Иэн Рэнкин - Черная книга

— Да?

— Если вы сегодня разрешите мистеру Рингану сесть за руль, я его арестую прежде, чем он доедет до ближайшего угла. Вы сами сможете отвезти его домой?

— Я не вожу машину.

— Тогда предлагаю вам запустить руку в кассу и вызвать такси. Иначе следующее кулинарное чудо мистера Рингана будет называться «Тюремный рокфор» [9] Название одной из песен Элвиса Пресли — «Тюремный рок». .

Выходя из ресторана, Ребус услышал, как захохотал Эдди Ринган.

Смеялся он недолго. Надо выпить — вот что занимало все его мысли.

— Налей еще, — распорядился он.

Пэт Колдер молча налил в стакан граммов тридцать. Эти стаканы и много чего еще они купили в Майами. Бульшую часть денег заплатил Пэт Колдер, его родители тоже раскошелились. Он поднял стакан, качнул его перед Ринганом — и выпил, как пьют за здоровье друга. Едва Ринган начал возмущаться, Колдер отвесил ему пощечину.

Ринган не удивился и не обиделся. Колдер отвесил ему еще одну пощечину.

— Ты кретин! — прошипел он. — Тупой безмозглый кретин!

— Что теперь говорить, — сказал Ринган, протягивая свой пустой стакан. — Я сам расстроен. Налей-ка мне еще, пока я не выкинул чего похуже.

Пэт Колдер задумался на секунду и налил Эдди Рингану.

«Скорая» увезла Брайана в больницу, в знаменитый Королевский лазарет.

Ребусу эта больница никогда не нравилась. Слишком много благих намерений и незаполненных вакансий. Он приблизился к кровати Холмса — насколько ему позволили. Ночь тянулась медленно, но Ребус не дрогнул и не ушел, просто немного сполз набок. Он сидел спиной к стене, зарывшись головой в колени, рукам было холодно от пола. Наконец он почувствовал, что кто-то стоит над ним. Это была Нелл Стэплтон. Ребус узнал ее по росту еще до того, как его глаза поднялись на уровень ее заплаканного лица.

— Привет, Нелл.

— Господи, Джон. — Слезы полились снова. Он поднялся на ноги, быстро обнял ее. Она, всхлипывая, сообщила ему на ухо: — Мы с ним только сегодня вечером говорили. Я была такой стервой. А тут этот кошмар…

— Успокойся, Нелл, ты не виновата. Такое может случиться когда угодно.

— Да, но я же не могу не помнить, что последний наш разговор был не разговор, а скандал. Если бы мы не поссорились…

— Успокойся, девочка. Успокойся. — Он крепко прижал ее к себе. Господи, до чего же приятно. Ему не хотелось думать о том, как это приятно. Тем не менее было чертовски приятно. От ее духов, ее тела, от того, как она приникла к нему.

— Мы поссорились, и он отправился в этот бар, а там…

— Ш-ш-ш, Нелл, это не твоя вина.

Он и в самом деле так считал, хотя и не знал, кто виноват. Рэкетиры? Конкуренты? Случайный грабитель? Трудно сказать.

— Могу я его увидеть?

— Конечно. — Ребус сделал движение рукой в сторону кровати.

Когда Нелл подошла к Холмсу, Ребус отвернулся, чтобы дать им хоть иллюзию уединения. Впрочем, это не имело смысла: Холмс, с перевязанной головой, подключенный к какому-то монитору, по-прежнему не приходил в сознание. Но Ребус почти разбирал слова, которые шептала Нелл своему изгнанному возлюбленному. Ее интонации заставили Ребуса вспомнить о Пейшенс Эйткен, и он чуть ли не пожалел, что не он тут лежит без сознания. Приятно, когда люди говорят тебе хорошие слова.

Через пять минут она усталой походкой подошла к Ребусу.

— Много работы? — спросил он.

Нелл Стэплтон кивнула.

— Знаете, — сказал она, — по-моему, я поняла, что случилось.

— Да?

Она говорила почти шепотом, хотя в отделении было безлюдно. Кроме них, здесь никто не стоял на своих двоих. Нелл шумно вздохнула. Ребус даже подумал, уж не брала ли она уроки актерского искусства.

— Черная книжка, — сказала она.

Ребус кивнул, будто понял, о чем речь, потом нахмурился.

— Что еще за книжка? — спросил он.

— Наверное, я не должна вам говорить, но вы ведь не просто вместе работаете, правда? Вы его друг. — Она снова всхлипнула. — Это записная книжка Брайана. Ничего официального. Он этим занимался по собственному почину.

Ребус, боясь разбудить кого-нибудь, вывел ее из палаты.

— Это что, дневник? — спросил он.

— Не совсем. Просто иногда до него доходили всякие слухи, обрывки разговоров в пабе. И он записывал их в черную книжку. Иногда потом начинал что-то раскапывать. Для него это было вроде хобби, ну и, наверное, он думал, что так он скорее получит повышение. Не знаю. Мы с ним и об этом спорили. Я его почти не видела: он вечно занят.

Ребус разглядывал стену в коридоре. От яркой лампы на потолке резало глаза. Он ни разу не слышал от Холмса ни про какую записную книжку.

— Ну и что с ней — с книжкой?

Нелл покачала головой:

— Ну, он мне сказал кое-что — как раз перед тем, как мы… — Ее рука потянулась ко рту, словно она снова собиралась заплакать. — Перед тем как мы расстались.

— Так и что с ней, Нелл?

— Я не уверена. — Она встретилась взглядом с Ребусом. — Я знаю, что Брайан боялся, а прежде я никогда не видела, чтобы он боялся.

— И чего он боялся?

Она пожала плечами:

— Чего-то, что было в его книжке. — Она снова покачала головой. — Я не уверена, чего именно. Я не могу избавиться от чувства… от чувства, что я каким-то образом виновата. Если бы мы не…

Ребус снова притянул ее к себе:

— Успокойся, Нелл. Ты ни в чем не виновата.

— Да нет же, виновата. Виновата!

— Нет, — решительно сказал Ребус. — А теперь скажи мне, где Брайан хранил эту свою черную записную книжку.

«Всегда при себе» — таков был ответ. С Брайана Холмса сняли всю одежду, когда «скорая» привезла его в больницу. Но удостоверения Ребуса хватило, чтобы его впустили в хранилище больницы даже в этот неурочный час. Он вытащил записную книжку из конверта формата А4, посмотрел и другие вещи Брайана. Бумажник, ежедневник, удостоверение. Часы, ключи, мелочь. Теперь, лишенные хозяина, вещи казались обезличенными, но укрепляли Ребуса в уверенности, что это было не случайное ограбление.

Нелл, по-прежнему в слезах, отправилась домой, не оставив для Брайана никаких посланий. Ребус знал одно: она подозревает, что вчерашнее происшествие имеет какое-то отношение к записной книжке. И вероятно, она права. Он сидел в коридоре рядом с палатой Холмса, попивая воду и листая дешевую записную книжку в переплете из кожзаменителя. Холмс пользовался какой-то разновидностью стенографии, но шифр был не настолько сложен, чтобы привлекать к расшифровке специалиста. Бульшая часть информации поступила в одну-единственную ночь в связи с одним-единственным происшествием: в ту ночь группа защитников прав животных проникла в архив районного отделения на Феттс-авеню. Среди прочего они обнаружили материалы по одному скандальному делу: кое-кто из самых уважаемых граждан Эдинбурга пользовался услугами мальчика по вызову. Про эту историю Джон Ребус знал и без Холмса, но некоторые другие записи показались ему любопытными, в особенности та, что касалась отеля «Сентрал».