Александр Горский - Охота на Лунина

— Вы неплохо осведомлены.

— Все же, в отличие от остальных, я живу здесь, в Среднегорске, так что и у отца бывал гораздо чаще.

— Ну хорошо, — на этот раз, несмотря на достаточно долгий разговор, Илья не стал уверять собеседника, что тот ему очень помог, — не буду вас больше задерживать. Если вас не затруднит, попросите следующим зайти вашего брата.

— Непременно, — усмехнулся Егор, поднимаясь из кресла, — хотелось бы послушать, что он вам наговорит.

Лунин кивнул на прощанье младшему сыну покойного вице-губернатора.

— Скажите, — последний вопрос Лунин задал в то мгновение, когда Егор уже приоткрыл дверь, собираясь выйти из комнаты, — когда я предположил, что убийцей может быть не только мужчина, вы заговорили именно о Яне. Вы думаете, что другие женщины к убийству причастны быть не могут?

Егор на мгновение замер, затем потянул на себя ручку, вновь закрывая дверь, чтобы его голос не был слышен в гостиной.

— Ну почему же? Могут, еще как могут. Причем с равной степенью вероятности любая из трех.

Дверь хлопнула, и на некоторое время Илья остался в кабинете один.

— Вообще-то их у нас четверо, — пробормотал Лунин, решив про себя, что, скорее всего, Егор упустил из вида существование Марии Геннадиевны.

— Ну и что он вам тут про меня наплел?

Массивная фигура Владимира на мгновение застыла в дверном проеме. Затем, с силой захлопнув за собой дверь, старший сын Фильченко в два широких шага преодолел расстояние, отделяющее его от стола, и склонился над Луниным.

— Да вы присаживайтесь, — удивленно заморгал в ответ Илья. — Понимаете, в чем дело, поскольку убили не вас, то и вопросы я задавал, большей частью касающиеся Игоря Владимировича. Вот в другой раз, если, конечно, это случится, я непременно более подробно остановлюсь на вашей персоне.

— Шутите? — Левая щека Фильченко нервно дернулась, затем с полусекундным опозданием это же движение повторила и правая.

— Ну почему же? — еще больше удивился Лунин, разглядывая небольшой, но все же достаточно заметный синяк под левым глазом своего нового собеседника. — Вот вы детективы читаете? Там так очень часто бывает, что убивают сперва одного члена семьи, потом другого, и так последовательно, пока всех не перебьют.

— Значит, шутите, — мрачно кивнул Владимир и, последовав совету Лунина, опустился в кресло. — Ну а что, кому беда, кому новые звездочки на погоны.

Илья не успел сообразить, какое отношение имеет его новое звание к произошедшему в доме Фильченко преступлению, когда его собеседник продолжил:

— Небось, если убийцу найдете, вам сразу полкана дадут.

— Не думаю, — с сомнением покачал головой Лунин, пытаясь вспомнить, были ли в истории следственного комитета случаи, когда сотрудник получал два новых звания в течение одного года, — у нас не любят досрочно присваивать.

— Странно, — раскатисто протянул Фильченко, — удобная ведь штука, накинул звезду на погон, и все. Вроде как и поощрил, а вроде и тратиться не пришлось.

— За звание еще доплата полагается. — Илья подумал, что если бы его после каждого раскрытого дела продвигали по службе, он бы уже давно стал генерал-полковником, а то и маршалом, хотя, кажется, звание маршала для работников следственных органов не предусмотрено. — Давайте все же поговорим о том, что произошло в этом доме.

— А давайте, — с какой-то отчаянной, злой веселостью отозвался Владимир. — Только что тут сказать можно? Убили отца. Знал бы кто, уже бы своими руками придушил.

Выставив перед собой руки, Фильченко продемонстрировал, как он расправился бы с преступником. Уважительно взглянув на его мощные кулаки, Лунин одобрительно кивнул, давая понять, что разделяет эмоции собеседника.

— Может быть, тогда вы постараетесь вспомнить вчерашний день? Никто из приехавших на торжество с вашим отцом, случайно, не ссорился?

— Случайно, — фыркнул Владимир, — с отцом можно было случайно только не поссориться, а вот ссорились все с ним исключительно по желанию, причем исключительно по его желанию. И вообще, почему вы говорите только о приехавших? Тут и так в доме куча народу толчется.

— Это вы о ком? — уточнил Илья.

— Ну как же? Во-первых, обожаемая всеми нами супруга нашего папочки, хотя, если честно, не пойму, какая ей из этого всего может быть выгода. Она и так всем распоряжалась, а теперь, как ни крути, наследством придется поделиться. Да и дом, — на лице мужчины появилась едва заметная улыбка, — папашка обещал мне отписать, узнать бы только, у какого нотариуса его завещание искать.

— Дом? — задумчиво переспросил Лунин, открывая папку с бумагами. — Странно, очень странно.

— Что именно? — нахмурился Владимир.

— Ну как что, вчера сюда выезжал дежурный следователь. Как и положено, если преступление происходит в каком-то здании или помещении, необходимо установить собственника. Яна Григорьевна предъявила документ, из которого следует, что владелицей жилого дома и земельного участка является именно она. У меня есть копия выписки из государственного реестра.

— Вот паскуда! — эмоционально выругался Фильченко. Бросив короткий взгляд на документ в руках Лунина, он тут же отвернулся, а затем и вовсе уставился куда-то в пол. Его широкие плечи бессильно обвисли, и сам он весь словно уменьшился в размерах, в одно мгновение утратив половину тех сил, которыми щедро наделила его природа.

— А вы, значит, полагали, что дом вам достанется? — Илья решил нарушить затянувшееся молчание.

— Полагал, — все так же, не отрывая взгляда от пола, отозвался Владимир. — Я думал, конечно, что с Янкой как-то договариваться придется, она ведь здесь прописана, но что все так повернется… — Он с отчаянием махнул рукой. — А ведь это я этот дом придумал. Я же архитектор, у меня свое архитектурное бюро, совсем маленькое, конечно, но все же свое. Здесь ведь все по моему проекту сделано! Все абсолютно!

— Да, неудачно все получилось, — посочувствовал Лунин и тут же покраснел, испугавшись, что Фильченко неверно истолкует его слова, — но, если можно, я бы хотел вернуться к той куче народа, про которую вы говорили.

— Да уж, куча, — машинально повторил Владимир, которому все никак не удавалось взять себя в руки, — всю эту кучу собрать в один мешок да вышвырнуть куда подальше.

— Это вы о Красильниковых? Чем же они вам не угодили?

— Не мне. Отцу. Они, конечно, довольно долго у него проработали. До этого он раз в полгода людей менял. Ведь тут как получается, все время один из трех вариантов выходит: либо люди не хотят работать, либо слишком много болтают лишнего, либо начинают ручками грести в свою сторону.

— И какой вариант относится к Красильниковым?

— Я так полагаю, третий.

— Полагаете?