Марек Краевский - Эринии

Этой ночью ему снилось, что дверь пронзительно скрипит. Надоедливый звук повторялся все чаще, как будто кто-то крутил ручкой несмазанной шарманки. Дверь открывалась и закрывалась, а сквозняк, образовавшийся таким образом, овевал лицо спящего.

Букета открыл глаза. То был не сон. Возле спальной ниши стояло трое человек: его жена Анеля, дворник Коцибала и незнакомец, который открывал и закрывал створку двери. Букета протер глаза и внимательно присмотрелся к третьему лицу. И вдруг почувствовал спазм гортани и влагу под мышками.

— Даже животное не заснуло бы в такой духоте. — Лыссый развеивал дверью застоявшийся воздух в нише, а в протянутой руке держал какой-то счет.

Мастеру Букете стало так же нехорошо, как несколько минут перед тем дворнику Коцибале.

Через четверть часа Букета и Коцибала сидели в каморке дворника над бутылкой самогона.

— Тот Лыссый какой-то не того. — Коцибала сделал пальцем круг на лбу. — Чтобы так прийти к тебе, Тоська, и платить счета в темноте!

— Гопи [53] Гопи ( львов. жаргон. ) — деньги. є гопи. — Букета наполнив чарки. — Я могу и ночью взять! Но чтобы так посреди ночи за кирку спрашивать! О какой-то аренде инструментов!

— Хорошо, что больше ничего не спрашивал. — Коцибала облегченно перевел дыхание и поднял рюмку.

— Я с пулицаями-то имел дело много лет назад, как пiд гарою [54] Під гарою ( львов. жаргон. ) — навеселе. пнул в задницу какого-то шмайґелеса [55] Шмайґелес ( львов. жаргон. ) — еврей. . — Букета тоже облегченно вздохнул. — Ну, гоп в тот глупый клюв!

Доходил второй час. Время тайных визитов в борделях и апогея пьянства в нелегальных барах. В это время порядочные супруги уже давно спят, а непорядочные приобретают или передают сифилитическую заразу. В этой поре утомленные чахоточные шлюхи на Мостках теряют остатки надежд на клиента, старые ляфіринди [56] Ляфіринда ( львов. жаргон. ) — проститутка. проститутки в малинах, никому не нужные и равнодушные, заглядывают пьяницам в глаза, непокорные студенты и украинские радикалы произносят путаные тирады, осуждая общественный строй, азартные игроки, проиграв все до нитки, стоят в подъездах с пистолетом у виска, а больные, измученные бессонницей полицейские ведут безнадежные расследования.

Попельский мчался на своем «шевроле» сквозь ночной город и улыбался сам себе. Он любил это время львовских батяров.

Комиссар начал от склад машин на Пекарской, 13. Кроме кооператива «Инструменты» на Казимировской, это было первое из двух подозрительных мест, которые только что назвал ему мастер Букета.

Попельский припарковал авто и, не выходя из него, внимательно осмотрел здание. Оно было чрезвычайно искусно и симметрично спроектировано. Похоже было, что к главному зданию прилепили одноэтажный домик, увенчанный с обеих сторон большими балконами. Полицейский вышел и прочитал вывеску над подъездом. «Ал. Сокальский. Машины и инструменты». Надпись на витрине сообщала, что склад и магазин предлагают «арматуру, насосы, различные газовые и водопроводные трубы, а также инструменты, машины и технические устройства для разных потребностей». Нигде и слова не было об аренде инструментов.

Комиссар прошел мимо спущенных жалюзи на дверях и окнах, а потом завернул на двор. Справа были двери, которые могли вести в склад с другой стороны. Но не заметил рядом ни одного звонка. Попельский чиркнул зажигалкой и в ее свете внимательно осмотрел дверь. Они оказались замазаны каким-то маслом и заржавели. Над ними виднелась надпись «Служебный вход». Вернулся к машине и вытащил из нее экземпляр «Нового века», который оставил там в воскресенье. Обернул ладонь газетой, чтобы не запачкать руку, и несколько раз грохнул кулаком в дверь. Почти сразу послышался лай собаки и шаги. Дверь приоткрылась, и в щели, перегороженной цепочкой, Попельский увидел юношу в форменной фуражке, а за ним — большую собаку. Молодой сторож присмотрелся к значку Попельского, убрал куда-то овчарку и шикнул на нее. Потом впустил полицейского внутрь.

Они оказались в маленьком коридорчике, откуда несколько ступенек вело в большие сени, загроможденные ящиками. Слева находилась комнатка сторожа, где стояла настольная лампа, которая была единственным источником света в темном помещении.

— Скажите-ка мне, пожалуйста, — Попельский заинтересованно взглянул на открытую книгу, что лежала в свете лампы, — у вас можно одолжить инструменты?

— Не знаю, — ответил сторож. — Об этом надо спросить шефа, пана Сокальского. Но он работает в обычное время. Я ничего не знаю, ибо только сторожу. Утром ухожу, возвращаюсь вечером. Не вижу никого, кроме своего напарника.

— Как вас зовут?

— Ежи Грабинский, гимназист. Подрабатываю здесь после уроков.

— Проведите меня в контору. — Попельский заметил, что книга, которую читал молодой сторож, — это латинская грамматика, открытая на разделе «Синтаксис».

— Пожалуйста, сюда, — сказал юноша, зажигая свет и двигаясь вперед.

Попельский поднялся по лестнице за своим чичероне и через мгновение оказался в маленькой конторе, стены которой были окрашены в желтый цвет. Этот цвет, который вызвал у Попельский ассоциации с клоакой, должен был сделать светлее крохотное помещение, зарешеченное окошко которого выходило на двор. Этот цвет показался комиссару гнетущим. Если бы так покрасили стены в его кабинете, он никогда даже не заглянул бы туда, опасаясь нервного расстройства.

Посередине стояли три стола, заваленные бумагами, копировальной калькой и грязными стаканами после чая. На подоконнике стоял засаленный примус. Канцеляристы, что работали здесь, были такими же любителями порядка, как аспирант Цыган Стефан.

— Возвращайтесь к своему четвероногому другу, — услышав вой и лай, которые доносились из каморки сторожа, Попельский улыбнулся гимназисту, — а я здесь немного поработаю. Мне нужно посмотреть, что в этих шкафах.

— Но я не знаю… Наверное, я должен позвонить пану Сокальскому… А сейчас полтретьего…

— Даже если небо упадет на землю, юноша, — комиссар снял пиджак и повесил его на спинку стула, а рукава сорочки натянул нарукавники, которые валялись на столе, — то я и так пересмотрю содержимое этих шкафов. Сейчас или позже. А у тебя есть две возможности. Первая — позвонить своему работодателю, разбудить его посреди ночи и получить нагоняй за то, что впустил меня сюда без ордера на обыск. А вторая — вернуться к упорядоченному миру латинской грамматики и продолжить изучение coniugatio peripkrastica passiva [57] Описательное спряжение пассивного состояния ( лат .). .

— Ох, если бы оно было таким легким, как вы говорите. — Гимназист улыбнулся и вышел из конторы, сопровождаемый собачьим воем.