Жан-Кристоф Гранже - Конго Реквием

Пайоль сел на место. Ему принесли кофе. Чашка в его длинных узловатых пальцах казалась совсем крошечной.

– Чего ты на самом деле хочешь?

– Сначала ответь на вопрос: что собой представляет Мумбанза?

– Африканский диктатор старого образца, – ответил тот, пожимая плечами. – Набит баблом, вечный стояк, совершенно неразборчив.

– Скажи мне лучше, какие у него особые предпочтения.

Пайоль поставил локти на стол и вытянул свою телескопическую шею.

– Считается, он ВИЧ-серопозитивен, но любит только bareback, секс без презерватива. Платит вдвойне, а то и втройне любой, которая готова пойти на риск.

– Это все?

У Пайоля мелькнула злобная гримаса: его алые десны были похожи на живую рану.

– Говорят, он убил всех шлюх, которые могли его заразить. Кстати, он отдает своих девиц телохранителям, в ту же ночь, и лично удостоверяется, что тех отымели во все дырки. Он называет это «законопатить бреши».

– Отлично.

– Что – отлично?

– Твой парень мне нравится. В следующий раз, когда он тебе позвонит, подключи меня к делу.

– И речи быть не может. Уж не знаю, что ты там задумала, но я не буду связываться с какой-то вендеттой.

Гаэль ненадолго отдалась очарованию окружающей их обстановки. Приглушенный свет, отблески серебра, мягкая кожа и лакированное дерево. Что ей больше всего нравилось, так это близость номеров, прямо у них над головой. Ей казалось, что потолки опускаются по мере того, как надвигается ночь. Огромные крылья порока…

– Мумбанза не имеет никакого отношения к смерти моего отца: все дело в наследстве.

– Каком наследстве?

– В моем. А еще моих братьев и матери. Мумбанза руководит «Колтано», компанией, которую основал Морван, она занимается разработкой колтановых рудников. Я не хочу никаких осложнений в момент вступления в права.

– Почему ты не пошлешь к нему своих адвокатов?

– Бóльшая часть того, что он нам должен, теневая. Сам понимаешь, мой старик предвидел возможность своей смерти. Я должна увидеться с этим типом и объяснить ему некоторые нюансы.

Ложь была правдоподобной и достаточно размытой, чтобы Пайоль заглотил крючок. Мгновение он смотрел на нее в нерешительности.

– Ты очень вовремя, – выдавил он, заглотив свой кофе.

– Мумбанза в Париже?

– В Брюсселе. Завтра будет в Лозанне. Ему нужна подружка.

Приезд Мумбанзы не был случайностью. Без сомнения, генерал решил разместить часть денег в Швейцарии, прежде чем Морваны и их адвокаты насядут на него и сунут нос в счета «Колтано». В то же время он благоразумно отдалялся от скандала, который неизбежно вызовет в Катанге смерть Падре.

– Он хочет настоящую блондинку, но с эпиляцией от головы до ног.

Гаэль встала, предварительно убрав в сумку мобильник:

– Можешь сказать, что меня послал сам дьявол.

Всю вторую половину дня он посвятил отцу и проблемам, связанным с его смертью. Он реквизировал машину в управлении и сам поехал в Институт судебной экспертизы, чтобы удостовериться, что за дело взялся именно Рибуаз. Попросил судмедэксперта не слишком напирать на расстояние, с которого был произведен выстрел, – Бизинжи стрелял, будучи меньше чем в метре от Морвана, что не очень вязалось со случайной пулей в разгар боя. Рибуаз его успокоил: он не будет вдаваться в детали.

Потом он помчался на набережную Орсе. Кризисное заседание в Министерстве иностранных дел. Правительство Конго весьма прохладно отнеслось к его тайному отъезду с трупом в багаже. И еще прохладней к шумихе, поднятой французской прессой, – только что грянул большой набат: радио, телевидение, Интернет, а завтра еще и газеты… Эрвану пришлось принести покаяние по всей форме, продиктованное министерскими специалистами по Африке, ловкими фехтовальщиками в хитросплетениях дипломатических кружев, – все это было адресовано послу ДРК, бульвар Альберта Первого, Восьмой округ. Дальше оставалось ждать, пока пройдет ударная волна.

Что касается организации похорон, тут тоже контроль над ситуацией уплывал у него из рук.

Про его намерение кремировать можно было забыть. Протокол церемонии был установлен в самых верхах: отпевание в соборе Святого Людовика, военный парад в главном дворе Дома инвалидов и надгробное слово, произнесенное министром обороны (или внутренних дел, тут полного согласия еще не было), погребение на кладбище Монпарнас, в семейном склепе. По полной выкладке. Эрвану дурно делалось при мысли о почестях и торжественных речах, которые должны воспоследовать. Герой Франции. Суперкоп. Великий служитель государства. Никто не сожалел о его смерти, но каждый был озабочен последствиями его ухода – и появлением пресловутых досье. Из суеверия лучше похоронить фитиль под золотом и славословиями. Бесполезная предосторожность. Эрван достаточно хорошо знал отца, чтобы быть уверенным: после него ничего не осталось. Иначе – слишком много чести для этих шелудивых псов. В его глазах человек был животным подлым и посредственным, а уж политическая братия представляла собой еще более низкий подвид.

Что до прессы, Эрван пока что выбрал промежуточное решение и получил согласие начальства: не полное молчание, не пресс-конференции, а сдержанное коммюнике в агентстве Франс Пресс. Когда оно было передано, он переключил мобильник в режим полета и решился глянуть на часы: 19:00. Больше оттягивать визит к Мэгги нельзя. Всем привет.

Прежде чем отправиться в путь, он втихаря заскочил к Одри, которая сидела надутая в своем кабинете. Эрван выдал показательную взбучку перед остальными, но уверенности, что был прав, не испытывал. Зато был уверен, что пятый член его группы – лучший из всех, и у него была для нее работа. После выданных сквозь зубы извинений он поручил ей перепроверить от А до Я все следственное дело второго Человека-гвоздя, Филиппа Криеслера. Семь уже сданных в архив томов, в которых подробно описана серия убийств в сентябре этого года.

Эрван не мог смириться с мыслью, что им ни разу не попались имена Изабель Барер или Эрика Каца во время расследования. Чокнутая была психоаналитиком Анн Симони. И у нее был адрес Людовика Перно. Она рыскала по охотничьим угодьям Человека-гвоздя. Знала ли она Крипо? Существовала ли какая-то связь между нею и четырьмя реципиентами – теми, кто пожелал самим своим костным мозгом превратиться в Человека-гвоздя? Пусть Одри прошерстит все протоколы и найдет хоть малейшую деталь, хоть смутное упоминание, позволяющее обнаружить между строк следы этой тени.

Он поручил ей и более деликатную миссию: порыться в окружении Каца по его адресам – улица Николо, улица де ла Тур, – поспрашивать соседей, торговцев, чтобы восстановить повседневную жизнь психоаналитика и, возможно, его действия и состояние в период, когда происходили убийства. Одри кивнула, стиснув зубы. Завтра будет лучше .