Леонид Словин - Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

— Военизированная охрана на проводе. Просили позвонить?

Денисов узнал чуть насмешливый спокойный голос. Они были знакомы по телефону, встретившись, вряд ли один из них мог бы узнать другого.

— У нас такой случай... — Денисов изложил суть.

— Это рядом с домами? — уточнил вохровец.

— Да, где спускаешься к линии.

— Мы выставляли там пост, чтобы не ходили по путям.

— Я о другом...

Подразделение ВОХР обеспечивало и инкассацию денежных средств из билетных касс. Случай с Белогорловой произошел вблизи объекта, к тому же в часы, совпавшие с проведением инкассации.

— Вы могли бы рассказать подробнее? — попросил звонивший.

— В стенке вагона, под которым пролезала Белогорлова, обнаружено входное пулевое отверстие...

— Подождите минуточку, — попросил работник охраны.

Минуточка растянулась на добрых пять. Потом тот же голос произнес:

— Мы перезвоним через несколько минут.

В ожидании звонка Денисов прошел по кабинету.

Объяснение культурника, когда Денисов мысленно вернулся к нему, выглядело суматошным, мало что добавившим к тому, что Денисов уже знал. Однако образ библиотекарши понемногу прояснялся — желающая остаться в тени, замкнутая, с какими-то своими заботами.

«Кошка, гуляющая сама по себе...»

Эпизод с появлением хрустальной ладьи после рассказа культурника, получил свое житейское объяснение: «В последнюю минуту Белогорлова вспомнила о конфетнице, решила не оставлять на работе. Или, наоборот, узнала что-то, после чего решила прихватить с собой хрусталь... Не могла же она предугадать кражу из библиотеки!»

Звонок из военизированной охраны раздался раньше, чем Денисов ожидал.

— Слушаете? Мы обсудили возможность взаимосвязи... — Это был уже не тот человек, с которым Денисов до этого разговаривал. Четкий уверенный баритон. — Вероятность есть. Однако существует одно обстоятельство...

— Да.

— Так вот, в понедельник у нас обычно минимальная сумма выручки касс. Пассажиров мало, на многих предприятиях выходные. Поэтому кассиры на линии сдают выручку самостоятельно, а не свозят в кассу на Коломенское, Мы здесь посовещались... Вы говорите, в леднике дефицитные сорта рыб и рыбопродуктов.

— Икра.

— Может, здесь и следует искать разгадку? Рефрижераторы на ночь отводили ближе к посадке, в сторону Чертанова. Может, там и стреляли? С бугра...

— Такая красивая, такая добрая... — Белогорлова-мать проявляла горе знакомо скупо, как ее старшая дочь. — И болела, и тонула... Что ее потащило под поезд? Что ей делать в Коломенском...

Старуха заехала в отдел внутренних дел неожиданно — из института Склифосовского. Денисов не ждал ее.

— Видно, судьба! Вот и потащило за сто верст!

— Вы знаете ее знакомых? — спросил Денисов.

Она покачала головой.

— Друзей, подруг...

— Да разве ж вы говорите своим матерям?

Несколько раз старухе навертывались на глаза слезы, однако ни одна не пролилась. Худая, бесцветная, мать библиотекарши сидела против Денисова, поставив рядом на стул пестро раскрашенную тяжелую хозяйственную сумку с олимпийской символикой.

— Что сказал врач?

Она вздохнула:

— Теперь уж все... Конец. А тут, как назло, суббота на носу, воскресенье! Наверно, и похоронка не работает! И ничего не закажешь! А люди придут! Надо стол делать, продукты доставать!

— Организм молодой, может, справится... — Денисов попытался ввести разговор в прежнее русло: — Знакомые дочери навещали вас? Сослуживцы?

— Приходили с работы.

— А подруги?

— Никто не бывал.

— Неужели подруг нет? Ну, хоть кто-нибудь может рассказать о ней?

Женщина подумала:

— Может, Ветка вам что скажет?

— Ветка?

— Светка Щасная... Мы ее так называем. В институте они вместе учились.

— Вы ее адрес помните? — Денисов достал блокнот.

Старуха назвала.

— Попробуй... Напрасно только: Леню оно не поднимет. Одно беспокойство. — Денисову показалось, она пожалела, что рассказала про Щасную.

— А сестры дружат между собой?

— Родные ведь, — старуха достала платок — У старшей, видишь, тоже судьба сразу-то небольно сложилась. И не училась. Условий не было... А муж видел какой ей достался?

— Хорошо живут?

— Не обижает.

— Я хотел еще спросить о перстне. Леонида не оставила его дома?

— Нет, перстень у нее всегда с собой. Так и не нашелся?

— Нет.

Старуха вздохнула:

— Больше уж потеряли!.. Жаль, конечно. Перстень этот ей муж подарил. Перед свадьбой. А ему от родителей он пришел.

— Лениного мужа вы давно не видели?

— Года два... — она поправила сумку. — Говорят, недавно снова объявился.

— В Москве?

— Приезжал к ней в пансионат.

Это было новостью.

— С какой целью?

— Чтобы снова, значит... восстановить семью.

— Кто вам сказал?

— Она же и сказала, Леня, — Белогорлова махнула рукой. — Да только разве она перерешит!

— Отчего они разошлись? По чьей инициативе?

— Она не схотела.

— Почему?

— Не знаю. — Денисов поверил мелькавшему в лице старухи любопытству. — А стану спрашивать, говорит: «Так надо!»

— Когда они разошлись?

— Три года скоро... А развода-то нет. Никто не подает: ни она, ни он. Может, надеются... Муж-то какой! — она вздохнула. — Красавец. Из себя как стопочка. Очень уж Леня его хотела. И дочка какая растет!

— А как он с дочкой?

— Деньги посылает, гостинцы. Хороший мужик. По характеру только горяч. И ревнивый. В горячке может все натворить.

— Кем он работает?

— Караулит. У себя в Калининграде. Мосты и прочее.

— С оружием?

— Все честь по чести!

Он не сразу вернулся к интересовавшим его деталям.

— Муж старшей сестры — Геннадий — курит?

— Иногда!

— А муж Леониды Сергеевны?

— Этот курил. Пахучие такие папиросы...

— Не эти? — Денисов достал из стола пачку «Золотого руна».

Старуха понюхала:

— И такие курил.

— А это знакомо вам? —Денисов открыл сейф, где на верхней полке стояла перевезенная из ГАИ хрустальная конфетница. — Ваша?

К его удивлению, мать Белогорловой отрицательно повела головой.

— Не-ет! Первый раз вижу. Дорогая, наверно...—Мысль ее неожиданно пошла по другому пути: — Ветку сегодня, наверно, увидишь?

— Наверно.

Мать вздохнула.

— Объясни, как че... Пусть тоже приедет. Проститься, — она отвернулась.

По дороге к Щасной Денисов заскочил в таксомоторный парк.

— Гладилин... — подумав, повторил начальник колонны.—Хороший шофер. Трезвый. Умный, обстоятельный, одним словом. Да и то сказать: высшее образование. Хотя и незаконченное... Хотели в механики перевести, да не дал согласия.

— Почему?

— Говорит: не наездился! — Он на секунду отвернулся, наблюдая, как по отлогому пандусу поднимается в гараж очередная машина. Денисов проследил за его взглядом. Помещение гаража было сумрачным, дальние ряды машин едва угадывались в полумраке.