не знаю, где она.

– Да ладно! – Я не поверил ей ни на секунду. – Вы же так нежно общались – у тебя наверняка есть какие-то предположения!

У меня снова задергался угол глаза, и я потер веко рукой.

– Мы пять лет не разговаривали, Йен. – Ева встала. – Все, тебе пора.

– Ты хочешь сказать, она пять лет не давала о себе знать? – Я вытянул ноги и уселся поудобнее. Я сам решу, когда уходить.

– Нет, – ответила Ева, невольно взглянув на каминную полку. – Я прошу тебя уйти.

Камин у нее был совершенно безликий, с аккуратным таким газовым пламенем и фальшивыми углями. На выкрашенном белой краской навершии стояли дорожные часы, а справа и слева всякие открытки и приглашения.

Я сразу заметил то, что Ева ни за что не хотела мне показывать. Ты бы получше подумала, Дженнифер, прежде чем присылать нечто столь характерное. Фотография резко выделялась среди приглашений с позолоченным краем: пляж, снятый с высоты, с какого-то скалистого уступа. На песке буквы, составлявшие слова «Леди Ева».

Я встал и дождался, пока Ева первой направится к дверям. На прощание я наклонился и поцеловал ее в щеку, почувствовав, как она с отвращением отшатнулась. Я подавил острое желание швырнуть ее о стену за то, что лгала мне.

Твоя сестрица распахнула дверь, и я устроил небольшой спектакль, ища ключи.

– Должно быть, в кресле выпали, – «сообразил» я. – Я сейчас.

Оставив Еву стоять в холле, я вернулся в гостиную, взял фотографию и перевернул, однако адреса, который я так надеялся найти, не было, а лишь какое-то сиропно-приторное послание твоим скачущим почерком. Ты же писала мне записки и оставляла их под моей подушкой и в портфеле! Почему ты перестала мне писать? У меня сжалось горло. Я вгляделся в фотографию. Где же ты? Напряжение угрожало вылиться в приступ бешенства, и я разодрал фотографию пополам и еще раз пополам, сразу почувствовав себя лучше. Обрывки я сунул за каминные часы за мгновение до того, как в гостиную вошла Ева.

– Нашел, – сказал я, похлопав себя по карману.

Она обвела глазами комнату, несомненно, ожидая увидеть какой-то непорядок. Пусть смотрит, думал я. Пусть заметит.

– Очень рад был увидеться, Ева, – сказал я. – Обязательно зайду еще, как только буду в Оксфорде.

Я пошел к выходу. Ева открыла рот, но оттуда не вырвалось ни звука.

– Жду с нетерпением, – закончил я за нее.

Я сел искать в Интернете, едва приехав домой. В высоких скалах, окружавших пляж, и в сером небе со зловещими тучами было нечто чисто британское, поэтому я набрал в строке поиска «пляжи Великобритании». Я просматривал сотни снимков, кликая на новые и новые страницы, но мне попадались лишь фотографии из туристических путеводителей, где оказалось полно детей, играющих у моря на песке. Тогда я изменил параметры поиска, добавив «пляжи со скалами в Великобритании». Я найду тебя, Дженнифер. Куда бы ты ни скрылась, я тебя найду.

И приеду за тобой.

Бетан шагает мне навстречу в низко надвинутой вязаной шапке и заговаривает еще издали. Умный ход; я не могу разобрать слов, но не могу и уйти, раз со мной говорят. Я останавливаюсь и жду, пока Бетан подойдет.

Мы бродили по полям, Бо и я, держась подальше от скал и неспокойного моря. Я теперь боюсь подходить к морю, страшась не воды, а своего разума. Я чувствую, что схожу с ума, и как бы я ни утомляла себя ходьбой, от этого мне не уйти.

– Я так и думала, что это вы здесь наверху!

Трейлерный парк отсюда едва видно – из окна ее магазина я, должно быть, выгляжу крошечным пятнышком на склоне горы. Улыбка Бетан по-прежнему открытая и теплая, будто ничего не изменилось с нашей прошлой встречи, хотя она не может не знать, что я арестована и отпущена из тюрьмы до суда. Вся деревня об этом знает.

– Я как раз собралась погулять, – заявляет Бетан. – Пройдемся?

– Вы же никогда не гуляете?

Губы Бетан чуть изгибаются в улыбке:

– Ну, значит, вот так сильно мне хотелось вас увидеть!

Мы с Бетан как-то сразу начинаем идти в ногу, а Бо, этот вечный охотник за кроликами, убегает вперед. День морозный и ясный – дыхание повисает туманным облачком. Приближается полдень, но земля еще твердая от ночного мороза; похоже, весна никогда не настанет. Я пристрастилась вычеркивать дни на календаре; дата, когда мне предстоит явиться в полицейское управление, отмечена большим черным крестом. Осталось десять дней. Из памятки, которую мне вручили в изоляторе, я знаю – суд может состояться не сразу, но все равно я вряд ли проведу это лето в Пенфаче. Интересно, как сильно я буду скучать.

– Я так понимаю, вы знаете, – говорю я наконец, не в силах дальше выносить молчание.