Андрей Константинов - Тульский – Токарев

– Ложись!!! – заорал он.

Паренек лег.

– Отдохни! – посоветовал ему старший сержант. – Дышать можно… У меня еще двадцать патронов! Захочешь – хрен промажешь!

Через секунду во двор влетел Артем и прыгнул Ване-Ване на спину. За Артемом вынырнул Тульский – тоже весь истерзанный, за ним – вся дежурная часть.

– Доем борщ – приду рапорта писать! – крикнул им всем из окна Саша Горный. – Один на задержание, второй на поощрения, третий – на выдачу вазелина!

– Саня! Нет вопросов! – махнул ему рукой дежурный.

Через несколько минут Ваню-Ваню вновь торжественно внесли в дежурную часть. Били его не долго – минут пять.

– Что ж вы меня как пса драного? – не выдержал он в конце концов.

– А ты кто – почтенный защитник Брестской крепости? – тяжело дыша, спросил у него Тульский.

Дежурный посмотрел на парня и поинтересовался:

– Много на тебе таких подвигов?

– Старался, – вспухшими губами ответил парень.

Дежурный покачал головой:

– Вот и кончилась твоя жизнь… Эх, паря…

Ваня-Ваня попытался улыбнуться, но получилось у него лишь по-волчьи оскалиться:

– Шел крупный снег…

– Что?

– По актировке я покидаю лагеря…

– Что-то?

– У меня косая есть – отпустишь?

– Почему-то не смешно… Эх, паря, паря… – вздохнул дежурный и запер дверь камеры.

Артур удивленно посмотрел на него:

– Тебе что, его жалко?

Сорокалетний капитан невесело улыбнулся:

– Сынок, мне жалко другое… Он с таким характером мог летчиком стать – истребителем, асом. Его бы бабы любили. Он бы в майский день орлом глядел – цветы раздаривал! А тут – одно горе горькое…

Дело № 2-60/93

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда в составе:

Председательствующего КШИРИНА В. Г.

Народных заседателей СОКОЛОВОЙ В. Л. и ПАВЛОВА Н. В.

При секретаре КАРАСЕВОЙ В. Ю.

С участием прокурора ЦИБИЗОВОЙ И. Н.

И адвокатов РАКОВОЙ Х. Т., АФАНАСЬФЕВА Я. А., ЛЕБЕДЕВА М. С., ЕГОРОВА В. А., БАБУШКИНА К. С.

28 марта 1993 г. в Санкт-Петербурге рассмотрела в открытом судебном заседании дело по обвинению:

1. Матросова Ивана Ивановича, 03 февраля 1968 г. рождения, урож. г. Навои, Узбекской ССР, русского, образование среднее, холостого, не работающего, ранее дважды судимого, проживающего в г. Качканаре Свердловской области, 5 микрорайон, д. 10, кв. 473;

в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 77, 102 п. п. «а, г, з, н», 146 ч. 2 п. п. «а, б, в, д», 218 ч. 1, 144 ч. 2 УК РСФСР; УСТАНОВИЛА:

Матросов, Логинов, Токпаев, Заварухин, Сидельников совершили бандитизм, т. е. организацию вооруженной банды с целью нападения на отдельных лиц, участвовали в этой банде и совершенных ею нападениях.

Кроме того, учитывая все обстоятельства дела, тяжесть совершенных Матросовым общественно-опасных деяний и его роль в содеянном, учитывая, что он лично убил 5 человек, данные о его личности, судебная коллегия считает, что по делу имеются особые обстоятельства, отягчающие его ответственность, и к МАТРОСОВУ как к лицу, представляющему исключительную опасность для общества, должна быть применена исключительная мера наказания, предусмотренная санкцией ст. 102 УК РСФСР.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 301–303, 315, 317 УПК РСФСР, судебная коллегия

ПРИГОВОРИЛА:

На основании ст. 40 УК РСФСР, по совокупности совершенных преступлений, путем поглощения менее строгого наказания более строгим, окончательно назначить Матросову И. И. наказание в виде смертной казни, с конфискацией имущества.

Приговор может быть обжалован и опротестован в Верховный Суд Российской Федерации в течение 7 суток, осужденными в тот же срок со дня вручения им копии приговора.

Председательствующий – подпись Народные заседатели – две подписи

Тульский пожал плечами и поплелся вслед за Артемом, направлявшимся в туалет, чтобы попытаться привести себя в порядок. Глянув на отражение своего друга в зеркале, Артур грустно усмехнулся, а потом спросил:

– Тем, что это было?

– Призрак замка Моррисвилль, – пробурчал зло Токарев-младший, пытаясь водой замыть грязь на брюках.

– Не видел, но очень похоже, – вздохнув, согласился Тульский. Об Ужинском и обо всем остальном он пока думать просто боялся…

А в квартире Ужинского работала СОГ, то есть следственная оперативная группа. Постепенно все прояснилось и встало на свои места – эх, знать бы, где эти места раньше были…

Картина вырисовывалась следующая: входную дверь в коммуналку на втором этаже запирал «еле живой», то есть совсем раздолбанный французский замок – вот его заранее и открыл убийца, судя по всему, еще ночью. Одна из комнат квартиры пустовала, недели три она уже не запиралась, поскольку брать там было нечего. Вот там и спрятался убийца. Потом он в нужное время вышел, вежливо поздоровался с давно уже ничему не удивлявшейся соседкой и позвонил Ужинскому – подъехавшую «Волгу» он мог видеть из окна комнаты. Потом через щель входной двери он увидел, как по лестнице кубарем несутся Тульский и Токарев. Он немного подождал, потом спокойно вышел, поднялся на четвертый этаж и позвонил в квартиру коммерсанта. Ужинский открыл, считая, что это вернулись оперативники. Убийца его заколол, быстро обшарил квартиру, взял золотишко и деньги (но не все, а почему-то лишь часть их), вернулся в коммуналку, вылез через окно во двор и ушел… Вот, собственно говоря, и все, что довольно быстро установила следственно-оперативная группа…

4–5 июня 1990 г.

Ленинград, В. О.

…Все, что происходило потом, пересказать достаточно трудно, по крайней мере, Артем воспринимал дальнейшие события словно через толстую запотевшую линзу. Ваня-Ваня ушел в глухой отказ. В РУВД начали съезжаться разные начальники всех калибров и мастей – и милицейские, и прокурорские, и всем им нужно было давать «сто тридцать четыре объяснения». Люди прибывали действительно разные – но все интересующиеся, можно сказать – не безразличные, все с серьезными физиономиями. Те, кто был настроен сочувственно, – цокали языками, иные же бросались торопливо докладывать вышестоящему руководству и возвращались с еще более идиотскими вопросами. Артем видел, как отец безропотно все это терпел и как заставлял терпеть всех остальных своих. Только Харламов не выдержал и сбежал с криком:

– Что-то во время рукопашной я эти рожи не наблюдал! И что интересно – ни с нашей стороны, ни с другой!

Вскоре все перешло в стадию кабинетного разбирательства – то есть, помимо естественного составления протоколов допросов, началось и тотальное написание рапортов. Василий Павлович еле успевал координировать своих подчиненных на предмет согласованности показаний: