Жан-Кристоф Гранже - Лонтано

В другом конце коридора Ирисуанга переговаривался со своим адвокатом, тоже африканцем. Вновь прибывший не имел ничего общего с обычными неряшливыми стряпчими, прибегавшими в участок, чтобы вытащить подопечных из очередной передряги. Этот выглядел так, будто он сошел со страниц журнала «Вог для мужчин», – а сейчас три часа ночи.

– По этому образцу ты сможешь определить кариотип?

– Уже занимаемся.

– Продолжай анализы по Людовику Перно.

– Ты не шутишь?

В это мгновение человек с красными глазами повернул голову и бросил на него насмешливый взгляд. Прошли двое полицейских в форме. Эрван не был уверен, но ему показалось, что мутант ему подмигнул.

– И последнее, – сказал Левантен. – Может, это ничего не значит, но нам уже попадалась нулевая отрицательная.

– У кого?

– У самого Тьерри Фарабо. Я проверил по его медкарте в Шарко.

Эрван не желал уступать великим иррациональным страхам: Человек-гвоздь, вернувшийся из царства мертвых…

– Фарабо был кремирован в две тысячи девятом, а у нас еще осталось немало кандидатов на эту роль. Позвони, когда будет что-то новое.

Он вышел из участка в поисках Крипо. Лютнист болтал с караульными на тротуаре, скручивая сигаретку.

– Ну? – рассеянно спросил Крипо.

Усталость только усугубляла его природную расслабленность.

– Лучше не спрашивай. Что там у тебя с медицинскими картами Лартига и Редлиха?

– Думаю, завтра будут.

– И еще мне нужна карта некоего Жозефа Ирисуанги. В участке есть его данные. Предупреждаю, будет непросто: он нигериец и под защитой дипломатического иммунитета.

Вроде бы новые трудности Крипо не ужаснули. Он стиснул сигарету зубами и вынул блокнот:

– Тебя интересуют его прививки?

– Меня интересует его группа крови, как и двух других. А еще все медицинские услуги, которые им потребовались с момента рождения.

Он не мог выкинуть из головы одну мысль: кровь Фарабо в качестве подписи на теле Анн Симони. В совпадение поверить невозможно. Чудо оставалось необъяснимым.

– Ирисуанга… думаешь, это он был в Сент-Анн? – спросил заместитель.

– Я думаю, пора нам плюнуть на синицу и погнаться за журавлем.

– То есть?

– За всем этим делом стоит Фарабо, и не только как пример для подражания.

– Ничего не понял из того, что ты сказал.

Эрван захохотал:

– Я тоже, признаюсь…

Гаэль функционировала совершенно автономно, как компьютеры в случае грозы или короткого замыкания. Она не получала ни энергии, ни ощущений от внешнего мира. Однако в своем полусне она ощутила звук медленно открывающейся двери палаты. Но не сразу узнала силуэт на пороге.

Ей пришлось зажечь свет, чтобы приглядеться: последнее из лиц, которые она ожидала увидеть здесь. София Монтефиори собственной персоной.

– Можно войти?

Было около четырех утра (ей вернули часы), а София сияла. Она обладала неувядаемой свежестью, неизменной жизненной силой вечных снегов – ни времен года, ни передышек, постоянная красота.

– Конечно, – хрипло отозвалась Гаэль, машинально приглаживая волосы.

Итальянка взяла стул и устроилась рядом с кроватью.

– Ты пришла с Лоиком?

– Придется тебе привыкнуть видеть меня без него.

– Конечно… – ответила она слабым голосом. – И копы тебя пропустили… в такой час?

– Ты забываешь, что моя фамилия тоже Морван.

Гаэль улыбнулась. Хотела было укрыться за привычной агрессивностью, но душа уже не лежала.

– Ты в курсе? – спросила Гаэль, с усилием приподнимаясь.

– Лоик мне позвонил.

– Я хочу сказать… в курсе всего?

София кивнула, доставая пачку сигарет:

– Здесь ведь можно курить?

Запах в комнате был сам по себе ответом. Гаэль посмотрела на невестку, прикуривающую «Мальборо». Она всегда завидовала ее коже, но сегодня все изменилось: вблизи было видно, что у Итальянки круги под глазами, а кожа блестит, как скверный жир. Она также с удивлением заметила морщинки в углах глаз: их называют «гусиные лапки», но скорее это орлиные когти. Из-за развода?

– Хочешь сигаретку?

– Нет, спасибо. Накурилась уже. Очень мило, что ты пришла меня навестить.

– Я хотела кое о чем с тобой поговорить.

Всякий раз, когда веки ее смыкались, возвращался убийца в капюшоне. Гаэль вновь открывала глаза, но становилось еще хуже: на бежевых стенах она видела сведенные судорогой тела Жака Сержанта и санитара.

София завела какую-то дикую нескончаемую историю о том, что их отцы, как оказалось, давным-давно знакомы и тайно организовали брак между детьми, чтобы объединить свои доли в «Колтано». Она выглядела настолько поглощенной своими открытиями, что даже не подозревала, насколько они ничтожны по сравнению с жестокостью сегодняшней ночи.

– Что ты об этом думаешь?

Гаэль вздрогнула: с какого-то момента она просто отключилась. Усталость. Успокоительные.

– То есть? – пробормотала она наугад.

– Что ты думаешь о союзе, который я предлагаю?

– Союзе?

– Их надо поставить на колени. Мы должны найти способ…

– Брось. Я уже не в теме.

– Как это? Почему?

– Может, из-за прыжка с третьего этажа. Или из-за покушения на убийство. Пока не решила, – бросила она задумчиво.

София взяла ее за руку.

– Я понимаю тебя, – сказала она укоризненным тоном, который означал прямо обратное. – Но нельзя же все им спускать. Эти говнюки манипулируют нами с момента рождения и…

– Чего ты хочешь? Разорить их? У тебя нет своих средств, и ты разоришься вместе с ними. Что ты можешь на самом деле доказать? Что они устроили твой брак? Это даже не правонарушение с точки зрения французского законодательства.

Графиня отодвинулась на стуле с разочарованным видом:

– Я тебя не узнаю.

– Я себя тоже, но мне это даже нравится.

София поднялась, не дав себе труда разгладить юбку. Модель от «Хлоэ», которую Гаэль приметила на авеню Монтень. «Для Итальянки, – сказала она себе тогда, – не для меня» .

София уже стояла на пороге, но спохватилась и вернулась обратно. Лицо ее совершенно переменилось: и гнев, и разочарование испарились.

– Я хотела сказать тебе и еще кое-что…

Наконец … Гаэль чувствовала с самого начала, что та пришла не только для того, чтобы справиться о ее здоровье или затеять заговор против их отцов.

– Я спала с твоим братом.

– Вы ведь еще женаты, разве нет?

– Не с Лоиком, с Эрваном.

Гаэль залилась искренним смехом. Она не удивилась: Итальянка и Фашист всегда нравились друг другу – и, конечно, имели много общего, – хотя сами того не подозревали.

– Осторожней, – пошутила она, – он здорово прикидывается, а на самом деле еще больший псих, чем Лоик.

– Это единственный выход.

– Уверен?

– Иначе их не убедить.