Александр Горский - Охота на Лунина

— Ну, я пойду? — осведомился у Лунина сержант.

Илья коротко кивнул и, отложив ненужную ему папку на стоящий рядом с креслом столик, как и лестница, поблескивающий стеклом и сталью, оглядел присутствующих.

— Спасибо, что все так быстро собрались. — Лунин подумал, что, возможно, проявленная им вежливость хоть немного расположит к нему находящихся в комнате людей.

— Не все, — резкий, недовольный голос принадлежал Оксане, — вы забыли послать за Яной. Если не ошибаюсь, она лежит во дворе попой кверху. В шезлонге, у бассейна.

— Я ее уже видел, — благодушно отозвался Илья и на всякий случай уточнил: — Яну. Так что в ее присутствии сейчас нет никакой необходимости.

— Вот сучка, и здесь первая проскочила, — недовольно повел плечами Владимир.

— Вы не правы, — Лунин постарался ответить как можно мягче, хотя его и покоробил тон старшего сына Фильченко, — первыми, с кем я побеседовал, были Красильниковы. Да и вообще, мы собрались здесь все вместе совсем не надолго. Только для того, чтобы я мог сразу всем представиться. Лунин Илья Олегович, следователь. Буду вести, точнее, уже веду дело об убийстве Игоря Владимировича. Скажу вам честно, — Илья задумчиво потер левую бровь, словно сомневаясь в том, что сейчас подходящее время для честности, — у меня жутко болит голова. Дело в том, что вчера у меня был день рождения.

— Искренне поздравляем, — саркастически прокомментировала Наташа.

— Спасибо, — кивнул ей Илья. — Так вот, мне кажется, что после всего произошедшего вчера и вы все не так уж хорошо себя чувствуете.

Дружное молчание было ему ответом.

— Поэтому я был бы очень признателен, если один из присутствующих, или не один, — поправился Лунин, — прямо сейчас признается в убийстве Игоря Владимировича. Это сэкономит всем нам время. Ну и опять же, явка с повинной учитывается судом при вынесении приговора.

— Это вы сейчас так шутите? — задал вопрос до этого молчавший Андрей.

— Вовсе нет, — покачал головой Лунин. — А что, разве вы сами не считаете, что убийца Игоря Владимировича сейчас находится если уж не в этой комнате, то, во всяком случае, на территории усадьбы?

Потерев еще раз бровь, теперь правую, Илья повернул голову к Оксане.

— Усадьба — это ведь подходящее слово? Еще, кажется, бывает поместье, но я не уверен, что в данном случае это слово будет уместно.

Старшая дочь Фильченко в ответ лишь фыркнула и демонстративно отвернула голову.

— Вот именно, на территории! — выкрикнула Наташа. — Это как раз та самая попа, которую вы успели опросить. Теперь только осталось надеть на нее наручники и отправить, куда там у вас отправляют.

— По этапу, — усмехнулся Владимир. — Натусик, мы ведь Яночку все здесь обожаем, но это не значит, что надо торопиться делать выводы или торопить, — он перевел взгляд на Лунина, — господина следователя. Мне кажется, мотивы могли быть не только у нее.

— Может быть, ты тогда начнешь с себя, — тут же вспыхнул в ответ Егор, — со своих мотивов?

— Я сейчас с тебя начну. — Владимир оттолкнулся от колонны и стиснул массивные кулаки.

— На этом общую часть собрания будем считать закрытой. — Илья запоздало подумал, что надо было не отпускать сержанта. — Сейчас я побеседую с каждым из вас в отдельности, и вам предоставится возможность высказать любые свои соображения. Здесь есть какое-нибудь помещение поменьше размером?

— Пойдемте, — вскочил на ноги все еще кипящий от возмущения Егор, — здесь на первом этаже есть рабочий кабинет. Там удобно общаться тет-а-тет.

— Кабинет? — удивился Лунин, выбираясь из кресла. — Я думал, кабинет находится на втором этаже, там, где произошло преступление.

— Наверху кабинет отца, а здесь внизу рабочий, — не очень понятно объяснил Егор, открывая дверь из матового непрозрачного стекла.

«Слишком много стекла», — неодобрительно подумал Илья, проходя в комнату вслед за Егором. Каплевидной формы стеклянный стол занимал добрую треть небольшого помещения, к стенам которого хромированными держателями были закреплены такие же, из темного, дымчатого стекла, полки. К счастью Лунина, кресла оказались самыми обыкновенными. Точнее, это были очень хорошие кресла, обтянутые светлой, молочного оттенка кожей, с множеством рычажков, позволяющих привести спинку, сиденье и подлокотники в самое удобное положение. Обыкновенность их заключалась лишь в том, что они были сделаны не из стекла.

— Я думаю, вам удобно будет расположиться за столом, — молодой человек сделал приглашающее движение рукой, — соответственно, все остальные будут по очереди занимать кресло для посетителей.

— Логично, — согласился Лунин и, осторожно обогнув стеклянную каплю, устроился за письменным столом. — Не разбить бы здесь ничего.

— Не бойтесь, стекло каленое, — усмехнулся Егор. — Мне кажется, такая реакция у всех, кто в этот дом первый раз попадает. Отцу так нравилось делать все из стекла, что его в доме явный переизбыток. Это у него с давних лет. Я помню, еще был маленьким, он тогда работал главным инженером на стекольном заводе. Так вот он домой регулярно какие-нибудь безделушки из стекла приносил. Потом, когда появились другие возможности, стали появляться безделушки покрупнее. — Егор хлопнул рукой по темному стеклу столешницы. — Удивительно, как он весь дом из стекла не отстроил.

— Интересно, ваш отец работал на стекольном заводе, а в итоге начал курировать строительство дорог в области. Несколько странно, вам не кажется?

— Неисповедимы пути карьерного роста, — добродушно улыбнулся в ответ Егор, — вот я недавно в новостях видел, бывшего начальника отдела полиции назначили директором городского рынка. Вот это странно!

Или он в полиции тоже чем-то приторговывал, опыта набирался?

Лунин многозначительно вздохнул, как предпочитал делать всегда в тех случаях, когда ответа на вопрос у него не находилось.

— А отец, с ним как раз все просто, — продолжил между тем Егор, — после того как он главным инженером несколько лет отработал, его повысили, поставили директором на том же заводе. Так что он и по финансовой части опыта поднабрался. А дороги строить ведь дело нехитрое, там всего две вещи надо контролировать: чтобы технологию более-менее соблюдали и чтоб воровали поменьше.

— Поменьше? — Лунин удивленно нахмурился.

— Поменьше, — все с той же добродушной улыбкой объяснил Егор. — Совсем ведь не воровать у нас не могут, так что у каждой должности есть свой предел, внутри которого он может отщипнуть кусочек. Если каждый через свой предел не перешагнет, то все будет нормально. И объект сдадут, и люди довольны останутся.

— Интересная логика. И какой же предел был у Игоря Владимировича?

— Может, какой-то и был, — равнодушно пожал плечами Егор, — только это вам не у меня спрашивать надо.