Сьюзен Хилл - Опасность тьмы

Она ждала. Макс оставался в гостиной, он тихо и неподвижно сидел, опустив голову.

Это заняло пару минут. Тишина была такая, что она могла услышать пение дрозда снаружи. Потом на дорожке послышались шаги, а потом — громкий удар и треск ломающегося дерева.

Мужчина со светлыми волосами вошел в сломанную дверь ей навстречу.

Через пару часов спустя ее отпустили из больницы — ее трясло, но она не была ранена. Макса Джеймсона она не видела.

— Куда вы меня везете? — спросила она, сидя в полицейской машине, едущей по улочкам Лаффертона, таким знакомым и таким спокойным в послеполуденном свете. — Я бы хотела поехать домой… Мне надо встретиться с людьми… Мне надо поговорить по поводу двери, я…

— Мы обо всем позаботимся, деточка. Тебе нужно подать заявление, чтобы ему предъявили обвинения…

— Нет.

В машине сидели двое полицейских. Женщина в форме за рулем и рядом с ней детектив. Рыжеволосый. Жизнерадостный. Некрасивый.

— Я не хочу, чтобы ему предъявляли обвинения. Ему не за что их предъявлять.

— Да вы что, преподобная, он применил к вам силу и удерживал вас помимо вашей воли, угрожал перерезать вам горло… конечно, ему есть за что предъявлять обвинения. Да на него можно целую простыню накатать. Тут и нападение, и…

— Я не хочу этого делать.

— Послушайте, вы еще не до конца осознали, что…

— Я уже все осознала. Правда. Спасибо. Он сходит с ума от горя. У него умерла жена. Он не знает, что ему делать и куда идти, он зол… Его не в чем обвинять. Я просто… стала для него средоточием всего этого. Он не причинил мне вреда.

— Да, скажите еще, что он не напугал вас до смерти и ничего такого, — улыбнулся детектив.

— Напугал, — сказала она. — Но тем не менее.

Сержант покачал головой.

— Если бы он вот так захватил мою жену, я бы его прирезал.

— Но ему нужна помощь. Нужен человек, с которым он сможет поговорить. А не тюремная камера и обвинение в нападении.

— Вот что я вам скажу — только без обид: есть такие моменты, когда можно оказаться слишком всепрощающим, слишком христианином. И, я думаю, сейчас как раз такая ситуация.

Джейн откинулась назад. У нее больше не было сил. Она чувствовала внутри абсолютную пустоту, как будто в ее венах не осталось ни капли крови и в ее теле больше не было костей, чтобы удерживать все вместе. Она не стала продолжать спор. У нее не было на это энергии.

Когда машина остановилась во дворе собора, из дверей своего дома им навстречу вышла жена регента, Рона Доу.

— Джейн, милая девочка! Какое облегчение тебя увидеть! Как же такой ужас мог произойти?! Теперь, ты, конечно же, должна остаться с нами.

Последним усилием воли Джейн удалось удержаться от того, чтобы сесть прямо на землю и расплакаться.

Окна загородного дома были открыты, и из них с завидной периодичностью доносился смех детей Дирбонов — как будто кто-то выдувал яркие мыльные пузыри из глиняной трубочки. Весь день они либо плескались в надувном бассейне, либо резвились под струями садового шланга, так что сейчас должны были принимать ванну.

Кэт и Саймон сидели в шезлонгах, а между ними стоял пластиковый столик с бутылкой шампанского. Крис бегал туда-сюда по кухне и готовил ужин.

У Саймона и Кэт был день рождения.

— И у Иво, — сразу же напомнила Кэт утром.

— С днем рождения, Иво!

Но они не рассчитывали получить весточку от третьего тройняшки, который игнорировал дни рождения так же, как и все остальные привычные явления нормальной жизни.

Даже ранним вечером солнце было еще жарким.

— Ты намазался кремом от загара?

К светлым волосам Саймона прилагалась также и белая кожа, которая в любой момент готова была сгореть.

Он только махнул рукой.

— Ну тогда не прибегай ко мне посреди ночи, когда почувствуешь, что твое лицо в огне.

— Ладно, я разбужу Криса.

Вот это хорошо, думал он. Он в своем самом любимом месте на всем свете, скоро будет ужин, и ему не надо думать о том, сколько бокалов вина он выпьет, потому что здесь он и останется ночевать.

На лугу напротив них бледно-серый пони пристроился у изгороди из боярышника в поисках тени. В одном из углов загона располагался огороженный забором большой деревянный курятник; красно-коричневые куры расхаживали вокруг него и что-то клевали в зеленой траве.

Сейчас Кэт смотрела именно на них.

— Господи боже мой!

— Да тебе понравится. Представляешь, всегда отборные свежие яйца!

— Представляю — вечные горы помета, а еще периодические кровавые бани, если я вдруг забуду закрыть калитку и нападет лиса.

Куры были ее подарком на день рождения от Ханны, Сэма и Феликса. Они честно держали эту потрясающую тайну в секрете, вплоть до шести часов утра этого дня, когда они отвели ее, с завязанными глазами, к краю загона.

— Куроводство предполагает постоянство. В Австралию их с собой не заберешь.

— Нет, и вот за это действительно можно поблагодарить Бога.

— Ты бы не смогла отсюда уехать. Ну как ты себе это представляешь? — Саймон потянулся за бутылкой и наполнил до краев их бокалы. — Выпьем за окончание непростой недели.

— Боже, у меня до сих пор это в голове не укладывается. Это мужское преступление. Она мужчина.

— Как будто бы да, знаешь. Выглядит как пацан. Мы всю дорогу думали, что в машине парень.

— Какая она? Какая ? Я все не перестаю думать о Дэвиде Ангусе.

— О, я тоже. Там, рядом с ней, на той скале, я должен был спасать ее жизнь, а думал о Дэвиде Ангусе. И Скотте Мэрримане. И Эми Садден. И бог знает о ком еще. Я смотрел на ее волосы, ее руки, ее ноги и думал только о них. Об этих детях.

— Тебе должны объявить благодарность.

— Это точно!

— Ты туда поедешь предъявлять ей обвинения?

— Пока только допросить. Нет достаточных улик, чтобы предъявлять обвинения. В Северном Йоркшире открыли и закрыли дело девочки, но со всем остальным нам еще предстоит долгая работа. Но мы все равно ее прижмем, и когда это произойдет, я хочу при этом присутствовать. Я хочу сровнять ее с землей.

Кэт искоса взглянула на него. Она редко слышала, чтобы он говорил с такой злобой. В нем появилось что-то новое, какая-то ожесточенность, которую он либо приобрел совсем недавно, либо успешно скрывал до нынешнего момента. Она всегда думала, что знает его так же хорошо, как себя — и уж точно лучше, чем знает Криса, которому до сих пор удавалось удивить и даже иногда обескуражить ее.

Саймон заметил ее взгляд.

— Тебя это тоже задело за живое, — сказал он. — Не притворяйся.

— Да. Когда это случилось с Дэвидом Ангусом — это задело меня за живое. И каждый раз задевало, когда я смотрела на Сэма. И я никогда не переставала об этом думать, целыми днями, каждый день. И это все никак не встраивается в мою картину мира: что человек, который похитил и убил этих детей — детей вроде Сэма — это женщина. Я женщина. И я даже близко не могу себе такое представить или понять. Спроси меня, я бы сказала, что такое просто не может случиться.