Александр Горский - Охота на Лунина

— Ну, знаете ли, — возмутился Локотков, — всему есть пределы!

— Вы думаете? — оживился Реваев. — Глядя на вас, я теряю в этом уверенность. Начальник областного следственного комитета самолично едет на задержание преступника. Это раз! Вооруженный следователь позволяет преступнику, на которого уже надеты наручники, завладеть его табельным оружием. Это два! Начальник областного УВД, зная о том, что планируется подобное, скажем так, своеобразное мероприятие, не считает нужным отправить на место задержания ни группу захвата, ни даже оперативников. Это три!

— Был там оперативник, вот он сидит, — процедил сквозь зубы Локотков. — Думаю, трех человек, двое из которых вооружены, для задержания одного безоружного следователя вполне достаточно. А то, что он из машины ушел, это уже не ко мне вопрос.

— Да, наш жизнерадостный оперативник, — согласился Реваев, — это четыре.

— Со мной-то что не так? — подпрыгнул Вадим и тут же почувствовал, как рука Изотова потянула его вниз, ухватив за рукав. — Ну, я понимаю, остальные, вы им хоть объяснили, что к чему. А я что? Зубарев — сразу в минус? Так, что ли?

Реваев вновь снял очки, но на этот раз не стал их разглядывать, а просто положил на стол.

— Специально по просьбе майора Зубарева делаю пояснение. Прежде всего, товарищ майор, скажу, что этот минус в большей степени адресован не вам, а сидящим здесь руководителям. Если они не доверяют вам до такой степени, что ставят телефон на прослушку, то несколько странно слышать от них предположение, что вашего присутствия вполне достаточно при задержании беглого преступника, с которым у вас дружеские отношения. То, что это предположение оправдалось, скорее, плюс вам, а не им. Это, так сказать, подпункт «а» в четвертом пункте.

— О господи, — уныло пробормотал Изотов, — теперь еще и подпункты пошли.

— Теперь подпункт «б», — невозмутимо продолжил Реваев, — и он уже касается напрямую вас, майор. Вы, получив звонок от Лунина и зная, что тот находится в розыске, не уведомили об этом разговоре свое руководство, а вместо этого отправились на встречу с предполагаемым преступником. Знаете, господа, я уже долго работаю следователем, но со случаем массового помешательства, да еще среди работников правоохранительных органов, сталкиваюсь впервые.

Хованский кашлянул, привлекая к себе внимание. Он уже собирался дать пусть и корректную, но достаточно твердую отповедь этому москвичу, похоже полагавшему, что без его критических замечаний жизнь провинциальных силовых структур никогда не вернется в подобающее им спокойное русло. Однако в последний момент Дмитрий Романович вспомнил свой разговор с генералом Карнауховым и полученный им напоследок совет, посему он, откашлявшись еще раз, устало потер рукой горло и пробормотал:

— Что-то во рту пересохло.

Взглянув на стоящие посреди стола бутылочки с минеральной водой, Реваев лишь покачал головой в ответ.

— Ну хорошо, с констатацией фактов мы управились, давайте займемся анализом текущей ситуации.

Послышался шум придвигаемых к столу стульев. Все собравшиеся, поняв, что разговор переходит в новую, возможно, более благоприятную стадию, заметно приободрились.

— Как я вижу, у нас есть два варианта, — продолжил Реваев. — Первое — то, что следователь Лунин действительно преступник, и тогда он, очевидно, скрылся, а раз так, то все, что мы можем, — это объявить его в федеральный розыск и проводить стандартный набор поисковых мероприятий. Второе — он на самом деле помчался выручать вашего потерявшегося секретаря. По ней ничего нового не появилось?

— Липатова исчезла, — отрапортовал в ответ Дмитрий Романович, — на работе сегодня не появлялась, на звонки не отвечает. Я послал к ней домой людей, дома ее не оказалось.

— Она одна живет?

— Теперь одна, — кивнул Хованский, — раньше жила с братом, но он в июле умер от пневмонии. Так что мы дверь вскрыли, в квартире все чисто, никаких следов, что там что-то происходило. Так что, если ее и вправду похитили, то, скорее всего, забрали не из дома.

— Либо она не оказала сопротивления, — задумчиво произнес Реваев, — хотя, вы правы, гораздо проще было посадить ее в машину прямо у подъезда.

— Я полагаю, вы не правы, — вмешался в разговор Изотов.

— Не прав? — Лицо Реваева сделалось удивленным. — В чем же?

— У нас не два, а три варианта. Я задумался над вашими словами о том, что Лунин может вернуться и представить такую версию всего происшедшего, что придется задуматься о его награждении. Что, если именно так и будет?

Изотов огляделся, но увидел в глазах сидящих рядом людей одно лишь непонимание.

— Я по-прежнему уверен, что за всеми последними убийствами стоит именно он. Но представьте себе такую картину: мы находим Лунина, ну или он сам находится, но не один, а вместе со Светкой. Простите, с Липатовой. Правда, скорее всего, Липатова будет к этому моменту уже неживая. Но это не главное. Главное — что рядом с ней окажется еще один человек, уж он-то сто процентов будет мертвым.

— Это что ж за человек такой? — заинтересовался Локотков.

— Убийца, — торжественно провозгласил Изотов, — точнее, тот, кого Лунин попытается нам представить в роли убийцы. Новый Смотров. Судя по тому, что произошло с другими жертвами, Липатова, как это ни печально констатировать, наверняка уже мертва. Скорее всего, ей также перерезали горло. После этого Лунину достаточно передать нож так называемому «убийце», а затем пристрелить его. Точнее наоборот, вначале пристрелить, а затем вложить нож ему в руку. Ну а если в карманах мертвеца ненароком обнаружится какая-то мелочовка, принадлежащая ранее погибшим женщинам, это снимет вообще все вопросы к Лунину.

— А что, обязательно должны быть вопросы? — Положив руки на стол, Вадим стиснул кулаки, а затем медленно разжал пальцы. — У меня лично вопросов к нему нет.

— Так ты лично их задавать и не будешь, — на лице Изотова появилась пренебрежительная ухмылка, — для этого есть люди постарше и поопытнее.

— Мне казалось, вы уже с Луниным обменялись сегодня… опытом. — Вадим оценивающе окинул взглядом уже начавшие темнеть синяки на лице следователя и, оставшись удовлетворенным увиденным, громко цокнул языком. — Или мало?

— Зубарев! — рявкнул на оперативника Локотков, однако в голосе начальника областного УВД слышалось в большей степени нежелание раздувать склоку с представителем «дружественной» силовой структуры, чем недовольство собственным подчиненным.

— Что тут скажешь, — отвлек на себя внимание Реваев, — должен сказать, Виктор Борисович прав. Прав в той части, что вопросов к Лунину в любом случае будет много, ну а выводы мы сможем сделать только тогда, когда получим на эти вопросы ответы.