Эд Макбейн - Восемь черных лошадей

"Давайте перевернем её, - предложил Моноган. - Видите, у нее какое-то удостоверение, приколото к груди".

Он знал, что они не могут перевернуть её до прибытия медицинского эксперта. Ему просто нравилось доставать детективов из 87-го. Это была одна из его маленьких радостей жизни. Полицейские из этого отряда здесь воспринимают все слишком серьезно. Во Вселенной Моногана труп был трупом и точка. Одетый, голый, зарезанный, застреленный, задушенный, сожженный, разрубленный, да какой угодно, - он все равно оставался трупом, а труп подразумевал бумажную волокиту. Тем не менее, в этом городе для копов из Отдела Убийств появление на месте преступления было обязательным. Официально дело принадлежало детективам, получившим вызов, но Отдел Убийств, как ворчливый водитель на заднем сиденье, постоянно следил через их плечи и требовал отчета о продвижении на каждом повороте дороги.

"Что ты говоришь?" – спросил Моноган, сомневаясь, что Карелла услышал его. – "Мы перевернем её и поглядим, как она выглядит спереди".

Карелла не потрудился ему ответить. Его глаза осматривали листья в поисках следа от пули или стреляной гильзы.

– Сколько ей лет, как ты думаешь? - спросил Монро. – Если судить по её заднице?

– Тогда это – двадцатисемилетняя задница, - ответил Моноган.

– У нее красивая родинка на правой "щёчке", - сказал Монро.

– Да, задница у неё что надо, - сказал Моноган.

– У меня был один случай, - сказал Монро, – парень умер от разбитой бутылки, запихнутой ему в зад.

– О да, я помню этот случай, - ответил Моноган.

– Умер от кровопотери, - сказал Монро.

– Его дружок это провернул, да?

– Ага, точняк так и было.

Оба пялились на женские ягодицы.

– Двадцать семь лет, ставлю два к одному, – сказал Моноган.

– Ноги тоже выглядят на двадцать семь,– добавил Монро.

Браун посмотрел в небо, где не пробегало ни облачка, и сделал большой глоток свежего воздуха.

"Доброе утро, джентльмены", – раздался голос, и все повернулся к парковой дорожке, где появился мужчина лет под шестьдесят, одетый в голубые слаксы, полосатую куртку, розовую рубашку и галстук в горошек. В его правой руке была черная сумка.

– Прекрасный денек, не так ли? - сказал он. – Это то тело?

– Нет, то тело вверху, на деревьях, - сказал Монро.

– Это тело индийца, - сказал Моноган. – Они закинули его на деревья.

Медэксперт посмотрел на кроны деревьев. Листья кружась, падали вокруг них.

"У нас уже было три раздетых трупа на этой неделе", – сказал медэксперт сам себе и наклонился над мертвой женщиной.

– Где ты такое услыхал? – Монро спросил Моногана.

– Услыхал что?

– Что индийцы помещают трупы на деревья.

– Так и есть, - ответил Моноган.

– А Махатма Ганди знает об этом?

– Я говорил о североамериканских индейцах, – сказал Моноган. – Если кто помер, они закидывают его труп на деревья.

– Зачем?

– Хрен их разберёт.

Медэксперт перевернул тело и прислонил стетоскоп к груди мертвой женщины.

– Какие мысли, док? - спросил Монро. – По-вашему она достаточно мертва?

– Тихо, пожалуйста! – ответил медэксперт.

– Он надеется услышать сердцебиение, - сказал Моноган.

Все замолчали. Лишь звук порхания листьев раздавался в залитом солнцем пространстве.

Глаза мертвой были широко раскрыты. Они голубели, как небо над головой. Волосы были золотыми, как и листья на которых она лежала. На вид ей было около тридцати пяти. Внешне она была привлекательна, если не принимать во внимание зияющую рану в ложбинке шеи. Карелле стало любопытно, была ли она хотя бы раз на солнце. Она казалась слишком белой.

"Ладно, она мертва, - сказал медэксперт, поднимаясь и пряча свой стетоскоп обратно в сумку. – Можете оформлять это как огнестрельное ранение".

"Раз Вы здесь, – сказал Монро, – у меня тут проблемка с горлом, может, взглянете на него?"

***

Следующее "письмо", так сказать, на самом деле не было письмом. Следующее "сообщение", хотя и сложно назвать его таковым, все же что-то сообщало. Следующий лист свернутой бумаги с, так сказать, "картинками" на нем, уже ожидал их, когда они вернулись в участок. По словам сержанта Мёрчисона, письмо пришло в простом белом конверте без обратного адреса. Почтовая марка поверх штампа указывала на то, что его отправили из города вчера, двадцать четвертого числа. Это факт явно говорил в пользу Департамента Почты. Иногда в этом городе письму требуется целых четыре дня, чтобы переместиться всего на три квартала.

Они не знали, было ли это письмо от Глухого, ведь на нем не было изображения уха. Они знали наверняка, что первое письмо, лист свернутой бумаги, черт побери, пришло от Глухого. Потому что они были опытными сыщиками и, когда их взгляд упал на глухое ухо, все сразу прояснилось. Первое сообщение, они полагали, что это было сообщение, пришло в субботу, 22 октября. Адресовано детективу 87-го участка Стивену Луису Карелле. Выглядело оно так:

Всему отделу сразу стало понятно, что фигурки, скачущие по поверхности листа, это – лошади. Несомненным также являлось то, что было их восемь, они черные и если собрать воедино все перечисленное, получалось просто восемь черных лошадей. Что, конечно же, ничего не означало само по себе. И что, конечно же, в том случае, если письмо прислал Глухой, имело определенный смысл. Все потому, что Глухой имел обыкновение присылать сообщения, которые с виду ничего не означали, до тех пор, пока не подберешь разгадку к вложенному в них смыслу. О Глухом наверняка было известно лишь одно: он всегда играл честно. Они не понимали этого, но с другой стороны они редко понимали алгоритм работы преступного ума, в особенности такого искусного.

Они считали Глухого искусным преступником. И потому он играл честно и присылал сообщения, казавшиеся бессмысленными, но на самом деле, имеющие определенное значение.

Детективы поняли, что это был Глухой по уху, нарисованному с черточкой наискосок. У большинства людей на ушах нет никаких черточек. Согласно международной системе знаков, сигарета с черточкой наискосок означает "не курить". Если большая буква "Р" имеет такую же черточку, это значит "не парковать". Перечеркнутое ухо по логике должно было бы значить "не слушать", но более вероятным казалось "не слышать", что в конечном итоге обозначало глухого человека. И так как это ухо было больше похоже на мужское (конечно, если оно не принадлежало женщине-борцу), детективы заключили, что картинка с перечеркнутым ухом обозначала ГЛУХОГО. Это обескураживало. Не хотелось верить, что Глухой вернулся.

Они прикрепили сообщение о Глухом на доску объявлений и надеялись, что все само по себе пройдет. Но теперь был вторник, 25 октября и ничего само по себе не прошло. Вместо этого, появился второй конверт, адресованный лично Карелле. При вскрытии в конверте обнаружился еще один свернутый лист белой бумаги. Карелла развернул его. Посмотрел. В этот раз не было никакого перечеркнутого уха. Вместо этого там было следующее: