Александр Архипов - Нескучная жизнь подполковника Чапаева

— Арам Саркисович, ваш автобус мы временно забираем для проведения следственных действий. Вернём после их окончания. Так что считайте себя пока в отпуске за свой счёт. Вас я жду завтра у себя для дачи показаний в десять часов по московскому времени. Адрес и телефон указаны на визитке. Если нет вопросов, можете идти.

— А Сулейманов? Мухтар, как же ты, а? (Дальше были сказаны несколько предложений на азербайджанском языке, потом на армянском.) Что мне твоя Зейнеб говорить? Как она родителям в глаза смотреть? — всё больше и больше распалялся Арам Багдасаров.

Но тут его грубо и жёстко прервал Жданов, крикнув в салон:

— Ты что, зверёк, не понял? Свободен, тебе сказали! Пошёл отсюда, или я и тебя сейчас закую!

После этих слов Арам кубарем скатился по ступеням минивэна и, пару раз на ходу обернувшись, быстрым шагом засеменил в сторону ближайшей станции метро. Я тоже вышел на свежий воздух и подошёл к Жданову и Дроздову.

— Ну что, Вить? Ты услышал ответ на свой вопрос? — пытаясь заглянуть Жданову в глаза, спросил я.

— Честно говоря… не ожидал, что так… — покачал головой Жданов.

— Не думали, что найдём? — опередив меня, спросил Дрозд.

— Нет, то, что найдёте, даже не сомневался. Просто Чапай утром мне сказал, что вечером будет результат. А я… Засомневался я, короче, — как-то обескураженно ответил Жданов. — Впервые сталкиваюсь…

— С такой самоуверенностью? — ухмыльнулся я.

— Даже с наглостью, — попробовал улыбнуться Жданов. — Дедукция?

— Не-а! Чуйка у него! — засмеялся вдруг Дрозд.

— Все прямые и косвенные улики вот в этой колымаге, — кивнул я в сторону почти белого форда «Транзит». Жорик час назад звонил. На сапогах твоей жены отпечатки только двух человек. Одни из них принадлежат супруге, — спокойно пояснил я. — Думаю, что вторые…

— Игнатьич, а у твоей жены шарфик голубой в тот день был? — ни с того ни с сего спросил Ванька.

— Ну, да. У неё и шапка вязаная тоже голубая, — по-простому ответил Виктор, ничего не подозревая.

— Ну, точно! Мы ж его тоже в автобусе нашли, шарфик этот. А на нём, видно, следы спермы этого урода. Да, Васильич? — задал самый идиотский за сегодняшний день вопрос старший лейтенант Дроздов.

— Ну, ты, Ванька… — поперхнулся от возмущения я.

Жданова мы успели поймать у самого входа в минивэн. Суммарный вес наших с Дроздом физически развитых тел примерно составляет сто девяносто кило. Но нам потребовалось значительное количество времени, чтобы почти пятидесятилетний Жданов перестал сопротивляться. Причём мы отдавали себе отчёт, что старый спецназовец делает всё от него возможное, чтобы не навредить нашему здоровью. В конце концов я так и не понял, кто из нас победил. Наши сто девяносто или его восемьдесят кило живого ментовского веса.

Мы втроём сидели в сугробе. Дрозд предложил закурить, а Жданов попросил слова. Дали.

— Мужики! — начал свою речь Жданов, нервно прикуривая сигарету трясущимися руками. — Не дай вам Бог по жизни пережить то, что мне пришлось. Я сегодня весь день думал, что буду делать, когда эту мразь найдут. Поверите? Ответа нет!

— Вить, я примерно представляю себе, что ты сейчас мне хочешь сказать, — попытался достучаться я до сознания Жданова. — И вот что я тебе скажу… я не отдам тебе его, Жданов.

В сугробе сидели и молчали вываленные в снегу три здоровых мужика. У сидящего слева — сзади на чёрной униформе белели четыре буквы «СОБР». Я легонько качнул плечом Дрозда, призывая его быть сейчас особо внимательным. Потому что я один на один со «старичком» Ждановым не справлюсь.

— Убивать не буду. Слово даю, эта падаль до суда доживёт, — мрачно продолжил подполковник, зачерпнув рукой большой комок белого снега. — Я просто потрогать его хочу. Руками почувствовать чужого… Он же знаешь, что с моей Ленкой сделал, Чапаев? Сказать? Сказать тебе? А тебе, Дрозд? — яростно закричал в лицо Ивана раздёрганный от нервного стресса Жданов.

— Не надо, Игнатьич… — отвернулся Ванька.

— Прекрати, Жданов! Это твоя боль! Пойми ты это! — попытался успокоить я товарища. — Сам переживи и Ленке помоги. Ей в сто раз тяжелее. Я даже представить себе не могу, что она почувствует, когда эту сволочь ещё раз увидит. А ведь увидит, Витя! Завтра с утра её ко мне на опознание. Она его опознать должна, а не то, что ты из него сделать хочешь!

— Это будет завтра, Чапаев. Ну, будьте вы мужиками, ради Христа. Мне пять минут нужно… и забирайте. Ещё раз говорю: до суда доживёт! — крикнул Жданов и запустил в лобовое стекло своего автобуса огромный снежок.

— Пять много… Две! — неожиданно для себя сдался я, кивнув Дрозду.

— И что я за две минуты… Ну, три хотя бы, мужики, — привставая, попросил Жданов.

— Две, Игнатьич, две… или я его сейчас забираю в «Транзит», — кивнув мне в ответ, согласился Дрозд.

Я остановил Жданова у входа в чёрный минивэн и тихо попросил:

— Табельный отдай… от греха.

Подполковник нахмурился и достал свою «гюрзу» из нагрудной кобуры. Потом заученными движениями вытащил из него магазин, передёрнул затвор и отдал мне. Я отошёл, но дальше на его дороге встал Дрозд и, мило улыбнувшись, сказал одно слово:

— Нож.

Отдавая нож Дрозду, Жданов укоризненно покачал головой и с упрёком сказал:

— Парни, я ж пообещал… Мы ж не пацаны какие. Ключи от браслетов дай.

Иван бросил Виктору ключи от наручников и включил секундомер на своих знаменитых швейцарских часах «натовского десантника». Эти часы были его гордостью. На вопрос «откуда?» Иван делал серьёзное лицо и говорил, типа, братья по оружию на совместных учениях подарили. Но все знали: нет у Ваньки в НАТО братьев. Снял с кого-то, паразит.

Мы с Дроздом примерно знали, что с насильником своей жены будет делать подполковник Жданов. Знали! Знали, потому, что сами бы сделали с этим недочеловеком то же самое. То же самое за две минуты? Вряд ли… Зато я ещё знал, что поступил противозаконно. Сам преступил закон да ещё и втянул в эту историю своего подчинённого.

Сначала всё было спокойно. Видно, разговаривали. Примерно на второй минуте минивэн первый раз сильно качнуло. Потом ещё… ещё… Я махнул Дрозду рукой, и мы подбежали к уже раскачивающемуся, как маятник часов с кукушкой, микроавтобусу.

— Васильич, он двери заблокировал! — крикнул мне Иван, пытаясь пальцами подцепить край закрытой двери.

— Он же так убьёт его! Отойди, буду стрелять в боковое окно! Жданов, на пол! Стреляю! — крикнул я, чуть не примёрзнув губами к покрытому изморозью стеклу.

— Чапай, не стреляй! Время! Десять секунд… восемь… семь… шесть… — закричал Ванька.

Неожиданно громко зазвенели часы Ивана, отмерив ровно две минуты экзекуции. Автобус прекратил качаться и вздрагивать, как от предсмертных судорог. Ещё через секунд десять дверь минивэна открылась, и на пороге появился Жданов с блестевшей от лунного света лысиной. Вспотел от трудов… Как-то злорадно улыбнувшись, Игнатьич запрокинул голову и посмотрел на звёзды… Потом, глубоко вдохнув морозный воздух, мрачно сказал: