Андрей Константинов - Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

«А ведь это я очень удачно зашла!» – мстительно подумала она, поскольку прилетевший текст оказался, мягко говоря, уликовым.

«Когда вам было нужно, вы, без малейшего стеснения, мною попользовались. Теперь же, когда этого хочу я, вы избегаете встреч. Но учтите! Я девушка решительная и все равно вас достану. Маша».

Валерия торжествующе отложила мобильник. Теперь, когда у нее на руках имелся такой козырь, ей самой незачем было каяться и не в чем оправдываться. Да, возможно, она поступила не совсем хорошо, наврав мужу о якобы внезапно нарисовавшемся корпоративе. Однако же, проведя этот вечер с Людвигом Ромуальдовичем, она, в отличие от загадочной Маши, не позволила ему «без малейшего стеснения попользоваться».

«Пока не позволила!» – сама для себя игриво уточнила Валерия, вспоминая как легкая приятная дрожь прошла по ее телу и захватило дух, когда Людвиг на прощание сжал ее в своих, не по возрасту стальных, волнующих объятиях.

А из водопроводного крана, переливаясь через вазу, всё текла и текла вода…

Санкт-Петербург,

18 августа 2009 года,

вторник, 10:26 мск

«Позор на мою седую голову! Дожили! Это ж надо умудриться заплутать на Васильевском аки в трех соснах!» – не переставал ворчать Мешечко. Они с Ольгой несколько раз обошли квартал, ограниченный 15-й и 16-й линиями, а искомого дома № 76/1, в котором проживало семейство Калугиных, отыскать никак не могли. Отчаявшись, Андрей дозвонился до конторы и попросил Северову перепроверить адрес по ЦАБу [30]. После чего ларчик, как обычно, открылся с полтычка: выяснилось, что в пресс-службе ГУВД всего-навсего перепутали цифру с буквой и на самом деле искомый объект проживает в доме № 7-б.

– …Дебилы! Двух знаков правильно срисовать не могут! Связисты с общественностью, мать их! – выругался по телефону Андрей. – Что ж за служба такая идиотская: вечно в ней всё течет, но ничего не меняется?! Ладно, Наташ, огромное тебе мерси. Да, вот еще что, забыл сразу попросить: будь ласка, пробей мне контейнера одного «майбаха». – Мешечко продиктовал номер. – Нет, по нарушениям не надо. Кто ж в здравом уме такую тачку тормозить будет? Да… Нет-нет, совсем не горит. Просто когда время будет. Да…

…Через пятнадцать минут они с Прилепиной стояли на грязной, похоже не убиравшейся со времен октябрьской революции 1993 года лестничной площадке, перед вертикалью дверных звонков на косяке обшарпанной двери.

– Чего надо? – недовольно поинтересовался жилец с ярко выраженной кавказской внешностью, после того как Андрей трижды втопил кнопку звонка.

– Здороваться надо… День добрый. Калугина Людмила Петровна дома?

– У нее другой звонок. Вот этот.

Кавказец показал какой именно.

– А вы нас не проводите, раз уж мы все равно вас сдернули?

– Направо, вторая по коридору дверь, – проложил курс жилец, равнодушно запуская гостей.

Ольга и Андрей прошли длинным сумеречным коридором коммунальной квартиры, чудом разминулись со старушкой, которая осторожно, боясь расплескать, несла кастрюлю с чем-то вкусно пахнущим, добрались до нужной двери, постучались и, не дожидаясь ответа, толкнулись внутрь…

…Судя по напряженным, сосредоточенным лицам старшей и младшей Калугиных, к их визиту готовились. И готовились тщательно.

– Добрый день! Извините, мы тут у вас немножечко заплутали, а потому припозднились. Старший оперуполномоченный по особо важным делам Мешечко Андрей Иванович. Это я вам вчера звонил. А это – моя коллега, Ольга Николаевна.

– Здравствуйте. Я – Людмила Петровна. А это моя дочь Элла. Присаживайтесь. Может быть, чаю?

– Нет-нет, спасибо. У нас мало времени, поэтому давайте сразу к делу. Нам поручено разработать меры вашей безопасности в соответствии с вашей просьбой, озвученной на «горячей линии» с начальником ГУВД.

Калугина-старшая беспомощно посмотрела на дочь. И та, собравшись с мыслями, взяла бразды разговора в свои руки:

– Видите ли, Андрей… э-э-э-э.

– Иванович.

– Видите ли, Андрей Иванович. Моя мама – человек уже не очень молодой, но при этом очень эмоциональный. По жизни ей присущи как разного рода фобии, так и ничем не обоснованные порывы. Наглядный пример – эта история. Получив письмо от нашего соседа, от Маркелова, мама разволновалась и испугалась. Но если вы знакомы с нашими обстоятельствами, должны понимать, что это была вполне естественная реакция. Ну, вы меня понимаете? – Элла взяла паузу, но, так и не дождавшись подтверждения понимания, продолжила: – Я для мамы по-прежнему та самая маленькая девочка, жертва насилия. И если я сумела найти в себе силы перебороть, пережить эти жуткие воспоминания, то вот мама до сих пор носит их в себе. Звонок в газету был для нее лишь выплеском эмоций. Но теперь, успокоившись и призвав на помощь разум, мы понимаем, что никакой реальной угрозы не существует.

Мешок заинтересованно глянул на Эллу:

– Что-то я не пойму, к чему вы клоните?

Та чуть поморщилась и, вздохнув, принялась «разжевывать»:

– Согласитесь, человек, который освобождается условно-досрочно, и без того находится под контролем милиции? Случись что с нами, он будет первым подозреваемым. Осознавая это, Маркелов, конечно же, не станет делать нам ничего дурного. Напротив, проживая здесь, он вынужден будет пылинки с нас сдувать. Логично?

– Весьма. Вы, Элла, часом не на юридическом учитесь?

– Нет. Я на третьем курсе «тряпочки» [31]. А что?

– Просто у вас весьма специфическое мышление. Более свойственное юристам, нежели дизайнерам, – объяснил Андрей. – Итак, вы хотите сказать, что вызов, грубо говоря, был ложным?

– Не думаю, что здесь уместно слово «ложь». Правильнее сказать «заблуждение»… В общем, мне кажется, что никаких особых мер безопасности в отношении нашей семьи изобретать не нужно. Достаточно визитной карточки с номером телефона, по которому мы могли бы позвонить в случае чрезвычайной ситуации.

– Ну, визитка – это вообще не вопрос. – Мешечко порылся в карманах и протянул девушку карточку. – Держите. Вот только для того, чтобы отчитаться перед своим руководством, мы обязаны оформить официальный отказ. И это должна сделать Людмила Петровна, собственноручно.

Калугина-старшая с немым вопросом обратилась к дочери, и та тихонько кивнула ей в ответ.

– Хорошо, я согласна. – Порывшись в комоде, она достала тетрадку, ручку и села за обеденный стол. – Как писать? На чье имя?

– На имя начальника ГУВД. Вы же непосредственно к нему обращались за помощью? А писать можно в произвольной форме.

Пока потерпевшая, не желающая считать себя таковой, сочиняла текст, доселе молчавшая Прилепина невзначай поинтересовалась у Эллы:

– А вы не разрешите взглянуть на письмо вашего соседа? Маркелова?