Карин Слотер - Хорошая дочь [Литрес]

— Бен.

— Чак, послушай меня. На выпускной в старшей школе я пришел в костюме «краснорубашечника» из «Звездного пути». Мероприятие не было тематическим. Я был единственным парнем не в смокинге. Мне казалось, что это забавно.

Чарли наконец улыбнулась.

— Очевидно, у меня не было никаких шансов на размножение. Я не знаю, почему в итоге мне досталась такая горячая красотка, как ты, или почему у нас не получилось… — Он не стал произносить эти слова. — Мы просто вытянули такую карту, милая. Мы не знаем, это из-за чего-то, что случилось со мной, или из-за чего-то, что случилось с тобой, или это старый добрый естественный отбор, но как сложилось, так сложилось, и я говорю тебе: для меня это неважно.

Чарли откашлялась.

— У тебя могли бы быть дети от Кейли.

— От Кейли у меня гонорея.

Чарли должна была бы почувствовать себя уязвленной, но первой ее эмоцией стала обеспокоенность. У Бена аллергия на пенициллин.

— Ты ходил в больницу?

— Последние десять дней я ездил в Дактаун, чтобы здесь никто не узнал.

Вот теперь она почувствовала укол боли.

— Значит, это было только что.

— Последний раз был почти два месяца назад. Я все это время думал, что мне просто трудно писать.

— И ты не понял, что это симптом и тебе надо к врачу?

— Рано или поздно, конечно, — ответил он. — Но поэтому я не… позапрошлой ночью. По анализам все уже чисто, но я решил, что неправильно не сказать тебе. И я приходил проверить, как ты, потому что я беспокоился. Не потому, что мне была нужна папка. Не было никакого неудавшегося признания вины.

Чарли не расстроилась, что в этом он ее обманул.

— Сколько это продолжалось?

— Это не продолжалось. Это было четыре раза, и в первый раз было весело, а потом только грустно. Она такая юная. Она думает, что первая роль Кейт Малгрю была в сериале «Оранжевый — хит сезона».

— Ух ты. — Чарли попыталась пошутить, чтобы не заплакать: — Как ей юрфак-то удалось окончить?

Бен тоже попытался пошутить:

— Ты права насчет позиции сверху. На это, оказывается, столько сил уходит.

Чарли стало дурно.

— Спасибо за яркую картинку.

— Как насчет никогда в жизни больше не чихать?

Чарли закусила щеку. Не надо было рассказывать ему подробности. И хотелось бы никогда не слышать того, что рассказал он.

— Пойду упакую бумаги для Сэм.

Чарли кивнула, но не хотела его отпускать, даже в другую комнату.

Он поцеловал ее в лоб. Она прижалась к нему, вдыхая запах его пота и неправильного порошка, которым он стирает рубашки.

— Я буду в кабинете твоего папы.

Чарли смотрела, как он удаляется своей дурацкой размашистой походкой. Из дома он не вышел.

Это уже кое-что.

Чарли не сразу пошла к Сэм. Она развернулась. Посмотрела на кухню. Дверь была открыта. В дом задувал легкий ветерок. Она попробовала вызвать в памяти тот момент, когда она отворила эту дверь, ожидая увидеть там Расти, а вместо него там были двое мужчин: один в черном, второй в футболке с Бон Джови.

Один с дробовиком. Второй с револьвером.

Захария Кулпеппер.

Мейсон Гекльби.

Тот мужчина, который опоздал и не остановил насильника Чарли, оказался тем же самым мужчиной, с которым она лихорадочно перепихнулась на парковке бара «Темный рейс».

Тем же самым, который выстрелил в голову ее сестре. Который похоронил Сэм в неглубокой могиле.

Который побил Захарию Кулпеппера, но не прежде чем тот разорвал Чарли на миллион кусочков.

— Чарли? — позвала Сэм.

Когда Чарли вошла в гостиную, Сэм сидела на стуле с высокой спинкой. Сэм не разбрасывала вещи, не дергалась и не кипела на медленном огне, как бывало, когда она готова взорваться. Наоборот, она спокойно изучала что-то в своих записях.

— Ну и денек, — сказала она.

Чарли засмеялась. «Ну и денек» — это очень мягко сказано.

— Как ты так быстро обо всем догадалась?

— Я твоя старшая сестра. Я умнее.

У Чарли не было никаких доказательств обратного.

— Думаешь, Мейсон пойдет в полицию, как ты ему велела?

— Тебе показалось вероятным, что я не выполню свою угрозу?

— Мне показалось вероятным, что ты его убила бы, если бы тебе дали нож. — Чарли поморщилась от этой мысли, но только потому, что не хотела, чтобы у Сэм в буквальном смысле руки были в крови. — Он не только соврал Бюро расследований Джорджии. Он соврал агенту ФБР.

— Я уверена, что полицейский, который произведет арест, любезно объяснит мистеру Гекльби разницу между правонарушением, не представляющим серьезной общественной опасности, и тяжким преступлением.

Чарли улыбнулась этой хитрости, которая может означать несколько лет в федеральной тюрьме вместо условного срока с выходными в окружном изоляторе.

— Почему ты такая спокойная?

Сэм задумчиво покачала головой.

— Шок? Облегчение? Мне всегда казалось, что Дэниэл легко отделался, что он недостаточно страдал. Странным образом я чувствую некое удовлетворение от того, что Мейсон мучился. И что он проведет в тюрьме минимум пять лет. Надеюсь, так и будет, иначе я покажу прокурорам, где раки зимуют.

— Думаешь, Кен Коин все сделает правильно?

— Я думаю, он никогда в жизни ничего не делал правильно. — Ее губы скривились в хитрой улыбке. — Может, придумаем, как скинуть его с насиженного места.

Чарли не стала просить ее объяснять, каким образом случится это чудо. Такие люди, как Коин, всегда умудряются вскарабкаться обратно на верхушку.

— Это я указала на Дэниэла. Я сказала, что Захария назвал второго мужчину братом.

— Не бери это на себя, Чарли. Тебе было тринадцать лет. И Бен прав. Если бы изначально Мейсон и Захария не пришли сюда, ничего этого не произошло бы. — Она добавила: — Это Кен Коин принял решение подставить и убить Дэниэла. Не забывай об этом.

— А еще Коин прекратил поиски настоящего стрелка. — Чарли почувствовала себя мерзко при мысли о том, какую роль она невольно сыграла в покрытии этого преступления. — Трудно ли было догадаться, что богатенький мальчик, внезапно уехавший в военное училище посреди ночи, имел к этому какое-то отношение?

— Ты права. Захария без денежного стимула сразу сдал бы Мейсона, — сказала Сэм. — И знаешь, мне хотелось бы, чтобы меня волновала судьба Дэниэла и даже Мейсона, но нет. Я чувствую, что для меня все это позади. Это странно?

— Да. Нет. Не знаю.

Чарли села на свободный уголок дивана, где обычно сидел Расти. Она пыталась осознать свои эмоции, понять свои чувства по поводу всего, что им рассказал Мейсон. И заметила, что в груди появилось ощущение легкости. Она ожидала, что облегчение придет, когда она расскажет Сэм о том, что случилось в лесу.

Но оно пришло только сейчас.

— А что папа? — спросила Чарли. — Он скрывал это от нас.

— Он пытался нас защитить. Как всегда.