Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

– Прекрасно! Я бы не отказалась сесть. Знаешь, на таком сроке беременности некоторые позы отнимают все силы. Кстати, это Фабиан Риск, мой коллега из Государственной криминальной полиции. – Малин глазами показала на Фабиана, протиснувшись в прихожую и найдя стул. – О… Это как раз то, что нужно.

– Извини, но в чем дело?

– Оссиан Кремп. Тебе знакомо это имя?

– Значит, это вы загнали его на рельсы метро и подстрелили.

– Нет, это другой коллега. Но нам надо с ним встретиться. Как можно быстрее.

– Исключено, – врач покачал головой. – Вы уже достаточно навредили. Оссиан понес наказание и заслуживает, чтобы ему дали спокойно пожить. Я не могу припомнить никого из моих клиентов, кто бы так работал над собой, как он. И тут приходите вы и переворачиваете с головы на ноги все его существование.

– А что вас так беспокоит? – спросил Фабиан. – Что вы не получите деньги за квартиру?

Врач резко повернулся к Фабиану.

– У меня есть разрешение жилищного кооператива, и я плачу налог со всей суммы, если вы об этом. Нет ничего незаконного…

– А кто говорит о чем-то незаконном? Я скорее имею в виду профессиональную этику, согласно которой нельзя заходить за грань и вступать в слишком личные отношения со своими клиентами.

– Ты так и поступил? – спросила Малин.

– В смысле?

– Зашел за грань?

– Вообще-то нет, – врач поправил маленькие очки дрожащей рукой. – А вот вы свели на нет всю его реабилитацию. Это целиком ваша вина.

– Жаль, что это так. Но ты забываешь одну маленькую деталь. – Малин показала несколько снимков Карла-Эрика Гримоса с пустыми глазницами.

– Это не он. Это невозможно, – врач, фыркнув, отдал снимки и заложил за ухо седые локоны.

– А почему это так невозможно?

– Я разве не вижу, как вы относитесь к моей работе? Дорогое времяпровождение для людей, которые испытывают жалость к себе и не знают, куда девать деньги. Или в случае с Оссианом Кремпом – деньги налогоплательщиков. Но могу сказать вам, что это – наука, и по сравнению со многим другим довольно точная. Нам с Оссианом удалось докопаться до самой сути и выяснить, с чем связана его проблема.

– И с чем?

– Давайте признаем, что у вас нет нужных инструментов, и вы даже не можете приблизиться к более глубокому пониманию. Он все осознал, и это главное. К тому же он принимает лекарства, и я полностью убежден в его невиновности. – Мужчина скрестил руки, чтобы обозначить, что он взял ситуацию под контроль.

– А что случится, если Кремп не будет принимать лекарства? – спросил Фабиан. – Если он только утверждает, что принимает, а на самом деле не делает этого несколько месяцев.

– Это гипотетический вопрос. Оссиан никогда бы не стал мне врать.

– Разве?

– Посмотри вот на это, – Малин встала со стула и показала несколько снимков жертв по делу шестнадцатилетней давности. – Видишь сходство?

Врач неохотно посмотрел на снимки.

– Мы подозреваем, что он где-то спрятал еще две жертвы, – сказал Фабиан. – Адама Фишера, о котором вы наверняка читали в газетах, и вот эту женщину, – он достал фото женщины из автобуса с вырезанными глазами.

– О боже… – врач закрыл рот рукой.

– Вы ее знаете?

Он покачал головой.

– Нет, но в период болезни Оссиан делал именно так. В ходе следствия ничего не выяснилось. Не спрашивайте меня почему. Но мне он рассказывал, как не мог себя сдерживать. Во время обострения он мог вырезать глаза на каждой газетной странице. – Врач сел на стул. Внезапно он очень сильно побледнел.

– Принести воды? – спросила Малин.

Врач кивнул и положил голову на руки.

Дуня Хоугор никогда раньше не была в Хельсингборге. Они с Карстеном несколько раз говорили о том, что надо бы поехать, но все никак не могли собраться. На самом деле их не очень-то тянуло в Швецию. Один раз они поехали в Мальме после того, как рухнула шведская крона, и сделали несколько очень удачных покупок. Но выгода испарилась в ту же секунду, когда они заказали в ресторане бутылку вина.

Но приехав сюда, она сразу же заметила, что город величественней и красивей, чем Хельсингер. Она почему-то считала, что Хельсингборг – грязный промышленный город безо всяких развлечений. Что-то вроде Восточной Европы. Хотя она не была и в Восточной Европе. Так что ей остается только признать, что она ни о чем понятия не имеет, думала Дуня, съезжая вниз по эскалатору в зал прибытия вокзала Кнутпунктен.

Она позвонила Утесу, как только паром вышел из Хельсингера, и сейчас увидела его среди встречающих. Утес стоял внизу с табличкой, на которой с ошибками было написано ее имя. Он оказался маленького роста, с фигурой в форме груши, и выглядел совсем не так, как она себе представляла, когда говорила с ним по телефону.

– Привет, я – Дуня, – она протянула руку.

– Вот как, да… – пробормотал он и пошел к выходу.

Дуня поспешила за ним.

– По пути сюда я обошла паром. У них есть камеры только на автомобильной палубе.

Он что-то неслышно пробормотал, пультом отпер машину и открыл багажник. Дуня положила свою сумку, не понимая, почему ее шведского коллегу словно подменили. Она открыла дверь со стороны пассажирского сиденья, села и пристегнулась ремнем безопасности.

– Извини, что-то произошло? – спросила она и стала ждать ответ.

– Прости, я не понимаю по-датски, – ответил коллега по-английски и выехал на улицу.

– Нет, понимаешь. Ты прекрасно меня понимал, когда мы говорили по телефону, – по-английски ответила ему Дуня.

– Нет, не понимал.

Дуня не знала, что ей думать. Он что, издевается над ней? Она засмеялась, но замолчала, как только поняла, что он смотрит на нее как на заразную. Она что-то не так сказала? Или Утес страдает какой-то формой шизофренического расстройства личности? Она ничего не понимала и решила больше ничего не говорить. Когда они через семь минут наконец заехали на парковку у здания полиции к северу от Хельсингборга, она открыла дверь и вышла из машины до того, как та полностью остановилась.

– Я так и думал, что вы должны сейчас приехать, – послышался голос от входа в здание.

Дуня повернулась и увидела, как ей машет высокий крупный мужчина. На всякий случай она помахала ему в ответ, хотя не узнала его. Затем достала из багажника свою сумку, пошла к входу и пожала мужчине руку.

– Привет! – Он взял ее сумку. – Давай я понесу.

– Но… Это ты Утес?

– Надеюсь, что я. Если ты не имеешь в виду Утес рядом с Квидинге, – ответил мужчина со смехом и повел ее внутрь.

– Извини, но я немного сбилась с толку. Разве не ты должен был меня встретить?

– Да, но мы как раз получили снимки, сделанные всеми дорожными камерами во всей провинции Сконе, и вместо себя я послал Хуго Эльвина. Мне, наверное, надо было позвонить тебе и сказать. Но ты знаешь, что значит, когда следствие в самом разгаре. Тогда все остальное отходит на второй план. Я надеюсь, все прошло без проблем. – Он приложил свой пропуск, набрал код и открыл дверь.