Сью Графтон - О - значит опустошенный

Я еще раз прочитала наклейку, поворачивая пузырек в руке, чтобы все было видно. Имя врача, выписавшего лекарство, было Линтон Рид.

Данди внимательно наблюдал за мной.

- Что ты там увидела?

- Я видела это имя в другом месте. Просто удивилась, когда увидела здесь.

- Это из программы, на которую он подписался прошлой весной, - сказал Данди.

- Анонимные алкоголики?

Перл сострила гримасу.

- Не они. Это другое. Администрация по продуктам и медикаментам заставляет фармацевтические компании попрыгать через обручи, перед тем, как одобрить новое лекарство. Он принимал три вида таблеток. Одна была от алкогольной трясучки, но я не думаю, что эта.

- Надеюсь, что «алкогольная трясучка», это то, как оно звучит.

- Конечно. Ты знаешь, как по утрам трясутся руки, пока не примешь пару капель бормотухи?

Я постаралась выглядеть не настолько ошарашенной, как себя чувствовала. У меня иногда трясутся руки, от злости или от страха, но не от белой горячки.

Пока что Перл обратилась к Данди.

- Я думаю, эти были для того, чтобы поддерживать его на уровне. Предохраняли от смен настроения.

- Нет, эти не для этого, - ответил Данди. - Те подавляли его жажду сладкого. Помнишь, он рассказывал, сколько конфет съедал? Никак не мог наесться, и все равно чуть не терял сознание. Когда его выгнали из программы, ему велели сдать все таблетки, сколько осталось.

Терренс не собирался этого делать.

- Почему его выгнали?

- Он пропускал встречи и слишком много жаловался. Он всегда скандалил и не подчинялся правилам.

- Вы когда-нибудь видели его доктора?

Я все пыталась привыкнуть к факту, что дорожки Дэйса и Линтона Рида пересекались.

- Не я, и я надеюсь, что он до меня не доберется, - ответила Перл. - Когда Терренс был в больнице, он так боялся этого человека, что выписался раньше времени.

- Когда это было?

- Кажется, в июне. Он ушел из больницы ..

- Лучше сказать, сбежал. - добавил Данди.

- Точно. Он сел прямо в автобус до Лос-Анджелеса и провел там месяц, пока не убедился, что вернуться безопасно.

- Почему он так его боялся?

- Потому, что он знал, что Дэйс говорил правду.

Она показала на пузырек.

- В тот день, когда он умер? Когда ты появилась? Мы решили, что тебе нужно это.

- Не возражаете, если я оставлю его себе?

- Конечно, - ответил Данди. - Терренс знал, чем ты зарабатываешь на жизнь. Он надеялся, что ты с этим разберешься, если с ним что-нибудь случится.

- С ним ничего не случилось , кроме того, что он мертв. По крайней мере, так утверждают в офисе коронера.

- Человеку было пятьдесят три года! - сказала Перл. - Он подписался на эти лекарства и после этого ему становилось все хуже и хуже.. Ты что, не слушаешь? То же самое случилось с его другом Чарльзом.

- Чарльз участвовал в той же программе?

- Не в то же время. Терренс записался позже, после того, как Чарльз умер.

- Почему вы не говорили мне этого раньше? Сколько раз мы говорили о Дэйсе, и я это слышу впервые.

- Мы не знали, от чего он умер. Он говорил, что они скажут «от естественных причин», и именно это ты сейчас сказала. Он украл эти таблетки, и я их отдаю, потому что он так велел, - сказал Данди. - Ты должна в этом разобраться.

- Разобраться в чем? Он убивал себя годами, в тюрьме и на свободе. Нельзя так делать, а потом удивляться, какой ущерб это нанесло.

- Он украл не только таблетки, - сказала Перл.

Я взглянула на нее с интересом.

- Ты говоришь о медицинских картах.

- Откуда ты знаешь?

- Потому, что они у меня.

- Он тебе их послал?

- Он послал их сам себе на адрес приюта. Один из волонтеров решил передать мне его почту.

- Вот и хорошо, - сказал Данди. - Мы не знали, куда это все попало, особенно после того, как боггарты ушли с его тележкой.

- Как он умудрился стащить карточки? Их обычно запирают на замок.

Данди улыбнулся.

- Легко. Он записался на прием к врачу в клинике. Его оставили в комнате, чтобы он разделся до прихода врача. Медсестра оставила его карточку в специальном кармане на двери, снаружи. Он подождал, пока она уйдет. Открыл дверь и убедился, что в коридоре никого нет. Взял карточку, спрятал под рубашкой, и преспокойно вышел наружу.

- Они обнаружили кражу довольно быстро, но Терренса уже не было, - добавила Перл.

- Он стащил еще пару карточек, - сказал Данди.

- Ну, я знаю. Парень был просто клептоманьяком. Как ему удалось украсть другие две?

Перл рассмеялась.

- Это было здорово. Это моя любимая история. Помнишь, у него была рубашка и очки, которые принадлежали Чарльзу?

- В его вещевом мешке, вместе с удостоверением личности с фотокарточкой. В зеленую и желтую клетку.

Перл подняла большой палец в знак одобрения.

- Чарльз пролежал несколько дней у коронера, пока выяснили, кто он такой. У Терренса уже было его удостоверение. Он решил, что никто не будет заглядывать в лицо бездомному, так что он надел рубашку в клетку и очки, в которых был сфотографирован Чарльз. Он записался к врачу под именем Чарльза, помахал на входе в клинику его удостоверением и проделал ту же штуку.

- Он сделал это дважды?

- Он сделал это три раза, включая его собственную карточку. В разные дни работают разные врачи, и у медсестер бывают разные смены. Он убедился, что от него пахнет достаточно плохо, чтобы все спешили от него избавиться.

Я почувствовала, как моя улыбка слабеет.

- Это все там, да? Доказательства, что он заболел. Доказательства, что он говорил об этом врачу. Все его анализы. Все.

- Да, мэм, - ответил Данди.

- Что вы хотите, чтобы я сделала?

- Я не знаю, но должен быть какой-то способ, тебе не кажется?

- Если я смогу разобраться, что это.

Я положила таблетки в сумку и встала. Отряхнула джинсы и повернулась в сторону стоянки.

- Должна вас предупредить, его младшая дочь сейчас в городе. Анна. Двадцать шесть лет. Длинные темные волосы, голубые глаза. Особа еще та.

Перл окликнула меня, когда я стала уходить.

- Эй. У тебя не найдется лишнего секонала?

- Я оставила его в другой куртке, - ответила я, как будто всегда носила его с собой. Перл выпалила целый список других лекарств, включая нембутал, но их у меня тоже не оказалось.

Я дала ей пять баксов на сигареты, со строгой инструкцией поделиться с Данди и проповедником. Я знала, что это нехорошо, но учитывая ее настоящие предпочтения, грех был не таким великим.

Вернувшись в машину, я посмотрела на часы и удивилась, что было почти 1.15. Я уже обедала? Кажется, нет. Я поехала домой. Проверка буханки хлеба, которая у меня имелась, не выявила признаков зелени. После недолгих поисков обнаружила банку сырной пасты. Сняла крышку и сделала то, что я бы назвала ручным сэндвичем. Взяла кусок хлеба в левую руку, намазала пастой и сложила вдвое. Взяла сумку, заперла дверь, и пообедала, пересекая двор. Наверное, ручной сэндвич можно считать быстрой едой. Четыре укуса.