Андрей Константинов - Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

– Вот спасибо, дорогой! И это после той груды доброго, которую я тебе за все эти годы нагромоздил? – изобразил возмущение Певзнер. – К слову, я, конечно, не ангел, но предъявить мне что-либо конкретное не смогла бы даже священная инквизиция. Шоб она горела синим пламенем, как тот Джордано Бруно!

– Ты полагаешь? – хитро прищурился Мешок. – А вот до меня дошли странные слухи, что из вашего секретного учреждения о позапрошлом месяце стационарная цифровая станция «Консолетте», на волну дежурной части ГУВД настроенная и якобы списанная, взяла ноги в руки да и ушла. И отнюдь не на списание. Случайно не знаешь куда?

– Ушла в неизвестном направлении, – напрягшись, буркнул Певзнер.

– Напомни мне фамилию неизвестного направления? Часом, не кабинет начальника службы безопасности олигарха Игоря Ладонина господина Смолова?

– Я на компрометирующие вопросы не отвечаю!

Андрей посмотрел на приятеля с добродушной снисходительностью:

– Ладно тебе, хорош бычиться! Шучу я, не заметно, что ли?

– Дюже плоские у тебя шутки.

– А это чтобы в голове больше уместилось! – хохотнул Мешок. – Кстати, дружище, ты сам-то как меркуешь за эти «полиграфы»? Есть от них толк али как? Обмануть-то его можно? А то разные люди разное гутарят.

Серьезность интонации, с которой Андрей задал последний вопрос, удивила Певзнера. Он задумался и потянулся за сигаретой.

– Знаешь, Андрюх, мне кажется, что внедрение практики прогона нашего брата-мента через детекторы лжи дело, в принципе, правильное. Вот только «Кто устережет стражей?».

– В смысле: кто проверит самих проверяющих?

– Да, корень именно в этом. Наверное, проверку должны проводить какие-то сторонние люди, тогда и результатов будет больше, и будут они более правильные. Но такие вещи довольно сложно осуществить чисто технически. Засим, зная, как у нас всё обычно делается, боюсь, такая практика приведет лишь к большей бюрократии. А через нее – к еще большей коррупции.

– Согласен, – кивнул Андрей. – У нас в стране народ смекалистый, мгновенно учится и реагирует, как обходить что-то.

– Вот ты спросил: можно ли обмануть «полиграф»? И как его обмануть? Казалось бы, вот, к примеру, начнут тебя допытывать: «Ты на службу в ГАИ идешь, потому что машины любишь и людей на дорогах спасать хочешь или потому что хочешь быстро дом загородный построить?» Вроде как не обманешь железо. А я вот думаю, что обманешь.

– Почему?

– Потому что в первую очередь здесь всё зависит от того, кто будет сидеть за аппаратом, насколько этот человек будет честен сам. А любой аппарат, в конце концов, можно и подкрутить малек… А! Во! Кажись, нашел! – Певзнер выдернул из очередной папки распечатку и бегло пробежал глазами. – Калугина Элла… Твоя?..

– Она самая.

– Та-ак… Посмотрим, что тут у нас… Андрюх, советовал бы обратить внимание на абонента 909-334-43-86. Он же – Виктор Галка, это фамилиё такое, с которым вышеупомянутая Элла в течение последней недели созванивалась по нескольку на дню раз. Держи и не забудь официально расписаться в получении. – Вслед за распечаткой Певзнер протянул Андрею здоровенный прошитый и пронумерованный гроссбух. – А то привык, понимаешь, всё «леваком» цыганить. А у меня, между прочим, отчетность. И, между прочим, столь же строгая, как и секретность.

– Ладно, хватит бухтеть. – Мешечко закинул ногу на ногу и начал заполнять графы в журнале. – Слушай, а чем это у вас диван воняет? Вы что тут трахаетесь, что ли?

– Я тебе, дураку, только что объяснил – строгая секретность! В этой комнате даже ты, со своей сверхформой допуска, теоретически находиться не можешь. А уж тем более какие-то там прапорщицы.

Певзнер оставался невозмутим, хотя в данном случае Андрей угодил в точку: это действительно был тот самый служебный диван, на котором в часы совместных ночных дежурств Геша периодически любил контролера ПТП Зоеньку Шаркову.

– А разве я произнес слово «прапорщицы»?

– Всё, хорош! Не грызи мне мозг. Заполнил? Давай сюда.

Мешечко возвратил хозяину его талмуд и, немного помявшись, попросил:

– Генка, у меня к тебе последняя огромная просьба. Деликатного, скажем так, характера.

– Шо, опять «левак»?! Андрюша, а может, ты просто живешь в наивном заблуждении, что наша служба заточена на работу исключительно с твоим подразделением?

– Геныч, это нужно лично мне. Лично, понимаешь?

– Понимаю. «Это не нужно всем, это нужно одному», – больше по привычке проворчал Певзнер. Потому как настроение Мешка уловил и понял: тема для Андрея действительно личная и важная. Иначе… Иначе бы тот и просил иначе. Наглее и циничнее. – Диктуй номер, вымогатель!

Мешечко по памяти продиктовал десять цифр.

– МТС. Что хужее. Имя?.. Э-э, ты чего там, оглох? Как абонента зовут, я тебя спрашиваю?

– Абонента зовут Валерия Леонидовна Мешечко, – стараясь не встречаться глазами с приятелем, с усилием выдавил Андрей.

Певзнер без всякого выражения посмотрел на него. После чего молча и демонстративно порвал листок, на котором записывал номер, пополам. А затем – еще раз пополам.

– Андрей! Если бы я знал тебя за мальчика, то отказал бы тебе как мальчику. Или нагрелся бы на заказе. Или обманул. Но ты – не мальчик, и я не хочу его в тебе видеть…

– Генка, я… – Мешок запнулся и посмотрел на приятеля глазами побитой собаки.

– Что я? Головка от кия!.. Андрей, давай заниматься делом. И никогда не говори никому из наших, что ты так переживаешь из-за юбки. Серьезные и приличные люди просто не поймут. Но самое страшное: кто-нибудь примет тебя за клоуна! А в клоуна, даже из копаного «вальтера», стрелять скучно… Тьфу! Позорище!

Распсиховавшись, Певзнер полез за новой сигаретой, краем глаза заметив, как напряглось, сделавшись непроницаемым, лицо Андрея.

– Спасибо тебе, дружище… Извини… И в самом деле – херню спорол! – глухо проговорил Мешок и потерянно поплелся на выход.

– Андрей!

– Что?

– Говорю тебе как человек холостой, но, тем не менее, через которого по службе много подобного дерьма прошло. Мой тебе совет: следить за женой всегда либо поздно, либо зря…

Колпино,

20 августа 2009 года,

четверг, 19:38 мск

Путь, в конечном итоге приведший Ильдара Джамалова в подразделение «гоблинов», был причудлив как узоры вышивок мастеровых города Шеки [32] – родины его предков по отцовской линии.

Кандидат исторических наук, этнический азербайджанец, но при этом ленинградец-петербуржец во втором поколении, Джамалов-старший половину своей жизни отдал Российскому этнографическому музею, где служил хранителем коллекции культуры народов Кавказа и Крыма. После трех «неудачных» попыток, когда на свет рождались девочки, в сорокадвухлетнем возрасте он предпринял последнюю, решающую, – и боги вознаградили его за усердие. Отныне именно на Ильдара отец возложил все свои надежды. Которым, увы, не суждено было сбыться. Не получилось из Ильдара ученого – продолжателя отцовского дела. Хотя все предпосылки тому изначально имелись. Достаточно сказать, что в школе тот учился легко и непринужденно, не прикладая к тому особых, звероподобных усилий. В результате с золотой медалью и безо всякого блата (ну разве что совсем чуть-чуть!) Ильдар поступил на один из самых престижных и элитарных факультетов СПбГУ – на восточный, где стал учиться на кафедре тюркской филологии.