Хидео Ёкояма - 64

Те, кто все задумал, наверняка все прекрасно понимают. Так способны ли они признаться всем, что расследование – инсценировка? Нет, невозможно. Их замысел еще мог бы осуществиться, если бы в нем участвовало немного народу… однако привлекать весь департамент – откровенное безрассудство. Аракида наверняка это понимает. Точкой отсчета для каждого детектива, его библией и кодексом служит отдельная личность. Известие о том, что токийские бюрократы собираются отобрать пост директора, распространилось среди сотрудников уголовного розыска. Они сплотились против козней НПА. Но этого недостаточно для того, чтобы весь департамент запачкался участием в инсценировке. После такого детективы начнут один за другим уходить с работы. Они нарушат заговор молчания. В каждом поколении детективов встречаются порядочные люди, люди вроде Коды.

То, что мобилизовали весь департамент и все за работой, может означать только одно…

Миками скосил глаза вбок.

Шаги!

На сей раз ему не пришлось долго прислушиваться. К двери приближалась целая толпа. Совещание закончилось. И все шли в его сторону. Хлопнула открытая дверь. Миками механически пригнулся.

Двое. И еще один за ними.

– Наверное, лучше снять галстуки.

– Да.

Они говорили беззаботно, но голоса показались Миками незнакомыми. Помочились. Шаги снаружи стихли; остальные, видимо, спускались вниз. Кто-то включил воду. Вымыл руки. Второй тоже повернул кран. Чем занят третий? Выключили воду… Двое зашагали к двери.

– До скорого!

Кому они это сказали – третьему, который остался? Ответа не последовало. Если третий ответил кивком, скорее всего, он их начальник. Шаги за дверью медленно удалялись. Снова включили воду. Кто-то моет руки. И… лицо тоже. Может, там Мацуока? Воду выключили. Миками весь превратился в слух. Пальцы уже сжимали замок на двери.

Снова хлопнула дверь. В туалет вошел кто-то еще.

– Здрасте! – заговорил вошедший.

Миками не шелохнулся. Он не услышал характерного хлопка. Возможно, его заглушил звук открываемой двери. И даже если так, Миками понимал, что не может рисковать и выходить из кабинки, если в туалете еще двое. Шаги вошедшего стихли в коридоре. Вскоре после него вышел и первый.

Вновь последовало долгое ожидание.

Шесть часов… шесть тридцать… семь… Сколько раз он уже смотрел на часы? Никто ему не звонил. Что там с Сувой? Удалось ли ему продержаться? И как дела у Курамаэ и Микумо? Подписали ли журналисты временное соглашение? Странно, что ни Акама, ни Исии не попытались с ним связаться…

Вошел кто-то еще. Люди входили и выходили постоянно, но Миками все еще не слышал звука, которого он долго ждал. Возможно, он пропустил Мацуоку. А может, его и вовсе не было в здании. Сомнения усиливали тревогу Миками. К тому же он продрог до костей. Почти все время приходилось сидеть на унитазе с опущенной крышкой. Он лишь изредка вставал, потягивался, разминал затекшие конечности. Конечно, это ерунда по сравнению с теми условиями, в которых в прошлом приходилось вести слежку. Но всякий раз, как кто-то входил в туалет, сердце у него билось чаще; кроме того, он все время опасался, что кто-нибудь начнет рваться в дверь его кабинки.

Одиннадцать минут восьмого. Не успел он в очередной раз посмотреть на часы, как дверь снова распахнулась. Он услышал шаги по плитке. Вошедший шагал степенно, не спеша. Миками насторожился. Он не помнил, какая походка у Мацуоки. Никогда сознательно не задумывался о том, как тот ходит. И все же…

Миками инстинктивно понял: это он!

Помочился. Снова шаги. Включилась вода. Он моет руки… плещет водой в лицо. Воду выключили; больше не слышно шума. Миками прижался ухом к двери. Хлоп!

Миками медленно вышел из кабинки. Мацуока стоял к нему спиной. Он стряхивал воду с рук.

– Мацуока-сан…

Что нужно для того, чтобы удивить такого человека? Когда Мацуока развернулся, вид у него был совершенно невозмутимый. Он небрежно поздоровался с Миками и покосился на его повязку.

Фактический руководитель уголовного розыска находился здесь и возглавлял следствие! Миками подошел ближе. Ноги под ним подгибались; его пробирала дрожь.

– Простите, я не собирался нападать на вас из засады. Просто надеялся, что мы сможем поговорить.

– Хм… Значит, вы в последнее время учитесь у представителей прессы?

– Не мог придумать другого способа поговорить с вами с глазу на глаз.

Мацуока достал из кармана брюк носовой платок и промокнул влажное лицо.

– Как вы, наверное, понимаете, я сейчас очень занят. Давайте быстрее.

Миками кивнул:

– Мне необходимо знать фамилию родственников.

– Не могу сказать, – тут же ответил Мацуока.

Впрочем, никакой враждебности в его голосе Миками не услышал.

– Я не смогу заставить журналистов дать подписку о неразглашении, если они не будут знать данные родителей девочки. В конце концов, речь идет о похищении.

– Хм…

– Что, простите?

– В этом все дело? Вы поэтому сюда приехали?

– Да.

– «Я еще не продал свою душу… пока нет». Кажется, вы так выразились? – В глазах Мацуоки сверкнули стальные огоньки. Значит, он помнил их разговор в Первом управлении. Уголовный розыск или административный департамент – в ходе всего разговора Миками думал о двух постах и больше ни о чем. – Вы выяснили, какова истинная причина визита комиссара?

– Да, узнал у Аракиды.

– И все же вы по-прежнему работаете на администрацию. Трудитесь, не жалея сил!

– Я поступаю так вовсе не ради администрации и не ради Токио. Я выполняю свой долг директора по связям с прессой. Жаль, что вы не можете взглянуть на дело с моей точки зрения.

– Ну да.

– Понимаю, почему вы мне не верите. А я прошу только об одном: поверьте мне. У меня есть определенные обязанности. В частности, я должен призвать журналистов к порядку и добиться, чтобы они подписали договор о неразглашении. Я не могу вернуться к ним, не зная имен.

Мацуока склонил голову набок:

– Неужели это для вас так важно?

– Что, простите?

– Я спрашиваю, неужели это для вас так важно, чтобы из-за этого сидеть в засаде в туалетной кабинке?

Миками глубоко вздохнул.

– Не сомневаюсь, с точки зрения детектива, мое поведение кажется нелепым. Не имеющим отношения к нашему истинному призванию стражей порядка. Раньше и я так думал. Самое главное – ловить преступников. Мир казался мне чем-то вроде охотничьего заказника. Теперь-то я понимаю, что заблуждался. У нас двести шестьдесят тысяч сотрудников, и каждый из них играет свою роль. Детективов не так много. А большинство трудится незаметно, вдали от огней рампы. Их не награждают руки божества. Но без их самоотверженной работы – каждый год, день за днем – такая огромная организация, как наша, не смогла бы функционировать. И даже управлению по связям со СМИ есть чем гордиться. Детективы смеются над нами за то, что мы поддерживаем связь с прессой, но нам нечего стыдиться. Достойно позора другое: заискивание перед административным департаментом, когда из-за них приходится обрубать все связи с внешним миром.