Ирина Лобусова - Королевы Привоза

Дверь скрипнула. Появился профессор. Он выглядел более усталым, чем они.

— Ну что, молодые люди, — профессор тяжело опустился в кресло и налил себе стакан воды, — сказать могу мало, но кое-что есть. Как я уже говорил, тело принадлежало женщине до 40 лет. Она мертва уже дня четыре, не меньше. Тело убийца расчленил после смерти.

— А можно установить причину смерти? — спросила Таня.

— Это сложно, но я попробовал. Это не яд. И это не удушение. И, конечно, это не естественная смерть. Судя по тем признакам, которые были у меня в наличии, я могу предположить либо колото-резаную рану в области шеи или сердца, либо тяжелый удар по голове. Жаль, у нас нет второй половины грудной клетки, где расположено сердце. Исследование сердца показало бы мне намного больше. Но по состоянию сосудов, крови и кожного покрова яд и удушение я полностью исключил.

— Колото-резаная рана… — задумчиво повторила Таня.

— Да. Ее могли ударить ножом в сердце. Ей могли перерезать горло. Наконец, ей могли дать тяжелым предметом по голове. Одну могу сказать: смерть была внезапной и без мучений. Тело разрезали только потом.

— А чем? — полюбопытствовала Таня.

— Это хороший вопрос! По тому, как были сделаны разрезы, я могу сделать несколько выводов. Тело резали либо острым мясницким ножом, либо заточенным тесаком. Скорей всего — длинный мясницкий нож. Это не топор и не пила. Разрез тканей легкий, быстрый, нет рваных краев. Да, еще могу сказать, что от времени убийства до момента расчленения тела прошло не меньше часа, а может, и больше. Это означает, что когда тело принялись резать, следов крови не было.

— Это сделал один человек? — Таня внимательно слушала профессора.

— Похоже, что один. И из этого я могу сделать два следующих важных вывода. Первый: человек, который разрезал труп, не имел специального медицинского образования. Как бы вам объяснить… Он резал не правильно, не так, как учат разрезать трупы в медицинских вузах. Но, несмотря на отсутствие анатомических и медицинских знаний, справился со своей задачей быстро и легко. Почему? Отсюда я делаю следующий вывод: убийца поступал с телом так много-много раз. Это не первое убийство. И даже не второе. У него огромный опыт, и опыт помог ему там, где подвели знания.

— Это третье убийство, — сказала Таня.

— Нет, — профессор покачал головой, — определенно не третье. На третий раз нельзя получить такой опыт. Он очень интересно, хотя и неправильно, разрезал межреберную ткань, справился с плечевыми сухожилиями и обошел те места, где могли быть проблемы от соприкосновения с костью. Нет, я уверен, это не третье убийство.

— Какое, по-вашему? — нахмурилась Таня.

— Десятое, как минимум. Я бы точно сказал, что не меньше десяти…

— О господи… — сокрушенно вздохнула Таня.

— Ищите другие жертвы, — посоветовал профессор, — похоже, вы про них просто не знаете. Не обязательно он убивал раньше в Одессе. Может, это заезжий гастролер, приехал недавно. Но то, что он много убивал раньше, — голову на отсечение даю!

— Он резал трупы по какой-то системе или просто так, как придется? — Володя задал первый вопрос.

— Я бы сказал, как придется. Анатомической системы, как обучают в медицинских вузах, во всем этом нет. Но я бы сказал, что у него может быть своя собственная система, понятная только для него одного и порожденная его безумием. Да, я бы именно так и сказал.

— А убийца — мужчина или женщина? — полюбопытствовала Таня.

— Это может быть кто угодно, — профессор сокрушенно покачал головой, — для того, чтобы так разрезать тело, не требуется особенной физической силы. Убийцей может быть и мужчина, и сильная, физически развитая, здоровая женщина.

— Конечно, нельзя понять, было ли совершено над жертвой насилие как над женщиной? — спросил Володя.

— К сожалению, нельзя, — согласился профессор. — Для такого анализа частей тела недостаточно. По крови и кожному покрову это нельзя определить. Но, если тебя это утешит, могу сказать, что под ногтями жертвы я не обнаружил чужой кожи или какого-то вещества. Это означает, что она не сопротивлялась, не царапала своего убийцу, не пыталась уцепиться за стены, пол и прочее. По всей видимости, не сопротивлялась потому, что умерла слишком быстро для этого. А умерла быстро потому, что подпустила убийцу близко к себе. Только с близкого расстояния можно нанести такой мгновенный удар. Возможно, она была знакома с убийцей. Можете это использовать.

— Как вы думаете, — спросила Таня, — на месте убийства должны были остаться следы крови? Или это бескровное убийство?

— Все зависит от способа убийства, от того, как она была убита, — ответил профессор. — Точный удар в сердце не дает много крови. А вот если ей перерезали горло или ударили в горло ножом, тогда будет очень много крови, просто фонтан. Особенно если попали в сонную артерию. Но вот если ее ударили по голове мягким тупым предметом, например, мешком с песком, тогда крови вообще не будет.

— А в том месте, где разрезали тело? — уточнила Таня.

— И в том месте, где убийца расчленил тело, крови вообще не будет. Как я уже сказал, ее разрезали через час или через два после наступления смерти. За это время кровь полностью успела свернуться и загустеть. Я бы сказал так: ее убили где-то и оставили в покое лежать мертвой. А через час или два начали расчленять тело — может, ее куда-то перенесли.

— А на теле вы не обнаружили каких-то волокон — к примеру, от одежды, или следов земли, песка, глины? — спросила Таня.

— Странно, что вы задали этот вопрос в то время, когда я и сам хотел вам кое-что рассказать, — улыбнулся профессор. — Действительно, я обнаружил кое-что, чего пока не могу объяснить. Это не волокна одежды, и не то, что вы перечислили. В районе плечевого сустава, в месте, самом ближнем к шее, я обнаружил крошечные ранки. В тело попали мельчайшие кусочки фарфора.

— Фарфора?! — переспросили одновременно Володя и Таня.

— Именно. Частички фарфора, стекла. Попали они уже после смерти, на голую кожу. Что это такое, я не могу объяснить.

— А вы уверены, что это именно фарфор? — спросила Таня.

— Уверен. Один кусочек был больше других, и я сумел провести исследование. Да и без специального анализа это можно было определить.

— А какой фарфор — из которого делают посуду, люстры, или еще что-то? — продолжала интересоваться Таня.

— А вот это я пока не смог определить, — улыбнулся профессор, — и сам бы хотел узнать. Я не понимаю, как на теле мог оказаться фарфор, да еще такие крошки. Это странно. Думайте над этим. Узнаете — потом расскажете.

— Я тоже не понимаю… — удивился Володя.

— Может, посудная лавка, стеклянная мастерская? — задумалась Таня. — И там тело было спрятано?