Александр Горский - Охота на Лунина

— Может быть, вы и правы. — Яна равнодушно пожала плечами.

— Я правильно понимаю, что в момент совершения преступления вы были во дворе вместе со всеми?

— Правильно, — коротко согласилась вдова.

— Скажите, а почему вы не позвали мужа посмотреть салют?

— Фейерверк? В отличие от нас от всех он не любитель шумных мероприятий, он даже музыку слушает только классическую. — Вновь скрыв глаза за стеклами темных очков, Яна еле слышно прошептала: — Слушал.

— А кто первым обнаружил Игоря Владимировича после того, — заметив, как Яна нервно покусывает нижнюю губу, Лунин решил немного смягчить терминологию, — после того, как все случилось.

— Все случилось, — пробормотала Фильченко, — выражение-то какое! Ведь и правда в жизни Игоря уже все случилось. Все остальное, те же похороны или это ваше дурацкое расследование, будет, даже если с его участием, но уже не в его жизни.

— Почему же дурацкое? — обиделся Илья.

— Нашел его Володя, — Яна проигнорировала обиду Лунина, — точнее, Володя и Наташа, они вместе зашли в кабинет Игоря. Мы все ждали, что Игорь выйдет сразу после того, как вся эта канонада утихнет, но он не появлялся, вот они и решили подняться наверх.

— А они не могли, — Илья на мгновение замешкался, — вместе…

— Нет, — перебила его Яна. — Вместе они не могли. Они и наверх-то пошли, будет правильнее сказать, не вместе, а одновременно. Чтобы никто случайно ближе к теплу не оказался. Да и потом, когда они еще только поднимались по лестнице, я уже зашла в гостиную. Прошла буквально секунда, а затем раздался такой истошный вопль, что я даже вначале не поняла, что это кричит Наташка. Я сразу побежала наверх, точнее, побежали мы все, в дом как раз вошли Егор и Оксана. Лестница у нас достаточно широкая, так что к двери кабинета мы подбежали почти одновременно. Наташка сидела на полу, закрыв лицо руками, и мотала головой. Туда-сюда, туда-сюда. Без остановки. Когда я зашла в кабинет, вначале увидела только Володину спину. Он сидел на корточках, замерев, словно к чему-то прислушивался, потом поднялся и сделал шаг в мою сторону. Я хотела подойти ближе, но Володя схватил меня и стал говорить, что здесь произошло убийство, что подходить ближе нельзя, что мы можем затоптать какие-то следы. Наверное, он говорил все правильно, только я никак не могла понять, почему я не могу подойти к своему мужу, которому плохо, который лежит на полу, в луже крови и ждет, когда я приду к нему и помогу, вытру эту кровь, забинтую голову, посажу в кресло.

Лицо Яны, наполовину укрытое под темными стеклами, казалось по-прежнему невозмутимым, эмоции выдавал только начавший дрожать голос.

— Володя схватил меня за руку, и тогда я его ударила по лицу. Не так, как обычно показывают, как бьют женщины. Кулаком. Так что вы, когда его увидите, лучше не спрашивайте, кто ему глаз подбил.

— И что потом? — не захотел уходить от основной темы Лунин.

— А что потом? Потом Володя назвал меня дурой, вытащил за дверь и выгнал всех остальных. Вызвали полицию, и так толпой сидели под дверью, пока полицейские не приехали.

— Насколько я знаю, камеры наблюдения в доме были выключены. Скажите, Яна, — Лунин впервые назвал свою собеседницу по имени, — кто имел доступ к управлению камерами?

Фильченко немного помедлила с ответом.

— Знаете, сейчас мне уже кажется, что все имели. Сервер установлен на первом этаже, в гардеробе.

— В гардеробе? — удивился Илья.

— Мы так называем комнату для сезонной одежды. Сервер стоит в отдельном шкафу, внешне ничем не отличающемся от всех остальных.

— И что, он не запирается?

— Запирается, но там замок напоминает тот, что стоит у меня в шкафчике в фитнес-клубе.

— И что там, плохие шкафчики? — заинтересовался Лунин, вспомнив про подаренный ему абонемент.

— Обыкновенные, — пожала плечами Яна, — вот только один раз я ухитрилась потерять ключ. Пришел мастер и открыл замок обычной отверткой. Мне кажется, что с сервером примерно та же история. Ну а про то, где он находится, это и так всем известно, большого секрета не было.

— Тогда еще вопрос: кто, по-вашему, из присутствующих в доме мог желать смерти вашему супругу?

— Все, — коротко бросила в ответ Фильченко. — У него был очень тяжелый характер. Очень. Я сама порой горела желанием огреть его по башке чем-нибудь тяжелым, когда он начинал свои бесконечные нравоучения.

— Даже так? — хмыкнул Лунин, глядя на сильные, тренированные руки лежащей на шезлонге женщины.

— Даже. Но только не в тот день, не в те два дня, если быть точнее.

— И чем же эти дни были уникальны?

— Разве вы не понимаете? — Приподнявшись на локтях, она повернула голову так, что Илья мог любоваться сразу двумя собственными отражениями в темных стеклах ее очков.

Немного подумав, Илья отрицательно покачал головой.

— Это же очевидно. Приехали дети, — она саркастично усмехнулась, — все его дети. И в эти дни он из кожи вон лез, чтобы показать, как у нас с ним все замечательно и как сильно он меня любит.

— А на самом деле?

— На самом деле у нас все, как у любой пары, прожившей десять лет вместе. Мы знаем друг о друге гораздо больше, чем десять лет назад. Возможно, больше, чем хотелось бы. Как написано в одной умной книге: «Во многих знаниях многие печали».

— И все же, если исходить из того, что преступление совершил кто-то из смотревших фейерверк, кого бы вы назвали? Можно без объяснений, наугад.

Яна долго молчала. Потеряв всякую надежду получить от нее ответ, Лунин встал, намереваясь направиться к дому.

— Игорь мог любого довести до белого каления, так что сцепиться с ним мог кто угодно. — Яна вновь сняла очки, и Лунину вновь представилась возможность полюбоваться необычным цветом ее глаз. — Другое дело, что настоящих ссор, так, чтобы с шумом, криками, в тот вечер и не было. Значит, кто-то вспомнил старые обиды. Самой памятливой из нас из всех всегда была Ксюша. Но я не хотела бы плодить домыслы, мне кажется, это не совсем корректно. Думаю, вы и сами можете расспросить ее об отношениях с отцом.

— Я понял, — кивнул Илья, затем, немного поколебавшись, добавил: — Правда, не все. Скажите, если годовщину свадьбы вы отмечали позавчера, то почему фейерверк был на день позже?

— С чего вы взяли, что фейерверк был у нас? — Яна удивленно приподняла брови. — Мы сами никогда не устраиваем. У Игоря был обостренный слух, чересчур обостренный, он даже по этому поводу консультировался с врачами, правда, безрезультатно. Любые слишком громкие звуки причиняли ему буквально физическую боль. Так что если кто-то из соседей устраивал канонаду, Игорь всегда уходил в свой кабинет, у него там хорошая звукоизоляция.

— Странно, — нахмурился Лунин, — ваши работники сказали мне, что фейерверк был запланирован на десять вечера и начался точно по графику.