Песах Амнуэль - Расследования Берковича 4 [сборник]

— Ну, могло быть что-то, до чего милиция не докопалась…

— Могло, — согласился Беркович, — но я принял версию ФСБ и спросил себя: а что, если депутата убили по ошибке? Что, если убить должны были Семена, который крутил тут какие-то нефтяные дела, был связан с российскими банками и, возможно, с пресловутой мафией, а Сохнут он просто использовал как прикрытие? Убить собирались Сему, но депутат вошел в подъезд первым, и пули достались ему. А Сема сбежал.

— От двух киллеров? — недоверчиво сказала Наташа.

— Учти, киллеры наверняка были приезжими наемниками, а Сема знает Москву как свои пять пальцев… Собственно, для меня с самого начала было очевидно, что он-таки сбежал — иначе нашли бы два трупа, а не один. Похищение с целью выкупа — бред! Для меня вопрос состоял в том, чтобы понять, куда Сема мог смыться — ведь прятаться ему нужно было не столько от милиции и ФСБ, сколько от тех же киллеров, которым наверняка нужно было убрать свидетеля. Когда я сказал тебе, что без меня в Москве не обойдутся, это не было манией величия, как ты подумала. Я-то знал Сему, а милиция — нет. Я спросил себя: куда бы на месте Семы я поехал, спасшись от убийц? Такое место у него действительно было: в Ильинском живет его очень дальняя родственница, сейчас она уже старенькая, а в те годы, когда мы только заканчивали школу и тусовались в одной компании, она время от времени позволяла нам собираться на ночь. Квартира у нее большая, от родителей далеко, и в то же время как бы под присмотром… Но я, конечно, не был уверен. Бабка за эти годы могла и помереть! В общем, отправился в Ильинское с опергруппой из ФСБ.

— И что, нашел?

— Конечно, ты сомневалась? — пожал плечами Борис. — Он там трясся от страха, но все-таки развлекал бабку анекдотами про новых русских.

— Сейчас Семен дома и в безопасности, — закончил рассказ Беркович. — Не думаю, что в обозримом будущем он еще раз сунется в Россию. Кстати, Наташа, мы приглашены завтра в гости. Хочешь познакомиться с человеком, которому удалось спастись от русской мафии?

— Непременно, — сказала Наташа.

— Извини, Наташа, — сказал Беркович жене, — но у нас опять не получается слетать в Москву вместе. В следующий раз, я думаю…

— Кого там теперь похитила твоя русская мафия? — подняла Наташа голову от книги, которую она читала уже вторую неделю, не дойдя даже до середины.

— Никого, — покачал головой Беркович. — Просто московская прокуратура довела до суда дело об убийстве депутата Шаповалова, и меня вызывают свидетелем, поскольку я обнаружил сбежавшего от киллеров Семена.

— Нежели нашли убийц? — поразилась Наташа.

— Нет, конечно, это дело выделено в отдельное производство, а судить будут Семена, который, оказывается, будучи в России, нарушил какой-то новый закон о налогообложении.

— Ему грозит что-нибудь серьезное? — забеспокоилась Наташа.

— Не думаю, — Беркович зевнул и посмотрел на часы. — Заплатит штраф, и все дела. Но суд хочет знать об его связах с погибшим депутатом, вот меня и вызывают.

— Ты хоть знаешь, когда вернешься?

— Через неделю! — твердо заявил Беркович.

Он действительно вернулся через семь дней, мрачно размышляя по дороге о том, что зря потратил это время. Суд вполне мог обойтись и без его показаний, которые, вообще говоря, к делу о неуплате Семеном Котляром российских налогов не имели никакого отношения.

В самолете, летевшем в Тель-Авив, Берковичу досталось место у окна. Усевшись, он смотрел сквозь мутное стекло на мокрое от дождя летное поле и обернулся, когда самолет взлетел и пробил облака.

— Здравствуйте, — вежливо кивнул ему попутчик, занявший кресло у прохода. — Вы летите в гости или по делам?

— Я в Израиле уже десять лет, — улыбнулся Беркович.

— А я лечу впервые, — сообщил сосед. Это был молодой человек лет двадцати пяти, с пышной черной шевелюрой и такими же черными глазами. Лицо его показалось старшему сержанту смутно знакомым, но где он мог видеть этого человека раньше, Беркович вспомнить не мог.

— Туристу в Израиле есть на что посмотреть, — пробормотал он. — У вас родственники?

— Нет. Мать с отцом умерли, они работаюли на эстраде, а я стал химиком, исследую лечебные грязи, вот меня и послали в командировку на Мертвое море. Там есть известный санаторий…

— Знаю! — воскликнул Беркович, причем возглас его относился не столько к санаторию, сколько к тому, что старший сержант вспомнил наконец, почему лицо попутчика показалось ему знакомым. Ну конечно, его родители — он сам сказал это — были известным лет десять назад дуэтом эстрадных исполнителей Кармазиных, красивые и голубоглазые, Беркович не раз видел их на экране, а как-то и вживую, в театре Эстрады.

Завязался оживленный разговор, Максим (так звали молодого человека) спрашивал о жизни в Израиле, а Берковича интересовали перемены в России. Беседу прервал неожиданный крик стюардессы. Девушка пробежала в сторону пилотской кабины, лицо ее было бледно, как облако за бортом самолета.

Пассажиры повскакали с мест. Не увидев террористов (может, захват?) и не почувствовав запаха дыма (может, пожар?), они громко обменивались соображениями. В салоне появились и прошли к задним рядам кресел стюардесса с одним из пилотов.

— Там что-то случилось? — спросил Берковича Максим. Было видно, что он смертельно напуган, но не хочет показать вида.

— Вроде не падаем, — бодро сказал Беркович и поднялся. — Позвольте, я пройду, посмотрю.

Сосед поджал ноги, и Беркович направился к пилоту, стоявшему у двадцать седьмого ряда, где в кресле у прохода сидел, опустив голову на грудь, седой мужчина. Самолет летел в Тель-Авив полупустым, и кресла рядом с этим пассажиром, сзади него и даже через проход были не заняты.

— Вернитесь на свое место! — резко сказал пилот, обращаясь к Берковичу.

— Я старший сержант израильской полиции, — сообщил Беркович. — Что здесь произошло?

— О Господи, хорошо, я думал, что мне придется самому… — с явным облегчением сказал пилот. — Вот смотрите.

Он отодвинулся, и Беркович увидел на затылке седого мужчины несколько капель уже запекшейся крови. Старший сержант наклонился — у основания черепа можно было разглядеть ранку, нанесенную тонким лезвием или шилом. Жертва даже и не поняла, умирая, что происходит. Мужчина был мертв уже по крайней мере полчаса.

— Сколько пассажиров на борту? — спросил Беркович стюардессу, стиснувшую пальцы так, что костяшки их побелели.

— С-семьдесят два, — пробормотала девушка.

— Он что, сумасшедший, этот убийца? — с недоумением сказал пилот. — Здесь же полно народа! А если бы крик? И ведь увидеть могли, как…

— Нет, — вздохнул Беркович. — Кресла рядом пусты. А удар очень точный, достаточно было чуть наклониться и…