Леонид Словин - Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

— Наша работа многим нравится, — начальник колонны кому-то кивнул, обернулся к Денисову. — Работа для самостоятельных мужчин! И времени больше свободного. Я сам с удовольствием бы сел за баранку: за рулем все просто! А тут двести водителей! За каждым усмотри.

— Тяжело?

— Неимоверно! Не все такие, как Гладилин. Он домашний, хозяйственный: увидит осетрину в буфете — обязательно купит домой. Чавычу, кальмара в баночке. Опять же старается, хочет заработать.

— Как он работает?

— В ночь через ночь.

— Почему так?

— Ремонт квартиры, по-моему. Точно не помню. Столько шоферов обращается! Кому в детсад, кому мебель привезти! — его терзали глобальные заботы.

— Когда Гладилин позавчера выехал на линию?

— В 18.15, я смотрел путевой лист. Между прочим, когда он выезжал из гаража, к нему обратился другой наш шофер — Азизбаев. Попросил отвезти на вокзал, — начальник колонны снова обернулся к пандусу, погрозил кому-то.— Вечно спешит!.. Так вот: это при мне было. Гладилин отказал: «Проси кого-нибудь из ребят, не могу...»

— Почему?

— Не объяснил. Азизбаев поинтересовался: «В какую сторону едешь?»

— А что Гладилин?

— Не слышал. Они негромко разговаривали.

— Таксист не обязан ехать к определенной стоянке?

— Нет, маршрут он избирает самостоятельно.

— Как же понять «не могу»?

Начальник колонны пожал плечами:

— Хозяин — барин. Может встать у гостиницы, у стадиона. Есть у нас «короли» — те только по аэропортам...

— Азизбаев сегодня работает?

— На линии.

— Узнайте, пожалуйста, в какую сторону Гладилин собирался ехать. Как он объяснил Азизбаеву?

— Я узнаю.

— Вот карточка, — Денисов подал визитку, —Там телефон.

Начальник колонны мельком взглянул на визитку, ничего не сказал, внимание его отвлек шофер, подходивший к диспетчеру.

— Приехал наконец! — Он извинился перед Денисовым. — Надо идти стружку снимать.

Разбитый «Запорожец» стоял рядом с другими побитыми и искореженными машинами, попавшими в поле зрения Госавтоинспекции. Таких на площадке ГАИ было немало.

Денисов сея на водительское место. Тусклая обивка, пластмассовая игрушка на шнурке впереди — такую можно купить в любом табачном киоске; раскрытый ящичек с первым необходимым.

Денисов заглянул внутрь ящичка:

«План Москвы, справочник. Варежка... — он понюхал: — Надевали, когда заправляли бак...»

Приторный запах «Золотого руна», казалось, вовсе не улетучился.

Внимательно осматривая багажник, Денисов сделал открытие: ящик с облицовочной плиткой не был, как предполагалось, похищен со стройки. На дне ящика лежала смятая, сложенная вчетверо квитанция магазина с датой, со штампом, с подписью продавца. Плитка была отпущена магазином «Стройматериалы» за день до несчастного случая.

«Ремонтирующееся здание с его материальным складом, выходит, ни при чем».

Денисов заглянул в переносную аптечку — все в ней было недавно приобретенным. Кроме непременных бинтов, йода Денисову бросились в глаза пузырьки с сердечным.

Бутылка из-под коньяка лежала на заднем сиденье в пакете вместе с футляром от очков и плиткой шоколада.

Эксперт, действовавший по распоряжению Бахметьева, успел побывать в машине — снизу вверх, к горлышку бутылки, тянулись следы порошка, нанесенного мягкой кистью. Рисунков папиллярных линий на поверхности не было.

«Вытерли? Или брали перчаткой?»

Поскольку происшествие не повлекло человеческих жертв, первый протокол осмотра «Запорожца» был составлен не особо тщательно. Но о пустом футляре от очков было сказано определенно: он лежал внизу, под задним сиденьем. Футляр был предназначен для больших мужских очков с массивной оправой, в него же можно было при необходимости поместить и женские — солнцезащитные, причудливо изогнутые — «стрекозу» или «бабочку».

В отношении плитки шоколада у Денисова не было никаких сомнений: она принадлежала Белогорловой. Такую же он видел у нее в столе.

Денисов мог прямо здесь, в «Запорожце», подвести свой скромный итог.

«Логически связаны между собой только причина и ее прямое следствие — начало движения рефрижераторного поезда и несчастный случай».

На секунду ему словно стало легче оттого, что он точно сформулировал свою мысль.

Надо было ехать.

Укладывая назад в ящик мелкие принадлежности автосервиса, в шапочке с помпоном Денисов неожиданно обнаружил тонкую, маленького формата книжицу в знакомой обложке — он и сам осенью покупал такую для Лины.

На обложке стояло:

«РАСПИСАНИЕ ДВИЖЕНИЯ

ПРИГОРОДНЫХ ПОЕЗДОВ

(Павелецкое направление)»

Денисов внимательно перелистал его — номер одной из электричек против строчки «Коломенское» был обведен карандашом. Электричка следовала в сторону Каширы в 19.30.

«За час до той электрички, к которой библиотекарша спешила», — подумал инспектор.

Подруга Белогорловой жила в новом кооперативном доме.

Прежде чем попасть в вестибюль, Денисову пришлось нажать кнопку с номером квартиры, представиться по внутреннему домофону, объяснить причину визита.

— Ужас! — Щасная еще ничего не знала о случившемся. — Когда это произошло?

— Я все объясню.

Сработало запирающее устройство, Денисов получил доступ к лестнице, вызвал лифт. На двенадцатом этаже его встретила болезненно полная молодая женщина в очках, с едва заметной асимметрией лица.

— Но жить она будет? — Щасная прижала руки к груди.

Денисов не ответил.

— Господи!..

Квартира оказалась гулкой, словно выключенной из ритма городской жизни.

Мебели в комнате было немного.

— Как это случилось? — Щасная кивнула на пуф. Себе она выбрала кресло-качалку.

— Несчастный случай произошел у платформы Коломенское, — он сел. Пуф оказался достаточно прочным. — Мы не знаем даже, как она попала туда.

— Не знаете?

— Нет.

— Не удивляюсь, — она как-то горько усмехнулась. — Леонида никогда не рассказывала о себе. Это у нее с детства. Есть люди, которые начинают с новостей. А она, я еще в детстве заметила, может что-нибудь оставить на конец.

— Вы давно ее знаете?

— Я жила у них в деревне. На даче. Потом вместе учились. — Щасная качнула под собой кресло-качалку.

— Дружили?

— Бывали близки и расходились, — она остановила качалку. — Знаете, как бывает... Даже у лучших подруг, то нужны, то становятся в тягость. Иногда спокойнее с теми, кто нас не знает... — Денисов обратил внимание: это были суждения вполне зрелого человека. —У нас, женщин, все сложнее, чем между мужчинами...

Где-то далеко, за лоджией, прогрохотал трамвай.

Денисов огляделся. Вещи в квартире были словно подчеркнуто обнажены — ни чехлов, ни салфеток, — прочно занимали отведенные им места. Пребывания мужчин в квартире не ощущалось: ни одна книга, ни одна газета не валялась на подоконнике или у телевизора.