Сью Графтон - О - значит опустошенный

- Не могу помочь. Но вы можете зайти и посмотреть.

Удивленная, я спросила:

- Правда? Вы не возражаете, если я буду везде ходить?

- Это не закрытый клуб. Любой может присоединиться.

- Спасибо.

Я обошла общую комнату, которая была достаточно просторной, чтобы вместить двадцать пять человек без намека на толкучку. В углу стоял большой телевизор, но экран был темным.

Там присутствовал одинокий книжный шкаф, полки которого были забиты древними на вид энциклопедиями. Какой-то парень пристроился спать на диване, укрывшись курткой.

Шло несколько разговоров, но в основном люди ничего особенного не делали. Исключением были две женщины, сидевшие на диване с вязальными проектами. Одна распускала ряд за рядом розовый свитер, который уменьшался на глазах в ее руках, другая воевала с толстыми спицами и мотком зеленой шерсти. Изделие, которое она вязала, невозможно было идентифицировать, что-то с комками, неровными краями и дырками там, где петли убежали от нее. В эти дня я вяжу нечасто, но страдания мне знакомы. Та же тетушка, которая заставляла меня заучивать реки мира, согласно их длине (Нил, Амазонка, Янцзы, Миссисипи-Миссури, Енисей, Желтая и так далее), еще научила меня вязать на спицах и крючком — не для удовольствия, а с намерением воспитать терпение. Мне было шесть лет, возраст, когда никакой ребенок не может сидеть на месте больше минуты.

Ближе к делу: ни Данди, ни Перл, ни Феликса, и я прошла так далеко, как смогла. Мертвец был мертв. Если ему нужна была моя помощь, было слишком поздно ее оказывать.

Завтра с утра позвоню Эрону Блумбергу и расскажу то, что узнала. Вооруженный именем и описанием покойного, он может поискать врача, который заполнит пробелы.

Определение «бродяга по имени Терренс, с хромой ногой» едва ли было окончательным, но это был шаг в нужном направлении. А мое участие на этом заканчивалось.

В понедельник я трижды безуспешно пыталась дозвониться до Эрона Блумберга. Я оставляла сообщения с просьбой перезвонить, когда у него найдется минутка. Я могла бы изложить скудные факты, которые узнала, но я надеялась, что меня погладят по головке за находчивость.

Я провела большую часть дня, околачиваясь в офисе, почему-то чувствуя себя расстроенной и раздраженной. Ушла рано, приехав домой в 4.15, вместо обычных 5.00. Я дважды проехала мимо таверны Рози, в поисках парковочного места, обнаружив, что здание завернули в огромное прямоугольное покрывало со скрепленными концами. Красные, белые и бирюзовые полосы придавали ему вид цирка-шапито. Я поставила машину на углу Бэй, единственное полулегальное место, которое удалось найти.

Во дворе Генри был погружен в работу, в шортах, футболке и босиком. Его шлепанцы стояли в стороне, на дорожке. Его лицо было перепачкано, белые волосы влажны от пота, а ноги забрызганы грязью. Нос и щеки порозовели от осеннего солнышка. Видимо последние пару часов он занимался подготовкой своего газона к засеванию новой травой. Некоторые участки он атаковал культиватором, а потом выравнивал землю специальным катком, который взял напрокат. Кучка мульчи красовалась в сторонке, вместе с лопатой, прислоненной к стене.

Генри недавно обзавелся кипарисовой этажеркой для горшков с рассадой, которая теперь стояла в гараже. Она щеголяла цинковой поверхностью и двумя ящиками, где Генри хранил садовые перчатки и небольшие инструменты. На полку внизу он поставил лейки и мешок с мхом-сфагнумом. Примыкающая стена была предназначена для больших инструментов — вил с деревянными ручками, лопат, грабель и ножниц для стрижки кустов разного размера. Обведенные контуры гарантировали, что каждый инструмент вернется на свое место.

Наряду с другими осенними проектами, Генри пересаживал три дюжины бархатцев из пластиковых контейнеров, в которых они продавались, в терракотовые горшки. Он уже высадил у моего скромного крыльца полдюжины этих ржаво-золотых цветов, что я находила очень нарядным.

- Ты был занят, - отметила я.

- Перехожу к зиме. Через пару недель мы перейдем на зимнее время, и в этот час будет почти темно. Как ты? Чем занимаешься?

- Ничем особенным. Меня попросили опознать парня в морге, но я его никогда не видела.

- Почему тебя?

- У него в кармане был клочок бумаги с моим именем и телефоном. Блумберг, следователь коронера, решил, что мы были знакомы.

- И что это все значит?

- Кто знает? Он был бездомным, его нашли в спальном мешке на пляже. Это было в пятницу утром. Я пыталась узнать о нем, но выяснила не очень много. У меня сейчас нет никаких дел, так что хоть было, чем заняться. Тебе помочь?

- Я почти закончил, но буду рад компании. Я тебя не видел когда, с четверга?

- Да. С тех пор, как уехали Вилльям с Рози.

Я положила сумку на крыльцо и уселась на ступеньку, где Генри оставил свой блокнот . Пока он относил инструменты в гараж, я открыла блокнот у себя на коленях и изучила список дел, которые он вычеркнул. Он вычистил и наполнил птичьи кормушки, собрал последние летние травы для просушки, убрал с клумб завявшие однолетние цветы и посадил многолетние. Еще он вычистил и полил из шланга садовую мебель, которая сейчас сохла, перед тем, как он уберет ее в сарай до весны.

Появившись, Генри снял со шланга наконечник и начал его аккуратно сматывать.

- Что дальше? - спросил он.

Я поставила птичку возле задания, которое он только что закончил.

- После того, как ты закончил газон, осталось только проветрить шерстяные одеяла. Как Нелл?

- Она неплохо, но Вилльям стал большой болью в заднице, я имею в виду, буквально. Нелл была дома меньше часа, и он начал жаловаться на свой ишиас.

- У него ишиас? С каких пор?

Генри отмахнулся.

- Ты его знаешь — очень внушаемый и немножко ревнивый. Я говорил с ним в пятницу и услышал всю историю — симптом за симптомом. Сказал, что ему повезло, что он захватил с собой свою палку, хотя она мало помогает, учитывая интенсивность его болезни. Он вынужден был одолжить у Нелл ходунок, чтобы передвигаться с места на место. Он думал, что Рози должна отвезти его в больницу, но она была занята, готовя обед. Так что он заставил Чарли отвезти себя. Хорошая новость, или плохая, в зависимости от точки зрения — доктор посоветовал МРТ и Вилльям решил сделать это здесь. Он сказал, что ему нужен невропатолог и просил меня записать его.

- Он не должен вернуться до конца недели. Удивляюсь, как он переносит задержку.

- Вот как обстоят дела. Я начал обзванивать врачей, думая, что смогу записать его только на недели вперед, но у доктора Метцгера освободилось время на завтра, в девять утра.

Вилльям взял билет на первый рейс домой.

- А как насчет Рози?

- Она останется до конца недели, как планировалось. Я уверен, она рада его сплавить и думаю, что остальные тоже чувствуют облегчение. Они собираются научить Рози играть в бридж, чем Вилльям все равно никогда не интересовался. Он прилетает в пять, и как только я его встречу, он начнет мной помыкать. Он утверждает, что едва может нагнуться, чтобы завязать шнурки.