Сьюзен Хилл - Опасность тьмы

Когда они были маленькими, Джэнет все время плакала, всегда и по любому поводу. Винни — никогда. Она всегда была сдержанной, всегда одинаковой — никогда много не смеялась, не плакала, не болтала без умолку, как Джэн. Эйлин любила ее за это, любила ее тихую замкнутость, любила, когда она сидела рядом с ней и читала или рисовала что-то в альбоме. Ей не нужно было внимание, чтобы вокруг нее все прыгали, как Джэн. Джэн была папиной маленькой девочкой. Винни — ее.

И все-таки она ушла. Подросла и просто уехала, и с тех пор почти не выходила на связь, по-прежнему ни в ком не нуждаясь, по-прежнему сама по себе.

Не считая какой-нибудь страшной смертельной болезни, происходящее с нею сейчас было, наверное, самым худшим, что может случиться. Но все равно Винни им ничего не сказала, не поделилась ни с кем из них, так что им пришлось узнать обо всем из новостей по телевизору.

Каково это? Знать, что тебя обвиняют в чем-то настолько омерзительном, что это просто не укладывается в голове, знать, что тебя наказали за то, что сделал кто-то другой, знать, что так быть не должно, но все равно переживать это день за днем? Это было невообразимо. Чего бы ей ни пришлось сделать — она это сделает, с кем бы ей ни пришлось разговаривать, что бы ей ни пришлось сказать, чтобы доказать правду, она это сделает. И Даги тоже сделает. Даги так же хорошо понимал, что это чудовищная ошибка, как и она. Они должны быть с Винни. И, конечно, Винни должна позволить им быть рядом.

Она заплатила за кофе и пошла обратно в библиотеку.

Девушка с выкрашенными в серебристый цвет ногтями отошла, и ее место за стойкой заняла полная женщина. Эйлин подождала, пока еще трое человек сдадут свои книги.

— Доброе утро.

— Я только что к вам заходила. Я хотела узнать, как можно посмотреть газеты.

— Мы…

— Я знаю, она сказала. У вас теперь нет газет, и старые вы теперь тоже не храните, как раньше?

— Боюсь, что нет, мы перестали это делать несколько лет назад. Вы хотели найти какие-то старые статьи?

— Не очень старые. Просто кое-что за прошлый год.

— Вы пробовали онлайн?

Эйлин молча посмотрела на нее.

— У нас есть онлайн-архив газет. Вы можете зарегистрироваться и поискать там. — Она улыбнулась. Она явно хотела ее приободрить. — Я так понимаю, вы не очень хорошо знакомы с компьютерами?

— Никогда даже не прикасалась. Нет.

— Это очень просто. Вы можете приобрести получасовой сеанс за одним из наших компьютеров, а также пройти краткое обучение.

— О нет, не думаю, что у меня получится.

— Конечно, получится. Если вы хотите просто посмотреть какие-то старые новости, вам придется выучить всего несколько шагов. Почему бы вам не взять сеанс?

Даги менял прокладку в кухонном смесителе. Вся сушка была чем-то заляпана.

— И зачем ты хочешь сейчас во все это вникать?

— Мне нужно все разузнать, это единственный способ, я должна во все это вникнуть, я должна помочь ей, я ее мать.

— Я знаю. Только это для тебя смог бы сделать Кит, нет?

— При чем здесь вообще Кит?

Даги выглядел обиженным.

— Я не хотела, чтобы этот так прозвучало.

— Я имею в виду компьютеры. Смог бы выручить тебя с ними. — Он начал закручивать кран, крепко схватившись за плоскогубцы. — Если ты действительно этого хочешь. Вникать во все это. В компьютеры.

— Я не могу его просить.

— Почему нет? Он — семья.

— Я должна делать это сама, Даги.

— Как хочешь. Вот, все готово. Вода снова должна пойти.

Она подошла к окну. Снаружи собиралась гроза, небо было цвета карандашного грифеля. Она не хотела расстраивать Даги. Но она не могла просить Кита. Где-то далеко, за горизонтом ее сознания, словно молнии, вспыхивали и гасли мысли, которые она смутно сознавала, хотя не смогла бы сформулировать, но которых было достаточно для уверенности, что ей не стоит позволять кому-нибудь еще, даже членам семьи, начинать искать, выяснять, задавать вопросы. Это было личное дело. Личное.

Она включила кран, чтобы набрать чайник, и вода брызнула во все стороны, намочив ее рукав.

— Проклятье, — сказал Даги, уставившись на него.

Чуть позже, когда они уже снова разобрали кран и привинтили его обратно, и проверили, нормально ли течет вода, он пошел в гостиную. Снаружи грохотал гром, и дождь начал бить в стекла сериями редких, одиноких капель. Он не включил свет, просто поставил кружку с чаем на стол и устроился в своем кресле. Через минуту, под монотонный стук дождя, он произнес:

— Может, просто не вмешиваться в это, милая?

— В каком смысле не вмешиваться?

— Я просто не хочу, чтобы ты расстраивалась и переживала, пытаясь разобраться с тем, что выходит за пределы твоих возможностей. Я не хочу этого.

— Как ты можешь такое говорить? Она моя дочь, я не могу просто отступить в сторону и наблюдать, я должна со всем разобраться, я просто обязана. Если я не смогу этого сделать… Как ты можешь такое говорить?

Он решил не продолжать и просто начал пить свой чай, наблюдая за тем, как расходится гроза и как дождь атакует их большие окна.

Девочка из приемной просунула голову в дверь.

— Еще одну примете?

Кэт застонала. Она уже закрыла ноутбук и теперь проверяла кое-какие записи. Утренний прием в стационаре растянулся, как ей показалось, лет на пять.

— Сколько у меня сегодня выездов?

— Не так все плохо на самом деле… Мистер Уилкинс поехал в больницу, а миссис Фабиани скончалась этим утром.

— Ну тогда давай, но это последняя, Кэти.

— Я ей так и сказала. Но просто она прождала больше часа.

С этой новой сотрудницей было одно удовольствие работать — она была смышленая, сочувствующая, симпатичная и организованная. Ее единственной проблемой была неспособность говорить пациентам «нет».

Кэт подняла голову, когда дверь открылась и в ней появилась Джейн Фитцрой.

— Я правда ужасно извиняюсь, я знаю, что у вас было тяжелое утро…

— Присаживайтесь. Мне кажется, я припоминаю, что просила вас прийти ко мне несколько раньше?

Джейн скривилась.

— Я не думала, что мне это необходимо, тем более вы знаете, как это бывает…

— Ага.

— На самом деле, для меня это удивительно, я не ожидала, что это продолжит так сильно на меня влиять. Ведь все позади и давно кончено. Я должна была с этим уже справиться.

— Вы пережили пугающий — нет, шокирующий опыт. Подобное остается с вами дольше, чем вы можете предположить. Рассказывайте.

— Мне просто нужно что-нибудь, что поможет мне заснуть. Если вы сможете мне такое выписать и я просплю хотя бы несколько ночей нормально, со мной все будет хорошо.

— Посмотрим. Давайте я сначала проведу небольшой осмотр.

— Нет, правда, не надо тратить свое время, я очень здоровый человек. Я просто не могу функционировать без сна.