Песах Амнуэль - Расследования Берковича 4 [сборник]

Оставалось пятеро мужчин, каждый из которых мог бы совершить убийство, если бы обладал способностью проходить сквозь стены. Перед Берковичем лежали записанные с их слов показания — трое подозреваемых не выходили из своих номеров после десяти (это подтверждали их жены), четвертый, Дик Паркер, утверждал, что весь вечер просидел в номере один, но никто не мог это удостоверить, а пятый, Питер Айзенштайн, вернулся в половине одиннадцатого с прогулки и едва успел переодеться, как услышал вопль портье. Эти двое были, конечно, самыми подозрительными из всех, но ведь и они, несмотря на атлетическое сложение, вряд ли могли проникнуть в комнату сквозь запертые окна или дверь.

Беркович сложил листы и начал ходить по комнате, представляя себе, как бедняга Штраус встает с постели, набрасывает халат, направляется к двери с ключом в руке, и тут кто-то набрасывается на него со стилетом… Почему — с ключом в руке? Обычно, когда человек запирается изнутри, он оставляет ключ в скважине. Штраус этого не сделал. И почему, черт побери, ключ оказался не рядом с телом, а между ним и дверью — причем ближе к двери?

А если, — подумал Беркович, — ключ все-таки торчал в скважине, но был оттуда вытолкнут? Вполне реальная ситуация: некто подходит к двери номера со стороны коридора, вставляет отмычку и выталкивает из скважины ключ, который падает на пол. Будь это в Америке или Европе, где в комнатах паркетные полы, ключ остался бы лежать под дверью, а в Израиле, где полы из плиток, металлический предмет мог отскочить от камня и упасть на расстоянии полуметра или даже больше…

Но если так… Нет, это не решает проблемы. Или убийца пролез в замочную скважину? Будь он духом, это было бы возможно, но он — человек и потому…

Минуту спустя Беркович стоял перед злосчастной дверью семнадцатого номера. Он несколько раз открыл и закрыл дверь, посмотрел в замочную скважину с обеих сторон, вытащил из кармана сотовый телефон и набрал номер эксперта Хана.

— Почему ты не снял дверной замок для исследования? — спросил старший сержант.

— А зачем? — удивился эксперт. — Дверь не была взломана. Ее даже не открывали.

— Пожалуйста, — твердо сказал Беркович. — Пришли человека и займись замком. Думаю, разгадка именно здесь.

— В каком номере живет господин Айзенштайн? — спросил он у администратора, молча следившего за действиями полицейского.

— В девятнадцатом, — пробормотал тот. — Через два отсюда.

Айзенштайн, рекламный агент из Соединенных Штатов, смотрел телевизор.

— Я могу наконец выйти? — раздраженно спросил он Берковича. — Я ведь не отдыхать сюда приехал, как некоторые. Мне работать нужно, у меня на сегодня назначены три встречи, и две по вашей милости я уже пропустил.

— Только один вопрос, — мирно сказал старший сержант. — Шпагу вы привезли с собой или взяли у кого-то здесь? Имейте в виду, что мы ее все равно найдем, вы не могли ее далеко спрятать, это ведь не иголка.

Айзенштайн вскочил на ноги, лицо его побрагровело.

— Что вы себе позволяете? — закричал он. — Вы думаете, что если этого типа закололи шпагой, то…

— Стоп! — сказал Беркович. — Разве я сказал, что Штрауса закололи шпагой? Впрочем, вам лучше знать. Подождете, пока я принесу постановление об обыске или покажете сразу, где она спрятана?

Айзенштайн молча смотрел на Берковича, глаза его сверкали ненавистью.

— Ловкий тип, — рассказывал Беркович инспектору Хутиэли поздним вечером, когда закончил оформление протокола и отправил Айзенштайна в камеру. — Он давно знал Штрауса. Мотив преступления пока неясен, я послал запрос в Бостон, жду ответа. Но прилетел Айзенштайн в Израиль с уже готовым планом убийства. Привез длинную шпагу. Вечером, вернувшись после прогулки, прошел к себе в номер, взял шпагу и чистый лист бумаги, убедился, что в коридоре никого нет, подошел к семнадцатому номеру, просунул бумагу в щель под дверью, отмычкой протолкнул в комнату ключ, вставил в скважину конец шпаги и постучал. Я не знаю, что он ответил, когда Штраус спросил, кто там и что нужно. Но бизнесмен встал, набросил халат, включил свет, увидел лежавший листок и подошел, чтобы поднять его. Нагнулся и его шея оказалась на уровне замочной скважины. В этот момент Айзенштайн с силой вонзил шпагу. Штраус инстинктивно, еще не поняв, что произошло, сделал несколько шагов, сжимая бумагу в руке, и упал посреди комнаты… Вот, собственно, и все.

— Шпагу нашел? — спросил Хутиэли, не сомневаясь в том, каким будет ответ.

— Конечно, — пожал плечами Беркович. — Айзенштайн положил ее на карниз за окном. С улицы не видно, из комнаты тоже. Следов крови на лезвии нет, он все протер, но кровь осталась в замочной скважине. И царапина от металлического предмета… В общем, за доказательствами дело не станет.

— Тебе Наташа звонила, — сообщил инспектор. — Сказала, что ждет к ужину.

— Скорее к завтраку, — вздохнул Беркович, посмотрев на часы.