Катрине Энгберг - Кровавая луна [Литрес]

— Скорее, чтобы уберечь свою младшую сестренку.

— Что ты имеешь в виду?

С приходом медсестры в палате повеяло свежим воздухом, атмосфера несколько оживилась. Йеппе закрыл глаза, пока она проверяла катетер и капельницу, измеряла давление. Затем она поспешно удалилась, а он медленно продолжил изложение своей версии. Ему приходилось откашливаться чуть ли не после каждой фразы.

— Лулу Суй увела Йоханнеса, чтобы Сигрид больше никого не убила. Очевидно, она знала, что младшая сестра обладает подвижной психикой, и все же ее охватил настоящий шок, настолько ужасными оказались деяния Сигрид. Видимо, Лулу Суй ощущала себя причастной к ее преступлениям. — Йеппе сделал глоток. Кожа еще не избавилась от серого оттенка. — Но Сигрид не желала останавливаться.

— Ты в порядке?

Йеппе кивнул, хотя судя по внешнему виду он был совсем не в порядке.

— Я думаю, что произошло примерно вот что. В среду вечером Сигрид пришла на работу, надела униформу и приступила к обслуживанию гостей на вечеринке «Le Stan». Она работала официанткой на нескольких мероприятиях Недели моды, но как раз эта вечеринка проходила в музее, в ста метрах от домика смотрителя, где жили они с отцом. Она заприметила Альфу и Йоханнеса. Они сами пришли к ней, переступили границу ее владений. Это стало последней каплей. Она решила подлить что-нибудь им в напитки, зашла домой и нашла бутылку со средством для чистки стоков в шкафчике с причиндалами для уборки. Вот вам и смертельный коктейль.

Анетта замахала рукой, прося слово.

— Альфа выпил свою порцию, и тут Лулу Суй догадалась, к чему идет, ведь она читала выписки Сигрид, и успела увести Йоханнеса до того, как он выпил отраву. Через день Сигрид повторила свой успех в отеле «Нимб», на этот раз с Кристель Тофт. Этому убийству Лулу Суй помешать не успела…

Анетта вскочила и выбежала в ванную. Йеппе услышал звук льющейся из крана воды.

— Что ты там делаешь?

— Мне нехорошо. — Анетта вернулась и села рядом с кроватью, вытирая рот тыльной стороной ладони. — А что с телефоном? Каким образом телефон Альфы очутился в кармане Йоханнеса?

— Видимо, Лулу Суй забрала его у Сигрид и подложила Йоханнесу в куртку.

— Таким образом, он тоже получил свое наказание.

— Точно! Наверное, она пыталась убедить Сигрид в том, что эта мера исчерпает его вину сполна.

— Но тщетно. — Анетта отпила сока из стакана Йеппе и сморщилась. — А сколько ей вообще лет?

— Сигрид? Восемнадцать.

— Значит, здесь можно говорить о так называемом «синдроме раненой птицы». — Она покачала головой, скорчив гримасу отвращения. — Всего восемнадцать лет, и два умышленных убийства на совести.

— Лишь бы двумя все ограничилось.

— Поиски отца и двух дочерей форсированы, однако до сих пор не принесли никакого результата. Ни свидетелей, ни транзакций по банковским картам, ни иных виртуальных следов.

— М-м-м, понятно. — Йеппе прикрыл глаза; он устал. Устал говорить, устал думать. Вообще устал.

Голос Анетты осторожно вытаскивал его из лап обволакивающего сна.

— Наверное, Торбен и сам подозревал Сигрид. И, видимо, решил, что вы с Сайдани пришли за ней.

Йеппе улыбнулся.

— Родитель пойдет на все что угодно, чтобы защитить свое потомство.

Анетта непроизвольно положила руку себе на живот.

— Скажи-ка, а разве твоя подружка не должна сейчас сидеть на моем месте и гладить твой лоб? — Анетта приторно улыбнулась.

— Я порвал с ней.

— И с ней тоже?

Все-таки Анетта — дипломат до кончиков ногтей.

Йеппе на мгновение задумался и в результате уступил желанию поделиться своим секретом.

— На этот раз идиотом оказался я…

— Ого! — Его признание сильно впечатлило Анетту. — Никак не подозревала, что ты можешь оказаться идиотом, Йеппесен!

— Ничего смешного. Меня действительно мучает совесть.

— Как тебе не стыдно! — Она откинулась на спинку стула и положила ноги на кровать.

— Стыдно. И мне очень жаль, что так получилось. — Он совсем не ожидал подобного осуждения от Анетты.

— Нет, я про муки совести. Ты не имеешь на них права.

— Не понимаю, о чем ты. Что я был бы за человек, если бы не страдал из-за собственной измены? — Йеппе вновь отпил сока из стакана.

— В таком случае ты был бы честным человеком. Муки совести — это алиби, которым прикрываешься, чтобы делать так, как тебе удобно, но при этом не прослыть дурным человеком. У тебя был выбор, ты его осуществил. А твое чувство вины лишь еще больше унижает эту девушку.

Йеппе кипел изнутри, сознавая справедливость ее слов. Ему надо было проявить мужество и принять последствия своего решения.

— Ничего не получается. Она слишком молодая.

— Ну либо ты слишком старый.

— Ну либо я слишком старый. Как бы то ни было, между нами ничего не может быть.

Йеппе снова закрыл глаза.

Анетта сидела и рассматривала коллегу. Он выглядел разбитым. Сероватая кожа и ультракороткая стрижка лишь усугубляли его измученный вид. И все-таки было в нем что-то иное, искрящееся, какой-то прорывающийся наружу оптимизм. Может быть, облегчение в связи с тем, что дело вот-вот будет раскрыто. Анетта тихонько встала, взяла куртку и прокралась к выходу. Прикоснувшись к дверной ручке, она услышала за спиной его тихий, но внятный голос:

— Эй, Вернер!

Она обернулась.

Он по-прежнему лежал с закрытыми глазами.

— Поздравляю!

Сёрен Вести медленно шел по Хальмторвет, направляясь к своему кабриолету «Ауди», который стоял на улице Хельголэндсгэде, ожидая хозяина с тренировки в Кёдбюэне. Он редко ставил машину у зала, где занимался кроссфитом, потому что, как бы много ни говорили об изменении репутации района Вестебро, это по-прежнему было не самое подходящее место для парковки дорогого спортивного автомобиля. Сегодняшняя тренировка была невероятно сложной. Ощущение тяжести в спине вернулось, но Вести игнорировал его. Никакого нытья, тренировка должна прогнать дискомфорт.

Он не обратил внимания на двух мужчин, пока они не приблизились к нему вплотную с двух сторон. Они схватили его под локти и запихнули в темно-синий «Лексус», откуда ни возьмись возникший у бордюра. Спортивная сумка с одеждой и ключами от машины так и осталась стоять на тротуаре.

На пассажирском месте рядом с водителем сидел Эрик Сидениус, он обернулся к Вести и завел с ним разговор, пока машина неспешно катилась в направлении Вестебро. Они не виделись давным-давно, но Эрик совсем не изменился: тощий и жидковолосый, с лицом, выцветшим от злоупотребления табаком и солнцем, на ногах надеты «кроксы», которым он был верен круглый год, правда, сейчас они были надеты на толстые носки. Живое доказательство того, что стиль не купишь ни за какие деньги. Он был таким всегда, в том числе и во времена юности, когда они вместе росли.