Алексей Макеев - Красная карточка

– Да-да, я понимаю, – Лукошкин поспешно вскочил и пожал протянутую ему руку. – Так я побежал? А то меня там товарищи ждут.

– Конечно, идите. Только не забудьте – никому не слова! И если вдруг что-то еще вспомните – сразу позвоните мне. Вот моя визитка, пожалуйста.

Лукошкин пообещал в случае чего обязательно позвонить и исчез. Некоторое время оперативники молчали.

– Ну, что скажешь? – наконец поинтересовался Гуров. – Опять пустышка? Или на этот раз мы что-то нащупали?

– Полагаешь, что кто-то из этих людей намотал на ус жалобы Лукошкина и решил по-своему разобраться с обидчиком судьи?

– Именно так оно и было, я думаю, – решительно заявил Гуров. – И в том конфликте были посеяны семена будущего безумия. Человек вдруг почувствовал в себе призвание карать и миловать. Он и до этого был судьей, но теперь дал себе неограниченные полномочия.

– Откуда такая уверенность?

– Ну, ты забыл, что я двое суток бьюсь над обрывком телефонного номера! – воскликнул Гуров. – По оставшимся цифрам трудно точно угадать учреждение – их десятки. Но сейчас я, кажется, уже знаю, что это за учреждение. Оно присутствовало в моем списке, но я, признаться, еще до него не дошел.

– Ну и? – с нетерпением спросил Крячко.

– Да ты что – забыл, что ли, кого должен был пригласить к телефону Хохол? – удивился Гуров. – Леонида Ивановича. А в моем списке есть телефон редакции «Центрального круга», где работает Леонид Иванович Шаронов, бывший футбольный арбитр, присутствовавший при недавно упоминавшемся разговоре. Все сходится.

– Черт возьми, Лева! – пробормотал Крячко. – Ясно мыслишь! А у меня ведь из головы совершенно выскочило, что нам нужен Леонид Иванович! Ну что, едем брать? Звони, на месте он или еще где.

– Не будем пороть горячку, – возразил Гуров. – Надо все обдумать, доложить генералу, заручиться поддержкой прокуратуры и тогда брать. Ты видишь, что этот тип притих. Никаких красных карточек за последнюю неделю нигде не проявилось. Значит, он насторожился. Возможно, уничтожил улики. Нет, без подготовки брать этого человека не стоит.

Едва они появились в управлении, как откуда-то навстречу им выскочил осунувшийся, со странным блеском в глазах капитан Баранов. Он был необыкновенно возбужден и от нетерпения приплясывал на месте.

– Такое впечатление, Баранов, что тебе в туалет надо, а тебя не пускают, – заметил по этому поводу Крячко. – Перестань дергаться! Ты меня нервируешь.

– Не могу перестать! – возразил Баранов. – У меня такие новости!..

– У всех новости, – важно сказал Крячко.

– Если новости, то почему до сих пор с нами не связался? – строго поинтересовался Гуров. – Где ты вообще пропадал?

– Это целая поэма! – сказал Баранов. – А не связался я, потому что хотел сначала получить факты. Теперь я их получил…

– И что это за факты?

– Вы можете себе представить, вчера поздно вечером звонят мне из дежурной части и сообщают: ах, мы чуть не забыли, тут тебя один кореш спрашивал – Вишняков фамилия, телефончик, кстати, оставил… Представляете? Я просто обалдел! Я ведь справлялся – шотландцы уже улетели! Никаких проблем! И вдруг Вишняков оставляет мне телефончик и в придачу передает, что нашел человека, который напал на него полтора года назад! Мало того, он сообщает, что следит за этим человеком!

– Что?! – в один голос воскликнули Гуров и Крячко.

– Вот именно, следит! – подтвердил Баранов. – У меня голова кругом! Я хватаю телефон, набираю номер… И что вы думаете – едва я называю себя, как связь обрывается. Я бегом в гостиницу. Мне говорят, команда целиком съехала, за исключением соотечественника. Он вообще не появлялся. Я рванул в дежурную часть – отслеживать весь криминал за последние часы. Предполагаю самое худшее. Около десяти часов вечера поступает сообщение о ДТП на Кольцевой автодороге – какой-то человек выбросился на полном ходу из машины. Прошу уточнить данные – сообщают, Вишняков! Потом целый час пытался добиться, в какую больницу его отвезли. Потом поехал туда. Врачи ни в какую. Под утро всеми правдами и неправдами добился – дали две минуты разговора, Вишняков прошептал мне номер его автомобиля. А почему вы не спрашиваете, кто этот человек?

– У меня другой вопрос вертится на языке, – сказал Гуров. – Неужели ты, сукин сын, не мог выбрать минуту, чтобы доложить обо всем начальству?

– Закружился, – виновато сказал Баранов. – И потом, я люблю доложить факт, чтобы он на сто процентов был факт.

– Значит, одного процента недобрал бы, и мы бы тебя здесь никогда больше не увидели? – задумчиво произнес Гуров. – Ну, хорошо, надеюсь, адрес домашний Шаронова ты выяснил?

Гуров и Крячко с удовольствием наблюдали, как вытягивается возбужденное лицо Баранова.

– Вот черт! – разочарованно проговорил он. – Так вы и так все знаете?

– Не все, – успокоил его Гуров. – Нужно еще массу информации собрать, прежде чем брать этого праведника. Приступаем прямо сейчас. И прежде всего нужно послать человека в больницу, где лежит Вишняков. Шаронов наверняка будет его искать. Раз ты там уже был, Баранов, то тебе и флаг в руки. Слушай, что нужно сделать…

Сквозь стеклянную стену Шаронов мог видеть все, что делается в большой комнате, заставленной рабочими столами и наполненной людьми, которые все были заняты по горло делами – стучали по клавишам, бегали от стола к столу с бумажками в руках, звонили по телефону и проделывали еще много чего такого, что постороннему человеку могло показаться бессмысленной суетой. Это было похоже на модель муравейника или пчелиного улья. Шаронов не любил таких вот прозрачных комнат, где каждый человек имел свою ячейку и в то же время был постоянно на виду, но руководство «Криминального вестника» придерживалось в работе современных методов. Видимо, предполагалось, что стоит оставить журналистов без присмотра, как они тут же начнут резаться в компьютерные игры или обсуждать по телефону подробности воскресной рыбалки. В «Центральном круге», где Шаронов сейчас работал, до такого пока не додумались, но было обидно за коллег.

Высмотрев сквозь стекло человека, который ему был нужен, Шаронов открыл дверь и уверенно направился в дальний конец зала. Вокруг стоял неумолчный треск клавиатур, ропот многих голосов, трели телефонных звонков. Теперь уместнее было бы сравнить все это не с муравейником, а с каким-нибудь цехом – может быть, швейным.

Журналист Лучинский не видел Шаронова. Он углубленно вчитывался в текст, напечатанный на длиннющих полосах сероватой бумаги, и не замечал ничего вокруг. Шаронову пришлось тронуть его за плечо, чтобы привлечь внимание. Лучинский вздрогнул, точно человек, которого застали врасплох за неприглядным делом, но тут же расплылся в улыбке.