Макс Сек - Охотник на ведьм

— Где вы были прошлой ночью?

— В Савонлинне, — ответил Карлстедт и кашлянул в кулак.

— С какой целью вы отправились туда?

— Я, конечно, слушал выступление Роджера Копонена. Вы же знаете.

— С кем?

— С Каем Лехтиненом. И это вы тоже знаете.

— Вы, кажется, слишком много знаете о том, что знаем мы.

— Сомневаюсь. Но вы знаете. Иначе меня бы здесь не было, верно?

— Почему, как вы думаете, вы здесь?

— Какие-то странные вопросы… Что это за дурацкая игра?

Нина бросила взгляд на диктофон на столе. Затем на черный свитер Карлстедта, на груди которого был изображен логотип конного спорта.

— Вы вдвоем поехали в Савонлинну на вашем «Порше Кайене»?

— Да, это так. Разве это преступление? Вождение слишком провокационного автомобиля?

Нина устало улыбнулась.

— Знаете что? Вы правы, Торстен. Все это нам известно. А теперь позвольте мне задать вам несколько вопросов, на которые мы не знаем ответов. Вот, например, в Савонлинне вы так и не вышли из машины. А почему?

— Мне что-то не хотелось.

— Итак, ваш друг Кай Лехтинен пошел один слушать выступление Роджера Копонена. А вы просидели в машине больше часа. Просто потому, что вам не хотелось выходить?

— Совершенно верно.

— В машине был кто-нибудь еще?

Карлстедт загадочно улыбнулся.

— Нет.

— Почему вы оставили свои сотовые телефоны дома?

— Иногда приятно быть вне сети.

— Не сомневаюсь, — проговорила Нина, скрестив руки на груди. Она допросила уже сотни нарушителей закона. Одни были скользкими и изворотливыми, другие — глупыми и прозрачными. Торстен Карлстедт не принадлежал ни к одной из этих категорий. Нина начинала соглашаться с Эрном, что этих двоих привезли слишком рано.

Карлстедт посмотрел на свои стальные часы, чтобы проверить время, затем расстегнул их и опустил на стол перед собой. Его движения были спокойны и неторопливы.

— Нина Руска, — наконец произнес он, осмотрев значок, висящий у Нины на шее.

— На службе общества, — сухо ответила Нина.

— Я понимаю, что наша с Каем поездка в провинцию кажется странной. Особенно после того, как в Юве был убит Роджер Копонен.

Нина внимательно изучала мужчину. Карлстедт знал, что он только что сказал неправду. И самое главное, он должен знать, что полиция об этом тоже осведомлена.

— Но мы не имеем никакого отношения к его смерти, — продолжил Карлстедт. Как ни странно, он говорил правду. Они не имеют никакого отношения к смерти Копонена, потому что Копонен жив. Но они имеют много общего со смертью Санны Поркки и еще не опознанного человека, который умер вместе с ней.

— А как насчет смерти женщины-полицейского, Санны Поркки?

— Я ничего не имею против женщин-полицейских, Нина Руска.

Нина проигнорировала ответ, сглотнула и перевернула страницу в блокноте.

— «Введение в оккультизм», — начала она. Карл-стедт улыбнулся и скрестил ноги. Превосходная работа, если можно так выразиться. — Вы всегда интересовались магией?

— Магией? Нет-нет. Оккультизм — это нечто гораздо большее, чем магия. Речь идет о невероятно увлекательном мире тайных знаний, в котором магия играет лишь малую роль. Полагаю, вы книгу не читали.

— Нет. Но я случайно узнала, что эта работа вызвала критику в свое время. Вы не ограничились описанием широкого спектра оккультных явлений, вы также написали довольно провокационный текст, в котором защищали их несколько сомнительную историю. Например, вы писали, что Третий рейх не рухнул бы так стремительно, если бы нацисты осмелились довериться эзотерическим учениям. Вот прямая цитата: «Генрих Гиммлер, одна из самых влиятельных фигур в нацистской Германии, должен был смело продолжать свои исследования в области оккультизма».

— Теперь вы спрашиваете, не нацист ли я?

— Откровенно говоря, потенциальный антисемитизм нас совершенно не интересует, если только речь не идет об убийстве. Тем не менее подобные детали подтверждают наше представление о том, что вы всегда жаждали внимания. Вы и сейчас, здесь, за этим столом делаете все, чтобы спровоцировать. Чтобы вас запомнили.

— Ого. Нина Руска посещала несколько курсов психологии в полицейской академии? — Карлстедт сложил руки на столе. Нина улыбалась, но не смотрела ему в глаза. А ты брал уроки о том, как быть подлым мудаком?

— Вы лично знали Роджера или Марию Копонен?

— Я большой поклонник книг Роджера.

— Ответьте на вопрос.

— Нет, я их не знал.

В этот момент дверь в комнату для допросов открылась. В проходе стоял Микаэль.

— Нина, не могла бы ты выйти сюда, пожалуйста?

Нина постучала ручкой по столу и пристально посмотрела на Карлстедта. Потом встала. Медленно, потому что не хотела, чтобы у Карлстедта сложилось впечатление, что, когда кто-то свистнет, она побежит, как собака.

— Не могли бы вы извинить меня на минутку, Торстен?

— С удовольствием, Нина Руска, — спокойно ответил он. Тот факт, что этот придурок продолжал произносить ее полное имя, заставлял Нину чувствовать себя неловко. Безусловно, такова и была его задача.

— И что же теперь? — спросила Нина, когда дверь в комнату для допросов закрылась. С Микаэлем было что-то не так. Нине потребовалась секунда, чтобы понять, что он не жует жвачку.

— Удалось вытянуть из него что-нибудь интересное? — спросил Микаэль, уперев руки в бока.

— Ничего. Возможно, Эрн был прав.

— Вот дрянь!

— А что насчет Лехтинена? — спросила Нина и посмотрела через плечо Микаэля на закрытую дверь, за которой допрашивали другого мужчину.

Микаэль качнул головой и пренебрежительно махнул рукой:

— Все то же самое. Старается быть крутым, делает странные намеки между строк. Продолжает дразнить, но не сдается.

— Что-нибудь еще? Или я могу вернуться?

— Еще, — быстро ответил Микаэль и махнул Нине, чтобы та отошла подальше от дверей. — Звонил криминалист Ванг. Анестезирующие препараты, используемые для того, чтобы вырубить жертву…тиопентал и панкур… ну, ты понимаешь, что я имею в виду. И хлороформ, и даже иглы, и капельницы… Частная клиника в Хельсинки ответила на наш запрос о предоставлении информации. Их запасы серьезно истощились.

— Черт побери, Мике, — произнесла Нина, чувствуя, как в животе у нее щекочет энтузиазм. — Мы знаем, кто имел доступ к их лекарствам и запасам?

— Их штат довольно мал, всего человек двадцать или около того. Генеральный директор хочет видеть нас и прояснить этот вопрос как можно скорее. Мое предложение сводится к тому, чтобы свести к минимуму любой ущерб их репутации, если средства массовой информации доберутся до этой истории.

— Хочет нас видеть? В такое время, ночью?

— Да, он все еще в офисе.

— Тогда мы уже должны быть на пути туда.

— Я думаю, что Джессика и Юсуф доберутся туда быстрее, так как они едут из Тёёлё. Кроме того, мы как раз допрашиваем этих парней.